«Когда я был маленький, - вспоминал старик, - и вместе с отцом, который верил аллаху, ходил в южные города, мне казалось, что самая высокая башня - это минарет. Но теперь я хорошо знаю, что в моем поселке самая высокая башня».
К нему подходили люди в белых, как зимняя степь, костюмах, в синих комбинезонах, в легких, раздуваемых ветром рубашках, в темных очках, с аппаратами в кожаных чехлах, с блестящими инструментами в руках - корреспонденты, инженеры, строители - и который раз вежливо спрашивали:
- Почтеннейший Ертыс, скажите ради добра, где ваш правнук? Им интересуются редакции газет и радио, хотят знать в Москве, во всех городах.
Старик отвечал с заметным удивлением:
- Зачем вы приехали сюда, если мой Булат в Москве?
- Москва большая, нам надо знать точно.
- Он сдает экзамены в институт.
- В какой институт? В Москве много институтов.
Старик покачивал головой.
- Этого я не знаю. Булат еще не написал письма. Уезжая, он сказал: «Не тревожьтесь за меня, я решу все задачи, сдам все экзамены и выучусь на инженера. Не надо телеграмм и писем с пожеланием успеха: ваши слова будут волновать меня, а волноваться на экзаменах нельзя». Так говорил всем наш Булат. И вы не разыскивайте его - не надо мешать мальчику решать трудные инженерные задачи.
И люди, пожимая плечами, уходили.
В двадцать часов «Стебельков» начнет радиопередачу, запрограммированную ему. До начала ее оставалось полчаса. Это время было использовано для продолжения знакомства, которое началось с установлением двухсторонней связи. Новосельский решил не покидать пока радиостанции: очень важно и интересно было выяснить «умственные» способности и «память» моделированного мозга.
«Стебельков» желал здоровья и личного счастья всем людям Земли, но на посланные ему поздравления не ответил. Было замечено, что он быстро реагирует на слова «солнце», «земля», «человек», «работа». Он подтвердил, что видит и слышит, и скупыми, но точными словами рассказал, как выглядит сверху Земля - различал форму, цвет, правильно определил расстояние от спутника до Земли. Пять часов тридцать минут назад он увидел космический корабль, который подошел довольно близко, «Стебельков» сказал несколько слов о его внешнем виде - это был корабль, в котором летал Новосельский, кружась над спутником. «Стебельков» слышал голоса, но отвечать не мог - линия передачи у него только одна, она идет к Земле. Он говорил об этом спокойно, сухо, не выказывая никакой радости, и странно было слышать его голос, лишенный малейшей эмоциональной окраски.
Тема диалога расширялась, и Новосельский сделал вывод, что альвины снабдили модель мозга довольно гибкой программой. Но в то же время у «Стебелькова» была и жесткая программа.
- Ваш корабль, на котором вы прилетели с Альвы, сгорел без огня, - сказал Новосельский. - Странное горение…
- «Желтое облако», - последовал короткий ответ.
- Что это такое?
- Мне не дано знать. - А вы не знаете?
- Нет, - ответил Новосельский. - О «желтом облаке» мы впервые услышали от вас. - Евгений Викторович вспомнил телефонный разговор с Ингой Михайловной: она была весьма осторожна, однако в ее словах чувствовался намек: в лаборатории некоего Шкубина занимаются не только анализами остатков сгоревшего корабля. А Киджи - этот горячий, склонный к преувеличениям человек - уверял, что Шкубин и Руис давние друзья. Последние дни страшно занятый, немало поволновавшийся, Новосельский забыл о Карасаевой, о том, что она там делает - вернее, не забыл, а просто не беспокоился: ничего опасного там нет, а при необходимости Карасаева и Дольц поставят его в известность. Надо непременно сегодня же все выяснить… А сейчас Новосельскому хотелось узнать, как будет реагировать «Стебельков» на имя - Руис. И он сказал:
- Отец Дина Руиса - Пат Руис - жив.
Очевидно, имя это связывалось в программе у «Стебелькова» с чем-то важным, имело значение для альвинов - он тем же холодным тоном сказал:
- Пат Руис мог знать.
- Что? «Желтое облако?».
- Да. - «Стебельков» помедлил, он словно что-то подсчитывал. - Пять, семь, десять… Прошло семнадцать лет и два месяца… Значит, он не знал.
Как ни интересен был разговор, но подходило время очередной радиопередачи. «Стебельков» умолк. Теперь он не будет отвечать на вопросы. У него свой порядок, который он не сможет нарушить, что бы ни говорили ему с Земли.
Передатчик спутника снова заработал, и Земля стала слушать голос из космоса.
Я хотел пойти встречать Дина Руиса один. Кайбол не разрешил. Со мной пошел Тэл. Я спросил его:
- Магистр думает, что я один не справлюсь?
