Ознакомительная версия.
Конституционные инициативы Эрдогана на протяжении ряда лет наталкиваются на ожесточенное сопротивление оппозиции во всем спектре – республиканцев, националистов и курдов. Оппозиция, впрочем, стеснена в возможности объединения и выступления единым фронтом по причинам идеологического свойства.
Парадоксальным образом наиболее пророссийски настроенными на нынешнем этапе развития в ряду политических сил и движений страны следует считать именно Эрдогана и его Партию справедливости и развития. К таковым нельзя отнести «чистых» националистов и ориентированных в первую очередь на США и Европу республиканцев. Их приход во власть чреват немедленной ревизией ранее достигнутых российско-турецких договоренностей, включая ключевые для России проекты газопровода «Турецкий поток» и АЭС «Аккую».
Курдская Партия демократии народов по состоянию на 2016 год окончательно маргинализирована, ее руководители лишены депутатской неприкосновенности и арестованы в рамках расследования уголовных дел о пособничестве терроризму. Более чем вероятно вынесение на повестку дня вопроса об официальном запрете курдской партии Конституционным судом страны.
Таким образом, говорить о курдском движении как о реальной политической силе в Турции в настоящее время не приходится. С другой стороны, перспективы у чисто военного решения проблемы национального меньшинства, как показывает мировой опыт, отсутствуют. Тем более, что вопрос курдов как «самой большой в мире этнической общности, не имеющей собственной государственности», из чисто турецкого, равно как иракского, сирийского и иранского, постепенно превращается в проблему международного масштаба. А сами курды все чаще апеллируют в сторону мирового сообщества, включая и Москву, исторически поддерживающую с ними тесные связи.
Можно ожидать, что в ближайшие годы роли России и Турции будут изменяться с учетом современных быстро меняющихся условий с новыми открывающимися окнами возможностей и с новыми угрозами, главной из которых является рост исламского радикализма и экстремизма.
При этом в регионах пересечения интересов двух стран нередко будет наблюдаться картина сообщающихся сосудов: усиление России будет приводить к ослаблению Турции и, соответственно, наоборот. Особенно ярко это будет проявляться в российском «подбрюшье» – регионах Кавказа и Средней Азии, где уже сегодня можно говорить о многолетнем состязании российского и турецкого влияний. Условно говоря, между агентствами «мягкой силы» – «Россотрудничеством» и TİKA. А если безо всякой условности, то между всеми государственными и частными игроками с обеих сторон.
Что же до территорий самих России и Турции, то в настоящее время в конкуренции «образов» Россия от Турции пока отстает. Наглядным свидетельством тому служит отрицательное сальдо во взаимном туристическом потоке, выдаче стипендий для обучения приглашенных студентов, а также в продвижении аудио– и видеопродукции. Пожалуй, главным российским успехом в данном вопросе можно считать поставленную на широкую ногу работу новостного агентства «Спутник» с высоким «индексом цитирования» в Турции.
Имеются также неплохие перспективы у наращивания российского влияния через серьезную и планомерную работу с многочисленной российской диаспорой, проживающей в Турецкой Республике. Разумеется, ее численность не столь значительна, как, допустим, в Израиле с его русскими партиями и движениями, но появление русскоязычных депутатов в турецком Меджлисе со временем и при определенных усилиях вполне может стать реальностью. Та же Турция с большим вниманием относится к выдвижению даже не своих граждан, а просто этнических турок в органы власти в Европейском союзе. Да и сама работа «по диаспоре» ведется турками достаточно планомерно. Соотечественники, проживающие за границей, не должны чувствовать себя брошенными и отрываться от коллектива. Такой подход нам стоит взять на вооружение.
Перспектив быстрого наращивания туристического потока из Турции в Россию пока не просматривается ввиду недостаточно развитой в нашей стране инфраструктуры для приема иностранных гостей (разумеется, за исключением отдельных городов – таких, как Москва, Петербург и Сочи).
Другой стороной вопроса являются негативные последствия семимесячной «холодной войны» между Россией и Турцией, которые, невзирая на заявления президента Путина о том, что «турецкий народ – дружественный для России», все же рикошетом ударили по рядовым гражданам – как бизнесменам, так и туристам. Отдельных слов заслуживают мытарства турецких студентов российских вузов, в том числе проходящих обучение в России в рамках проекта «Аккую». При нормальных обстоятельствах они вполне могли бы стать пророссийски настроенной частью турецкой элиты.
