Имя Владислава Старкова прошумело в конце 199 года на страницах мировой прессы в связи с развязыванием в СССР ожесточенной кампании с целью убрать Старкова с поста редактора основанной им газеты «Аргументы и факты», исключительно популярного еженедельника, который, быть может, больше, чем любое другое печатное издание, выражало перестройку в печати. Чтобы добиться независимости от коварных плановых органов и государственных производителей бумаги, редакция «АиФ» бросила клич о сборе средств на создание «Народного предприятия по переработке макулатуры», объявило свой номер расчетного счета в банке. И потекли денежки от читателей, тем более что редакция обещала возместить людям их взносы из прибыли будущего предприятия.
Журналистский коллектив «Аргументов и фактов» еще в 1990 году объявил о роспуске в редакции партийной коммунистической ячейки (отныне журналисты «АиФ», члены партии, могли стоять на учете в КПСС по месту жительства), сумев освободиться таким образом от идеологического диктата сразу двух коммунистических партий — СССР и РСФСР, М. Горбачева и И.Полозкова.
«Мы хотели бы проинформировать читателей о том, — писали „Аргументы и факты“ (30.6.1990), — что в последние месяцы число „ценных указаний“ из ЦК КПСС резко сократилось. Правда, поступают просьбы, которые не носят обязательного характера. Иногда спецмашины с фельдъегерями привозят „секретные“ пакеты, в которых, как это обычно бывает, фактически ничего секретного нет. Совсем прекратились вызовы „на ковер“ на Старую площадь (местопребывание аппарата ЦК КПСС. — Г.В.), что, как нашим читателям известно, было особенно характерно для эпохи ранней перестройки».
С конца 1990 года еженедельник «Аргументы и факты» перестал быть ведомственным изданием идеологической пропагандистской организации «Знание» и стал полностью независимой газетой. Правда, как и прежде, без собственной типографии, без нормальных редакционных помещений, без гарантированных поставок бумаги, один на один в ожесточенной борьбе за выживание против теперь уже экономического, а не идеологического, как прежде, диктата тех, у кого в ру ках и бумага, и типографии, и почта, и банки, и помещения, и даже ин формация.
Прошел месяц после августовского путча, и газета «Российские вести» (№ 19,1991) предложила главному редактору «АиФ» В. Старкову изложить свою точку зрения на проблемы демократии, прессы и власти в современных условиях:
«1. По крайней мере у нас в газете стало жить труднее. Если до путча мы знали, о чем мы писать не могли, и существовала даже какая-то внутренняя цензура, то теперь совершенно очевидно, что мы можем писать как бы обо всем и как газета конкурировать с радио и ТВ, которые стали намного серьезней и информационнее.
А в стране? Сегодня мы имеем не гражданский мир, а, пожалуй, гражданскую войну, которая происходит на периферии России, в республиках, граничащих с нами. Общество, понятно, не может развиваться по какой-то прямой линии, и поэтому я думаю, что ближайшее время — это время воцарения демократических основ на всей территории бывшего Советского Союза. Я верю, что это будет.
История покатилась в сторону демократизации, хуже у нас с экономикой. Здесь пока ответов и отмычек нет. Может, они будут завтра или послезавтра. Обвала экономической свободы даже в Москве, даже в России еще не произошло. А это действительно нужно решать обвалом. Я думаю, это объясняется, скорее всего, консерватизмом мышления. 74 года люди были замордованы социалистическими и коммунистическими идеалами, и это нельзя просто так пережить за один август. Проблема в нас самих. Экономический обвал нужен, но как сделать, чтобы с этим обвалом не рухнуть и всем нам вместе — мне кажется, здесь нужно проявить чудеса политического лавирования, по сравнению с которым все лавирование Горбачева покажется детской игрой.
Эта „четвертая власть“ уже реально есть. В дни путча безгласие боролось с гласностью, и общество, погруженное в гласность, не дало путчу никаких шансов на победу. В этом громадная заслуга прессы.
Если выражаться высоким штилем, то можно было бы сказать, что народу на до быть бдительным, ни в коем случае нельзя прерывать демократические процессы, которые у нас начались. Нужно довести дело революции до логического конца.
