– Возможно, так: марксизм выдохся, замены нет – но все помнили феноменальный сталинский успех. Чтоб как можно дольше держаться за этот спасательный круг, решили «подморозить» аппарат управления, сохранить сталинские кадры. Ведь все вожди до Горбачева так или иначе успели поработать в тогдашнем аппарате! Культ карго.
Судья сказал:
– Не понял.
– У некоторых диких народов есть обычай строить соломенные копии самолетов, – пояснил я. – Когда-то настоящие самолеты белых привозили им дары цивилизации, теперь они хотят их вернуть – и приманивают таким вот способом. Это называется карго. Так и в политбюро сохраняли сталинских сотрудников – как бы соломенного Сталина.
Прокурор качнула головой:
– Любопытная версия…
– Бред, – добавил кто-то из зала.
А я закончил тему:
– Однако даже эти старцы вполне сносно управляли экономикой и обороноспособностью, что нам вчера доказал свидетель Кара-Мурза. Так что сама по себе геронтократия страну не убивала, это требовалось делать извне. Давайте вернемся к Горбачеву?
– Давно пора… – буркнул Судья.
– Первую военную измену он совершил, еще не став генсеком. Осенью 1984-го, при Черненко, чета ездила в Англию. Тэтчер приняла Горби не в официальном особняке (Даунинг-стрит, 10), а в загородной резиденции в Чеккерсе: там проводились особо важные доверительные беседы. И произошло такое…
Подсудимый окаменел. Страшным усилием он старался не выдать своего волнения.
– Что же произошло? – переспросила Прокурор.
– Давайте я лучше процитирую.
Из воспоминаний А. Яковлева[137]
Оперативный документ № 11
Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нем) Михаил Сергеевич не вытащил из своей папки карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствующими о том, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары и все остальное.
Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачева. По-моему, она не могла понять, разыгрывают ее или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась. Премьерша рассматривала английские города, к которым подошли стрелы, но пока еще не ракеты. Затянувшуюся паузу прервал Горбачев:
– Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.
– Да, – ответила несколько растерянная Тэтчер.
Уголовный кодекс РСФСР, статья 64
Оперативный документ № 12
Измена Родине, то есть деяние, умышленно совершенное гражданином СССР в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности СССР: переход на сторону врага, шпионаж, выдача государственной или военной тайны иностранному государству, бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы в СССР, оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР, а равно заговор с целью захвата власти, – наказывается лишением свободы на срок от десяти до пятнадцати лет с конфискацией имущества или смертной казнью с конфискацией имущества.
* * *
– Подчеркиваю: уже в 84-м году будущий генсек раскрыл вероятному противнику сверхсекретные стратегические планы! – продолжил я. – Уже одно это по Уголовному кодексу карается смертной казнью. Вот, убедитесь: «Выдача военной тайны иностранному государству». Тайна-то серьезная, пятнадцатью годами он бы не отделался.
Так что преступления подсудимого тянули на высшую меру, даже когда он еще не стал генсеком. О дальнейшем и говорить нечего, – подвел я предварительный итог. И не удержался от ехидного вопроса: – У защиты есть возражения?
Яковлев сидел отрешенно, Адвокат яростно шептался с Горбачевым и не сразу услышал меня. Потом вскинулся – и заявил:
– Запад не представлял для СССР военной угрозы, а потому не могло быть и военной измены!
Зрители загудели даже не возмущенно, а презрительно. Настолько белыми нитками защита еще не пользовалась… Я хмыкнул:
– Не представлял, говорите? Значит, холодной войны и гонки вооружений не было?
– Были, – отчаянно выкручивался Адвокат. – Но навязал их Союз, а Запад защищался. А доказывает это следующий факт: когда мой клиент прекратил гонку вооружений, западного вторжения в СССР не последовало. Значит, нападать они и не собирались!
– Вторжение не всегда бывает с танками… – покачал я головой. – Один китайский мыслитель писал: «Важнее сохранить государство противника в целостности, чем разгромить его. Поэтому сто раз вести бой и сто раз одержать победу не является лучшим из лучшего. Кто искусно ведет войну, тот покоряет чужие войска без сражения, захватывает чужие крепости без осады, сокрушает чужие государства без длительной кампании. Поэтому, не прибегая к войне, можно иметь выгоду. Это и есть правило стратегического нападения»[138]. Нынешние стратеги тоже прекрасно понимают, что победа без стрельбы гораздо выгоднее… Значит, вы утверждаете, что Запад, НАТО, США не планировали атаки на СССР?
– Насколько я знаю, нет, – дипломатично уклонился Адвокат.
– Что ж, вы меня вынуждаете перегружать заседание еще одним длинным документом. Кто не верит в агрессивные планы Америки – ознакомьтесь.
Директива Совета Национальной Безопасности США 20/1 [139]
Совершенно секретно, 18 августа 1948 года
Оперативный документ № 13
Общие соображения
Мы едва ли можем завершить войну с Советским Союзом с той же определенностью, как последнюю войну с Германией и Японией. Поэтому наши задачи не состоят в военной победе ради победы.
Советский Союз непрерывно конфликтует с остальным миром – в рамках войны или формального мира. Но демократия не может, подобно тоталитарным государствам, отождествлять задачи мирного и военного времени. Ее неприятие войны настолько сильно, что она неизбежно будет склоняться к решению своих задач без обращения к оружию[140].
Однако чем меньше расхождение между задачами мирного и военного времени, тем успешнее будут военные усилия. Поэтому правительству следует еще до начала боевых действий уяснить в отношении России[141] задачи мирного времени и задачи военные, предельно сократив разрыв между ними.
Основные задачи
Наши задачи в отношении России:
1. Уменьшить ее мощь и влияние до пределов, не представляющих угрозу;
2. Изменить кремлевскую теорию и практику международных отношений.
Рассмотрим эти задачи подробнее.
1. Влияние Москвы простирается за пределы СССР в двух сферах. Первая – зона сателлитов, которая территориально прилегает к Советскому Союзу. Вторая (за пределами зоны сателлитов) охватывает партии, которые обращаются к России как к политическому вдохновителю.
Сателлиты должны освободиться от русского господства. Также следует разоблачить миф, который заставляет миллионы[142] людей в странах, удаленных от советских границ, видеть в Москве источник надежды человечества на улучшение.
Эти задачи могут быть решены, не затрагивая престиж Советского государства. Во второй сфере это возможно, поскольку московское влияние в ней распространяется по скрытым каналам, существование которых отрицает сама Москва. То же отчасти верно и для первой сферы: Москва отрицает факт советского господства в зоне сателлитов и пытается замаскировать его механизм.
Более сложная проблема: расширение границ Советского Союза после 1939 года. Особенно это касается Прибалтийских стран[143]. Их полная независимость сократила бы территорию СССР и уязвила его достоинство и жизненные интересы. Не стоит полагать, что это может быть осуществлено без войны.
Поэтому в условиях мира наша задача – лишь побудить Москву разрешить репатриацию в Прибалтийские страны всех насильственно высланных и установление в этих странах автономных режимов.
2. Противоположны нашим советские концепции международных отношений:
а) Что мирное сосуществование государств невозможно;
б) Что конфликты – основа международной жизни[144];
в) Что режимы, не признающие авторитета и идеологического превосходства Москвы, пагубны для прогресса человечества и долг всех здравомыслящих людей – добиваться свержения таких режимов[145];
г) Что невозможно сближение коммунистического и некоммунистического мира;
д) Что контакты между людьми из мира под коммунистическим господством с людьми за пределами этого мира являются злом.
