Ознакомительная версия.
СОВРЕМЕННАЯ БЕЛАРУСЬ
Влияние европейской интеграции
К концу 80-х годов существовали разные варианты следующего этапа европейской интеграции. В значительной степени именно этому следующему этапу была подчинена игра вокруг политики перестройки и переустройства бывшего социалистического содружества. Однако представляется, все варианты включали в себя:
› объединение Германии;
› усиление связей между большинством восточноевропейских стран и стран ЕЭС в противовес послевоенной вольной или невольной ориентации восточноевропейских стран на приоритетное сотрудничество с Москвой;
› усиление потребления сырья из России и региона Каспийского моря, особенно – газа;
› переход европейских стран на новый уровень научно-технической революции во имя выживания в ходе глобальной конкуренции с США и странами Восточной Азии.
Вариантов конфигурации разных стран и регионов, их специализации в рамках общего проекта и влияния на развитие всей Европы, представляется, было немного.
› Тесное партнерство России или иного государства со столицей в Москве (реформированного, децентрализованного согласно положениям Огаревского процесса СССР) с объединившейся Германией и Францией в ущерб восточноевропейским государствам, вынужденным превратиться в основном в территории дешевого сырьевого транзита из России в Западную Европу. В этом случае была высока вероятность потери восточноевропейскими странами значительной части своей перерабатывающей промышленности и превращения Европы в германоцентричный конструкт при сохранении Москвой контроля над значительной частью Восточной Европы, над Украиной, Беларусью и Прибалтикой прежде всего.
› Тесное сотрудничество между объединенной Германией и восточноевропейскими странами, в первую очередь между Германией и Украиной. При таком развитии Германия быстро превращалась в очень мощную среднеевропейскую державу, которая смогла бы извлечь дополнительные источники для развития за счет близости к российскому и каспийскому сырью, а также, возможно, и к сырью региона Персидского залива. Франция, Великобритания и иные развитые страны Западной Европы оказывались в менее комфортных условиях развития, чем Германия, и скорее всего резко отставали бы от Германии в темпах развития. Германоцентричность всей Европы становилась почти неизбежной. Восточноевропейские страны, включая Беларусь, при таком развитии сохраняли значительную часть своей промышленности и переходили к быстрой технологической интеграции с Германией. По сути, в Восточной Европе завершение индустриализации полосы вдоль советско-польской границы совпало бы с формированием германоцентричной Средней Европы как высокоинтегрированного в технологическом отношении целого.
› Тесное сотрудничество между Германией и Францией. Франкогерманская европейская ось могла бы стать ядром сначала для развитых стран Европы, провело бы дорогостоящие мероприятия по внутренней интеграции, а затем расширилось бы на другие государства. Франко-германский вариант европейской интеграции влек за собою быструю потерю промышленного потенциала восточноевропейскими странами, так как основным получателем выгод от использования российского сырья становились страны, сгруппированные вокруг Франции и Германии. Основные ресурсы развитых стран Европы оставались внутри их узкого сообщества, а не работали в интересах Восточной Европы, как это происходило в ходе инвестиционного бума в этом регионе в 70-х годах.
В конце 80-х годов все три варианта были предметом политической борьбы. Политику руководства СССР во главе с М. Горбачевым можно понять как ориентированную на европейскую интеграцию при особой роли партнерства между Россией и Германией, предоставляя компенсационные выгоды и Франции. Именно в рамках этой доктрины можно рассматривать проект освоения Ямальских месторождений газа и проведение новых трансъевропейских магистральных газопроводов из Ямала в Германию через Беларусь и Польшу.
Ямальский газовый проект имел и имеет для Европы и европейской интеграции примерно такое же значение, какое имело освоение нефти и газа Западной Сибири в 60-80-х годах. В конце 80-х годов Европа нуждалась в наращивании поставок углеводородного сырья из России для уменьшения своей зависимости от поставок из политически нестабильных исламских стран. Именно эта заинтересованность сделала возможным строительство трубопровода Уренгой – Помары – Ужгород и всей системы магистральных нефтепроводов «Дружба». В конце 80-х угроза политических вспышек в исламском мире становилась все более очевидной. Вспыхнувшая вскоре гражданская война в Алжире это опасение только подтвердила.
