Ознакомительная версия.
В 2007 году CFR открывает европейское представительство, одним из сопредседателей которого становятся экс-глава минобороны Германии, ветеран «революции 1968 года» Йошка Фишер. К этому времени пересмотрена как доктрина USAID, так и концепция публичной дипломатии: «мягкое влияние» прямо увязывается со «стратегическими коммуникациями». Соучредитель Facebook Крис Хьюз отличается в «настройке» интернет-машины предвыборной кампании Обамы.
Мощным ресурсом кампании становится ближневосточная диаспора — особенно иранская, сконцентрированная в Калифорнии и широко представленная в менеджменте ITсектора. Нушин Хашеми, основательница фонда PARSA, входит в совет директоров нового ИЦ — управляющего фонда New America Foundation, основанного Уолтером Расселом Мидом (учеником Дж. С. Ная). Профессор Вали Наср, член CFR и помощник Ричарда Холбрука, издает книги о «запросе на свободу» в исламских странах и о роли среднего класса в «отстранении духовенства от экономики». В преобразованном Национальном ирано-американском совете (NIAC), центральной общественной структуре «иранской разрядки», консультативный совет возглавляет Томас Пикеринг. За полгода до избрания Барак Обама совершает тур по Ближнему Востоку вместе с сенатором Чаком Хейглом — членом общества Rippon Society, объединяющего республиканцев «рокфеллеровской масти».
Интеграция команды Хиллари Клинтон обеспечивает преемственность катарского фланга «дерадикализации ислама». Бывшие коллеги Ричарда Хааса из Brookings бесконфликтно вливаются в команду Обамы. Неоконсерваторы пускают в ход последний довод, пугая братьев по разуму в Израиле вторым именем Обамы — «Хусейн». Но Обаму поддерживает Антидиффамационная лига — публичная структура «Бнай Брит», где еще до Оксфорда воспитывался Майкл Фроман.
Это братство уже так вписалось в глобальную повестку дня, что одобрило гомосексуальные браки и даже, устами главы АДЛ Эйба Фоксмана, признало геноцид армян. Драйвер новой фазы постиндустриализма — IT-сектор; на фоне начинающегося кризиса рушатся банки, а интернет-монополии, напротив, выходят в дамки. Обама — их «король», тем более что Голливуд уже сказал свое слово.
Таким образом, рокфеллеровское большинство в CFR в 2000-е годы:
а) внедряет антииндустриальную повестку дня одновременно в Демократическую и Республиканскую партии, вовлекая военно-разведывательные кадры Великобритании, США и Израиля, под предлогом «избавления США» от ближневосточной нефти, «антикоррупционного контроля» над российскими корпорациями, а также идеологического «сдерживания» Китая посредством навязывания ему «современной» энергетики вместо традиционной;
б) для этой же цели создает новые ИЦ, переосмысливающие содержание внешней политики, и связывает на уровне ИЦ новое поколение стран-мишеней с IT-сектором;
в) использует организационные и пропагандистские провалы консерваторов для подготовки реванша Демпартии.
4. «Благотворители» разрушения
4.1.Специализация и динамика фондов
Программная институциональная благотворительность становится традицией в США в «эру прогрессивизма» (Progressive Era), то в начале 1900-х годов, и уже с этого времени связана с идеологическим противоборством на международной арене.
Практика деятельности благотворительных фондов в США, особенно вкладывающих средства во внутреннюю и внешнюю политику одновременно, показывает, что:
а) грань между неуправляющими (грантодающими) и управляющими (разрабатывающими и внедряющими собственные проекты) фондами очень условна. Во-первых, обе категории фондов могут располагать внушительным или, напротив, скромным капиталом. Во-вторых, практика грантодателей не исчерпывается предоставлением средств. Ditchley Foundation, например, сообщает о себе, что не является интеллектуальным центром, но в то же время предоставляет свое поместье для встреч по приглашениям, то есть одновременно является клубом. В свою очередь, европейское поместье Рокфеллеров, Bellagio, служит не только клубом, но и площадкой для разнообразных мероприятий опекаемых структур: здесь, в частности, принималось решение о создании Римского клуба;
б) идеологический аспект распределения средств фондами, а также выбор государственных структур-партнеров может меняться руководством фонда, вплоть до полной противоположности. Так, Carnegie Endowment претерпела идеологический сдвиг после вступления Дэвила Рокфеллера в совет директоров (1947 г.), а Ford Foundation после ухода Роберта Хатчинса (1958 г.) сначала стал партнером ЦРУ в тайных операциях (при Джоне Макклое), а затем полностью вошел в рокфеллеровскую идеологическую обойму (при Макджордже Банди);
в) фонды, поддерживающие определенное идеологическое направление, могут, во-первых, непосредственно учреждать частные интеллектуальные центры, во-вторых, приобретать учебные заведения, превращая их в базы или пропагандистские центры, в-третьих, одновременно публично или непублично финансировать другие институты в США и за рубежом, в том числе «официально» партийные, наряду с общественными движениями. Примером такого конгломерата является соросовский Open Society Foundations (ранее — Open Society Institute), учредивший, в частности, Центрально-Европейский университет, приобретший Bard College, спонсирующий структуры Демпартии США, в частности Центр американского прогресса (пропагандистский институт) и MoveOn (публичную пропагандистскую организацию), наряду с множеством структур в других странах, также разного профиля (в СНГ — Киргизия, Украина, Молдавия) и с адаптацией названий к местной конъюнктуре и функциям.