Впрочем, невзирая ни на что, интерес к российской культуре в Турции неизменно высок, что создает возможность перевода и экспорта отечественной книгопечатной продукции, кинофильмов и сериалов. Кстати, аналогичная турецкая продукция в России представлена. Поэтому пока все же нельзя говорить о целенаправленном и последовательном формировании положительного образа России в глазах турок в противовес «выходу к теплым морям», «панславизму», «московским гяурам» и всему прочему из турецких школьных и университетских учебников. На эту цель пока работают, по большому счету, только гуманитарные связи между двумя народами.
В какой мере удастся реализовать не раз звучавшие от руководителей обеих стран предложения о взаимовыгодном широкомасштабном сотрудничестве в «третьих» странах – пока большой вопрос. Здесь в пользу реализации совместных проектов будут играть взаимодополняющие профили крупного бизнеса России и Турции – энергетические, нефтегазовые гиганты и строительные холдинги.
Ограниченность российских компетенций в сфере реализации крупных инфраструктурных проектов, что называется, с нуля и под ключ – одно из самых узких мест, нуждающихся в безотлагательной «расшивке». Причем не только и не столько с точки зрения обеспечения своего зарубежного присутствия в регионах стратегического интереса, но и не менее важной реализации собственными силами масштабных проектов внутри страны. Разумеется, речь здесь идет совсем не о строительстве инфраструктуры для проведения различных международных мероприятий – скажем, зимней Олимпиады в Сочи или Кубка мира по футболу. Хотя и их роль в том, чтобы страна обустраивалась и хорошела, преуменьшать никак нельзя.
Есть как минимум два быстрых способа решения этой задачи.
Первый способ – натурализация представленных в России крупных иностранных компаний с выдачей их собственникам российских паспортов, то есть «бизнес-иммиграция». Российский налоговый режим, льготный по сравнению с турецким, вкупе с подписанным и действующим между Россией и Турцией Соглашением об избежании двойного налогообложения лучше всяких призывов способен убедить турецкий бизнес разместиться в России. Разумеется, в том случае, если бизнесмены будут уверены, что ни при каких политических дрязгах между Россией и Турцией они со своим «неправильным происхождением» не станут заложниками ситуации. Семь месяцев российско-турецкого кризиса, скорее, убедили их в обратном.
Второй способ – операции слияния и поглощения, благо успешный опыт покупки крупных турецких активов у России есть. Скажем, приобретение российским «Сбербанком» одного из крупнейших турецких банков – «Денизбанка». Аналогичным образом можно организовать покупку турецких строительных холдингов со всеми имеющимися у них компетенциями.
Еще одно обстоятельство предопределяет высокий потенциал российско-турецкого торгово-экономического сотрудничества, который обусловлен не столько фактом нашего непосредственного соседства, сколько бросающейся в глаза совместимостью профилей наших экономик. Другими словами, то, что добывается и производится в России, востребовано в Турции, и наоборот.
Если обратиться к соответствующим исследованиям, нетрудно убедиться в том, что подобная «родственность» наблюдается далеко не у всех стран мира. В том числе наличие большого экономического интереса и усадило стороны за стол переговоров уже через семь месяцев, а не через семь лет после трагедии с российским самолетом.
100 миллиардов долларов российско-турецкого товарооборота – это прежде всего политическая декларация, но не стремиться к заданной «линии горизонта» нет никакого повода. Другой вопрос, что троекратный рост количественных показателей немыслим без выигрыша в качестве.
Иначе говоря, Турция, чья экономика, как ожидается, в ближайшие годы будет расти на 3–5 %, а население – ежегодно увеличиваться на 1 %, очевидно, все больше и больше будет нуждаться в энергоносителях и прочих ресурсах. И в этом смысле турецкий рынок для России, как, впрочем, и для ее конкурентов, еще не исчерпан. Однако и бездонным его называть нельзя. Свидетельством тому является реализация проекта «Турецкий поток» в половинчатой конфигурации, с одной, а не двумя, как изначально мыслилось «Газпромом», нитками газопровода для турецкого потребления.
Ознакомительная версия.