И второе. Очень важно, чтобы к власти во все структуры пришла молодежь. Пока я не вижу, чтобы этот процесс уж так сильно развивался. Сейчас особенно важно принимать какие-то коллективные решения, разумные, проанализированные окружением и командой, которая должна отбираться не по принципу личной преданности, а по принципу ума, особой аналитичности, критичности».
Век «толстых» литературных журналов окончился
В 1990 году с боем, после многомесячных дебатов в канцеляриях все возможных государственных учреждений (учредителей) получили право на выход из крепостной зависимости коллективы десятка-другого крупных московских изданий. Кто же и от кого освободился? «Огонек», «Знамя», «Литературная газета» — избавились от железных объятий ЦК КПСС и его ближайшего родственника в лице надсматривающей за литераторами аппаратной верхушки Союза писателей СССР. Вся страна следила с интересом за этим захватывающим дух поединком. Неужели такое возможно, возражать всемогущим ведомствам, да и еще по таким фундаментальным вопросам? Да еще совсем недавно за опечатку(!) или неудачное выражение, проскочившие в опубликованном тексте, редактор-исполнитель отправлялся на улицу искать себе работу, а главный редактор получал серию нахлобучек от всей идеологической иерархии в ЦК и СП.
«Битва титанов», «Битва титанов продолжается»: серия статей с подобными заголовками в «Известиях» была типичной. И это при том, что эти издания, возглавляемые такими «звездами» — писателями В.Коротичем, Г.Баклановым, Ф.Бурлацким, уже перестали пользоваться явным спросом подписчиков. Конечно, в киоске такие издания раскупали быстро, но они туда попадали ровно в таком количестве, чтобы оставаться дефицитом и их можно было распространять из-под прилавка знакомым. Газетный киоскер у нас, как и вся советская государственная торговля, сидел на твердом окладе, а не на проценте с выручки от проданного тиража. Поэтому он не столько торговал, сколько искусственно создавал дефицит на все, что мог.
Интересно еще и то, что издания типа «Огонек», «Знамя», «ЛГ» в условиях нормального общества просто не могли бы существовать, а не то чтобы приносить еще и огромную прибыль. «Огонек» — тонкий, полиграфически скромного оформления журнал — делают писатели репортеры и писатели-историки в Москве, крайне редко выезжающие куда-либо в творческие командировки. Разоблачения злодеяний сталинской эпохи принесли «Огоньку» миллионы читателей. Потихоньку подобрались потом и ко всей ленинско-андроповской эпохе. Но ведь все это уже известно в общих очертаниях, все эти открытия и новости — из прошлого. За неимением у нас нормальных школьных учебников подшивку журнала «Огонек» последних лет можно вполне рекомендовать для чтения старшеклассникам (и их учителям) по истории, социологии и литературе.
«Знамя», «Новый мир», «Москва», «Октябрь», «Дружба народов», «Иностранная литература», «Юность», «Нева», «Огни Сибири», «Прстор» и еще с десяток подобных во всех регионах России, а также в союзных республиках — практически не имели зарубежных аналогов. Толстый ежемесячный, на 200 страниц, литературный журнал, распространяющийся по лимитированной подписке, — это чисто советская специфика. Остается добавить, что до октября 1917 года понятия «лимит на подписку» не было. В советское время толстые журналы полностью и безраздельно принадлежали писателям, их центральным и региональным организациям. Кому же это было надо — издавать роман (повесть, стихи и т. д.) сначала в журнальном варианте, а затем уже и отдельной книгой? Не приходит в голову более разумного ответа, что это требовалось самим нашим вечно полуголодным писателям. Они получали, таким образом, двойное вознаграждение. Читателям это то же приносило пользу — в потоке посредственности попадалось изредка нечто, что по различным причинам могло претендовать на всеобщее внимание. Такая публикация становилась предметом всеобщего внимания в среде интеллигенции, особенно провинциальной, оторванной от каких-либо значительных очагов культурной жизни, в условиях отсутствия в стране нормального книжного рынка. Нетрудно предугадать затухание интереса к толстым литературным журналам. Журналы же, целиком посвященные литературной критике, помогающие ориентироваться в книжном море будущего на полках крупных книжных магазинов, будут появляться и пользоваться бешеным успехом.
Составить впечатление о нашей журнальной периодике позволит знакомство с жестко написанной статьей московского автора Николая Климонтовича «Опасность словесности», напечатанной в американском «Новом русском слове» (29.6.1990):