В период внедрения новых технологий влияния на массы, разрабатываемые как по прямому поручению, так и при поддержке правительственных структур, привлекаемые (или выступающие с инициативой) фонды могут исполнять функцию «посевного» (первого) инвестора, номинально осуществляя венчурный вклад, а de facto исполняя роль «паровоза» соответствующей конъюнктуры. В истории Rockefeller Foundation примерами может служить дотации британскому Tavistock Institute of Human Relations, а затем применяющим его практики институтам в США (Western Institute of Behavioral Sciences, Esalen Institute и др.) в период подготовки «революции 1968 года». На этапе «революций 2.0» Rockefeller Foundation становится «посевным» инвестором блогерской сети Global Voices. В обоих случаях соответствующие инициативы поддерживались также из государственных средств и университетских эндаументов, то есть являлись государственно-частными начинаниями в рамках стратегий.
Во взаимодействии с высшими школами (а также международными НПО с «пересекающимися» кадрами) фонды могут выступать спонсорами: а) самих учреждений, б) профильных исследовательских центров (в том числе институтов составе внешнеполитических НПО, как то National Endowment for Democracy — NED, Freedom House, Международной кризисной группы), в) программ в составе этих центров, г) автономных ИЦ, осуществляющих экспериментальную и/или методическую (тренинговую) деятельность, д) пропагандистских центров и программ, выступающих под вывеской научных институтов в составе высших школ.
Таким образом, практика грантодающих и управляющих фондов:
а) увязывает научные программы с геополитическими задачами и их пропагандой,
б) соединяет высшие школы и НПО в единый конгломерат,
в) обеспечивает, при посредстве CFR, «политику вращающихся дверей», предоставляя «синекуры» политикам при смене команд в Белом доме и Госдепе.
4.2. Фонды, университеты и глобальная повестка дня
Период 1890–1920 годов в США, именуемый Progressive Era, формировался умонастроением ученых, промышленников и гуманитариев периода великих открытий, который (как и в Европе) характеризовался возвышением науки над религией и одновременно мощным социальным оптимизмом. Идея улучшения человеческой природы тогда высказывалась как прогрессивистами, так и либертарианцами. Но уже в тот период на ее фоне возникала мизантропическая «тень», поднимаясь как из мейнстримных естественнонаучных теорий, так и из маргинальных религиозных течений, окрашенных влиянием неокантианского агностицизма и восточных гностических философий.
Кризис авраамических церквей на фоне вала физических и биологических открытий, заставших врасплох традиционное духовенство, совпал по времени с взлетом движений за социальное равноправие. В то время как в британской родовой аристократии и в транснациональных банкирских семьях распространяются оккультные увлечения, антимонархическое движение в континентальной Европе подвергается влиянию этерналистских восточных философий. Одним из «культурных мостов» парадоксально становится Всемирная Колумбовская выставка в Чикаго (1893), задуманная для пропаганды технических достижений — именно здесь оказываются в одной аудитории пантеисты с Востока (С. Вивекананда, А. Дхармапала, В. Ганди) и европейские теоретики свободы сексуальных меньшинств. Идеи энергетического равновесия, перекликаясь с новыми гностическими школами российского происхождения (Г. Гурджиев, П. Успенский), оказывают влияние на теорию психоанализа. В США антииндустриальные философии Р.У. Эмерсона и Г.Д. Торо получают новых почитателей в антикапиталистической, особенно радикальной анархистской среде (Э. Голдман, А. Беркман, А. Айзек). Тогда же в США получают распространение меннонитская и неосведенборговская пацифистско-аскетическая этика. Уже в канун Первой мировой войны кристаллизуется движение за контроль рождаемости Маргарет Зангер (Хиггинс), ученицы анархистски Эммы Голдман. В Европе после Первой мировой войны распространяется рационалистическое учение Бертрана Рассела и трансгуманистическая теория Джулиана Хаксли.
Ознакомительная версия.