Тэл, поскучневший в последнее время, промолчал.
- Или мне все еще не доверяют? Это обидно.
- Не совсем так.
- Вы боитесь, что я улечу вместе с Руисом на Землю?
- Магистр опасается необдуманного поступка, - ответил Тэл. - Ты можешь сделать это с тоски.
- Нет, я не улетел бы. - Наше благополучное возвращение кое-кто расценил бы как возможность создать военную базу на Луне. А вы не допустите этого. Сюда полетели бы атомные бомбы. Я понимаю…
- Нет, не все ты понимаешь, Ник. Никуда вы не улетели бы.
- Ах, вот что! Как я мог позабыть! Нас догнало бы «желтое облако». Значит, ты идешь со мной для того, чтобы предупредить Кайбола, если мы вздумаем улизнуть.
- Верно. На Земле никто не должен знать, что здесь живут люди, есть готовая база. Но я иду еще и для того, чтобы помочь тебе. Ты готов?
- Идем.
На Луне наступила долгая ночь, но было почти так же светло, как и днем. Яркий голубоватый диск Земли висел над зубчатым горизонтом. Звезды плыли позади нее, исчезали за огромным диском и вновь появлялись. Мы, в скафандрах с терморегуляторами, не ощущали холода. Разница между днем и ночью для нас была лишь в том, что с неба исчезло солнце и лунные пейзажи еще больше помрачнели, в них господствовало черное и белое.
- Здесь ночь в сто раз светлее, чем на Земле в ясную погоду при полной Луне, - сказал я.
Тэл никак не отозвался, он не хотел говорить о Земле.
Мы выбрались из расщелины и остались здесь, за каменными глыбами кратера. Выходить на открытое лунное поле было рискованно - можно попасть под огненную струю, отбрасываемую двигателем ракеты. По расчетам корабль Дина Руиса вот-вот должен появиться, но на черном небе не виднелось ни одной движущейся огненной точки.
Дин Руис должен сделать посадку только в этом месте, если вправду он хочет разыскать след русского парня. Я услышал голос Кайбола - магистр сказал что-то Тэлу. И в это время показался «Сириус». Корабль появился не со стороны Земли, а из-за горизонта. Как и я, Дин Руис сначала облетел Луну по орбите и теперь шел на посадку. Пока был виден только короткий световой луч, как хвост кометы.
Хвостовое пламя разворачивалось, описывая плавную дугу. На какое-то время оно замерло, как маятник остановившихся часов, и затем медленно стало снижаться. Теперь можно было разглядеть и сам корабль - длинный цилиндр с тупым носом, светлый с одного бока, черный, еле заметный, - с другого. Тучи пыли поднялись на Луне, затмили пламя и скрыли ракету, как будто неожиданно открылся вулкан и начал выбрасывать пепел. И все это без единого звука и шороха - словно кадры немой кинокартины. Только дрожали ноги, потому что вибрировала лунная поверхность. Стало темно, исчезли звезды и Земля.
«Неужели взорвался?» - подумал я.
Пользуясь тем, что поднявшаяся пыль затрудняла видимость, мы пошли к тому месту, где прилунился корабль Руиса.
Нет, «Сириус» не взорвался. Сквозь редеющую пыль виднелось его длинное тело, стоявшее вертикально, как памятник.
Тэл подал мне знак молчать. Мы пошли быстрее.
Пыль постепенно улеглась. Стало светло. Ракета возвышалась не далее как в двухстах метрах. От нее пролегла длинная черная тень, и мы вошли в эту тень. Трудно двигаться в сплошной темноте, но другого незаметного пути не было.
Мы подошли к «Сириусу» вплотную. Руис не показывался, только открылся люк. Потом нас оглушил ликующий голос. Дин торопился передать на Землю о своем подвиге.
Но вот наконец и сам герой. Неуклюжий в скафандре, он выбрался из люка спиной к нам, цепляясь за скобы на гладкой поверхности ракеты, стал спускаться вниз. Сбоку у него болтался на ремне портативный киносъемочный аппарат. Ступив на Луну, Руис принялся за работу. Прежде всего он нацелился аппаратом на свой корабль, а затем уже обратился к лунным пейзажам. Нас он не замечал, отошел от ракеты довольно далеко, и этим воспользовался Тэл. Он быстро вскарабкался по ракете, исчез в люке: надо было прежде всего вывести из строя радиостанцию «Сириуса».
Мне не следовало дальше таиться в тени - Руис мог заметить, перепугаться. Я окликнул его:
- Хэлло, Дин! Поздравляю с удачным рейсом на Луну! - и приветливо помахал рукой.
Руис пошатнулся и упал на колени. Он что-то забормотал дрожащим голосом - вероятно, начал читать молитву. Я подошел к нему, Дин растянулся и замычал.
