единоросса на оппозиционера хуже нигде не стало. Даже в Хакасии, где у власти оказался очень молодой губернатор, коммунист Валентин Коновалов, дела идут вполне сносно, региональному руководству удалось сформировать работоспособную команду, привлекая, если надо, специалистов из других регионов (напомним, что одним из ключевых фигур в администрации Коновалова стал известный политолог Николай Миронов). Несмотря на прессинг со стороны единороссов власть в Хакасии вполне стабильна и пользуется поддержкой населения. Также неплохо идут дела и в Хабаровском крае, где губернатором в 2018 году стал Сергей Фургал от ЛДПР. Его успех подтвердили выборы 2019 года, когда его партия одержала убедительную победу, несмотря на усилия юристов и политтехнологов ЕР, сделавших всё возможное, чтобы добиться реванша.
Но говорить, будто оппозиционеры непременно оказываются хорошими практическими руководителями, было бы всё же не совсем корректно. Есть исключения. И довольно заметные. На данный момент самым провальным представителем системной оппозиции во власти стал губернатор Владимирской области Владимир Сипягин от ЛДПР. Во время выборов 2018 года он был типичным «техническим» кандидатом, совершенно не стремившимся к победе. Реальную борьбу пытался вести московский журналист Максим Шевченко, которого администрация тогдашнего губернатора Светланы Орловой сумела снять с выборов. Увы, Орловой это не помогло, она всё равно потерпела сокрушительное поражение. Тем более унизительное, что победителем оказался не харизматичный и популярный, хоть и несколько эксцентричный Шевченко, а безликий Сипягин.
Возглавив область, новый губернатор тут же показал, что не имеет даже приблизительного представления о том, что делать со своей должностью. Его команда почти целиком состоит из единороссов и «варягов» из Нижнего Новгорода. Вопреки предвыборным обещаниям он ввозит в регион московский мусор, договорившись за спинами граждан с печально известными компаниями «Хартией» и «Эколайном». В городе Александрове, где свалка превратилась в тридцатиметровую гору, проходят один за другим протестные митинги, организуемые активистами «Справедливой России» и КПРФ. А партия самого Сипягина парализована. Своих однопартийцев губернатор сдает, не задумываясь. Руководитель областного департамента ЖКХ, член ЛДПР Илья Потапов заявляет прессе, что ждет увольнения. На грани выхода из команды Сипягина другой член ЛДПР, заместитель губернатора Игорь Моховиков, поставленный рулить внутренней политикой. Учитывая то, что Моховиков это человек Владимира Жириновского, можно сделать вывод, что положение ЛДПР как партии в регионе оказывается не очень прочным, несмотря на «своего» губернатора.
Очевидно, что у ЛДПР нет сильных управленцев, по крайней мере — в центральной части России. А власть во Владимирской области явно плывет назад в руки единороссам, которым потихоньку подыгрывает Сипягин. Что, впрочем, тоже не удивительно, если мы проследим прежнюю историю партии Жириновского.
Однако если политический кризис во Владимирской области обострится до такой степени, что губернатору придется уйти, снова возникает фигура Максима Шевченко. Сплотившиеся вокруг него оппозиционеры и левые вполне способны перехватить власть. Максим Шевченко имеет политические амбиции и влияние. Он, несомненно, мечтает стать народным губернатором, как им в 2015 году стал Сергей Левченко в Иркутской области. К этому можно добавить, что Шевченко, будучи депутатом законодательного собрания области пользуется в регионе авторитетом. И он, в отличие от Сипягина, не имеет обязательств перед местным бизнесом.
По сути, именно Сипянин стал в 2018 году «случайным» губернатором, но не потому, что победил действовавшего губернатора, а потому что занял место, где должен был бы оказаться Шевченко.
Избирательный цикл 2020 года открывает новые перспективы для оппозиционных и левых политиков в регионах. Как будет реагировать Кремль на рост их популярности — вопрос открытый. И скорее всего ответ на него пока не знают и в самой администрации. Но одно очевидно: в условиях «политического транзита» правила игры меняются.
2020 г.
23 января 2021 года несомненно войдет в историю как переломная дата, а возможно и как начало демократической революции. И дело не только в том, что несанкционированные митинги и шествия, прокатившиеся по всей стране, были беспрецедентно массовыми и охватили множество населенных пунктов, где подобного отродясь не было. Они продемонстрировали, что накапливавшееся годами недовольство само становится основным фактором политики.
Массовые протесты в России случаются регулярно, причем в последнее время можно было наблюдать несколько волн общественных выступлений. Первая волна поднялась в 2018 году в связи с пенсионной реформой. Именно тогда в сознании большинства граждан произошел принципиальный перелом. Не только резко ухудшилось отношение к Путину, окончательно утратившего облик «доброго царя», защищающего народ от назначенных им же «злых бояр», но изменилось и восприятие власти. Из «плохого, но своего», государство превратилось, в глазах людей в чуждое и враждебное. И если сейчас кто-то изумляется внезапно выросшей далеко за пределами привычного круга сторонников фигуре Алексея Навального, то пенять надо не на YouTube и даже на всеобщее возмущение коррупцией, а именно на пенсионную реформу, вызвавшую непоправимый перелом в общественном мнении.
Этот перелом далеко не сразу сказался на политической жизни. Протесты 2018 года были исключительно легальными, санкционированными. Официальная оппозиция сделала всё возможное, чтобы они остались под контролем и оказались совершенно бесполезными, разочаровав и деморализовав большинство участников.. А власть, со своей стороны, обнаружив, что общество настроено всё более критично, пошла по пути завинчивания гаек. После неудачных для «Единой России» региональных выборов осенью 2018 года начали исправлять законодательство, превратив фальсификацию голосования по сути в официальную и обязательную к исполнению норму, причем даже тот уровень подтасовок, что имел место в провинции осенью 2019 года, сочли недостаточным. Последовали позорные поправки к конституции, голосование на пеньках, отстранение от власти двух сохранявших авторитет оппозиционных губернаторов — Сергея Левченко и Сергея Фургала. После чего осенью 2020 года выборы были окончательно убиты — мало того, что все опасные кандидаты были заранее сняты с дистанции, при избрании губернаторов реальные голоса в большинстве регионов уже даже не считали.
Однако ни протесты против пенсионной реформы, ни стихийные митинги москвичей в защиту снятых с выборов независимых кандидатов в 2019 году, ни движение «Нет» и впечатляющая мобилизация электората против путинских поправок и «обнуления» президентских сроков, ни даже беспрецедентные выступления в Шиесе, Куштау и Хабаровске не имели продолжения. Протест вспыхивал и выгорал. Либо он постепенно сходил на нет, либо, развиваясь в одном отдельно взятом регионе, почти не захватывал другие территории. Попытки организовать движение солидарности тоже гасли, создавая ощущение, будто вся страна превратилась, по выражению одного блогера, в «ватное болото».
На самом деле взрывной потенциал накапливался. Всё это сильно напоминало ситуацию в Бейруте, когда на склад в порту сперва завезли огромное количество селитры, потом там же сложили и фейерверки, а напоследок, придя к выводу, что всё