Европа продолжала переход к широкому использованию дешевого газа. Одной из важных дополнительных причин увеличения доли газа в энергопотреблении европейской экономики являлось осознание европейским общественным мнением опасности развития в Европе атомной энергетики после аварии на ЧАЭС. Вскоре после чернобыльской аварии почти во всех европейских странах был введен мораторий на строительство новых АЭС и ввод в строй новых энергоблоков на существующих атомных электростанциях. Сама философия развития энергетического сектора в Европе приобрела принципиально неядерный характер. Соответственно, заинтересованность европейских стран в увеличении поставок газа выросла. Практически все планы развития энергетики в Европе стали предполагать, прежде всего, наращивание потребления газа.
Антиядерная, «зеленая» Европа – это Европа, нацеленная на интеграцию с теми странами, которые обладают газом. Беларусь и Украина, обладая первичной информацией о последствиях катастрофы на ЧАЭС, обладают возможностью влиять на степень заинтересованности европейцев в сближении с Россией или со странами региона Каспийского моря, где также имеются крупные запасы газа. Драматическим образом Беларусь и Украина оказались включены в европейское пространство принятия решений по ключевому направлению развития объединяющейся Европы: по определению предела возможной европейской интеграции.
Пока европейские ценности включают в свой состав гуманизм, информация о последствиях аварии будет глубоко востребована европейским общественным мнением. А значит, пока Европа не включит внутрь своего культурного организма чернобыльские регионы, сложно говорить о возможности остановки европейской интеграции на востоке. Чернобыльская катастрофа ввела Украину и Беларусь в современный европейский ценностный контекст, сделав их неотъемлемой частью новых европейских ценностей и новой европейской идентичности.
Однако пока чернобыльский ценностный фактор является частью современной европейской идентичности, ориентация европейской интеграции на сближение с Россией остановить невозможно, хотя бы потому, что постчернобыльской Европе нужен российский газ. Подчеркнем еще раз: чернобыльский культурный шок в Европе динамизирует европейскую политику на российском направлении и делает неизбежным рост потребления российского сырья объединяющейся Европой. Разумеется, ориентация Европы на рост потребления российского газа вовсе не означает ориентации Европы на равноправную интеграцию с Россией. Но это уже иная проблема – проблема взаимоотношений между Россией и западноевропейскими странами как частями все более интегрированного экономического, даже геополитического организма – Большой Европы.
Российские месторождения, активно осваивавшиеся в 60-80-х годах, оказались в значительной мере истощены. Новый виток европейской интеграции требовал освоения новых месторождений и нефти и газа, которые бы сыграли для Европы такую же важную роль, даже более важную роль, нежели некогда сыграли Тюмень, Уренгой, Сургут...
Новыми месторождениями, откуда нефть и газ могли прийти в Европу из России, могли стать только месторождения газа на Ямальском полуострове и нефти – на севере европейской части России. Все остальные крупные месторождения нефти и газа на севере России являются более дорогостоящими проектами, чем Ямал и Тимано-Печора: шельф Баренцева моря, Приобское месторождение и т. д.
Освоение новых месторождений требовало изменения всей структуры трубопроводов, которая сложилась в СССР и Европе к концу 80-х годов. Существовавшая структура трубопроводов была ориентирована в целом на источники сырья в Западной Сибири.
Нефть поступала в Европу прежде всего по системе трубопроводов «Дружба» через Беларусь в основном в Украину, а из украинского Закарпатья – веером в разные европейские страны. Примерно две трети всего российского нефтяного экспорта проходит через Беларусь.
Изменить этот фактор очень сложно, почти невозможно из-за дороговизны такого предприятия.
Ознакомительная версия.
