части заменяется общественной «дачей». Что касается качества «хозяина в производстве», то иногда и в этой области социалистическое построение не заключает в себе отрицания хозяина-личности как такового, а утверждает только необходимость блюсти (что возлагается на хозяина-общество), чтобы собственниками и предпринимателями были лица, персонально способные быть «добрыми хозяевами».
Такова, в общем, цель той отмены наследственной собственности (передачи по наследству производственных имуществ) и установления «всеобщей банковой системы», которые в свое время проектировал сен-симонизм. Другие системы и в самом производственном процессе замещают хозяина-личность хозяином-обществом, сосредоточивая в последнем собственнические и предпринимательские функции – права; но все-таки признают вспомогательное значение за хозяином-личностью, хотя и производя деградацию его из самостоятельного хозяина в чиновника, осуществителя общественных велений (Родбертус). Третьи, наконец, хозяином-обществом хозяина-личность заслоняют всецело и в хозяине-личности видят врага хозяйно-общественного дела (Маркс). Не будем умножать примеров. Ими можно было бы заполнить немало страниц. Перейдем к рассмотрению вопроса по существу: как соотносится хозяин-общество и хозяин-личность? Какова реальность и основная характеристика одного и другого? Может ли один всецело заместить другого?
* * *
Особенность человеческих представлений о хозяине-обществе состоит в том, что с понятием такого «хозяина» гораздо легче манипулировать по произволу, чем с понятием хозяина-личности. Существование лиц, собственников и предпринимателей, не являющихся «хозяевами» (настоящими или «добрыми»), не подлежит сомнению. Вообще говоря, физическая личность, и в том числе личность как хозяин, есть непосредственная данность, изменить или даже повлиять на которую непросто и нелегко.
Ввиду очевидности этого обстоятельства, также и в области проектов и реформ трудно иметь дело с хозяином-личностью. Хозяина-общество же каждый прожектер в реформатор может мыслить по-своему, вкладывать в это понятие любое содержание, рисовать любой образ. Потому-то реформаторы в прожектеры, подходя к той проблеме, которую мы именуем проблемой хозяйского ценения, и обращаются по преимуществу и охотно к идее хозяина-общества. И, действительно, хозяину-обществу хозяйское ценение хозяйства может быть обязательно задано, и никак нельзя такого же ценения с обязательностью «задать» хозяину-личности. Хозяин-общество, в точном смысле, не имеет психической сферы. И приуроченное к нему хозяйское ценение есть равнодействующая так или иначе оформленных общественных сил. Хозяин-личность же, как всякая физическая личность, обладает своей психической сферой. Определенное внешнее действие задать ему можно. Но именно «ценение», как известно, не может являться предметом механически выполняемого задания…
К хозяину-обществу само понятие ценения приложимо, как видим, только в порядке некоторого словесного оборота. Но в порядке такого оборота можно формулировать, что хозяин-общество поддается тому, чтобы хозяйское ценение было ему формально «задано»; хозяин-личность же этому не поддается. С точки зрения упомянутых выше целей пропитать и определить всю экономическую жизнь хозяйским ценением, возможность «формальной заданности» такого ценения есть «преимущество» хозяина-общества.
Но можно ли, в точном смысле, хозяину-обществу приписывать хозяйскую волю и хозяйский глаз? Поскольку хозяина-общество мы мыслим как коллектив, приходится определенно ответить, что нет – хозяйской воли и хозяйского глаза хозяину-обществу приписать нельзя. Воля «хозяина-общества» объективируется в некотором законодательном или административном акте. Фактически же осуществляет се то или иное физическое лицо или совокупность физических лиц. Бытия хозяина-общества и этих физических лиц раздельны. И поэтому в данном случае та воля, которая фактически действует, есть принципиально не хозяйская воля. Также функции хозяйского глаза за хозяина-общество отправляют некоторые физические лица. Но не они хозяева. И потому в хозяйстве хозяина-общества за всем блюдет и смотрит принципиально нехозяйский глаз…
Дать именно такие пояснения этому вопросу понуждает нас, между прочим, народное употребление слова «хозяин», которое с полной последовательностью и реализмом применяет это понятие только к физической личности. И вскрыть определенную призрачность «хозяина-общества» является необходимым, дабы не принять отвлеченного понятия за реальное бытие, что в данном случае и в научном смысле было бы губительно…
Но сказать, что в хозяйстве хозяина-общества хозяйскую волю осуществляет не хозяйская воля и контрольные функции несет не хозяйский глаз, – это значит сказать многое. Это значит отметить, что в хозяйстве хозяина-общества притуплено и ослаблено отправление основных властно-творческих функций. Хозяин-общество, в определенном смысле, есть неполный, ослабленный, ущербленный хозяин…
Здесь нужно указать еще на одно важнейшее обстоятельство. К хозяину-обществу, в точном смысле, неприменимо понятие личной ответственности. Физические же лица, осуществляющие за хозяина-общество функции его «воли» и «глаза», несут, конечно, за свои действия определенную уголовно- и граждански-правовую ответственность; но именно ответственность правовую – от ответственности специфически-экономической они свободны. Специфически-экономическая ответственность, о которой мы здесь говорим, выражается в несении убытков, ущербов и потерь, проистекающих из нецелесообразных (и в этом смысле «ошибочных») действий, нерачительности или даже простой невнимательности хозяйствующей личности.
Чиновник-«хозяйственник» может допускать такую нецелесообразность, нерачительность и невнимательность и все же без ухудшения, а иногда, при благоволении начальства, и с улучшением личного своего положения оставаться на своем месте. Правда, его может постигнуть немилость начальства и необходимость «уйти», но такая необходимость, по воле начальства, может постигнуть чиновника-«хозяйственника» и при полной целесообразности, рачительности и внимательности его действий, т. е. при таких условиях, в которых, при отсутствии force majeure, он имел бы, будучи самостоятельным хозяином, экономический успех… Замена специфически-экономической ответственности ответственностью перед начальством означает, по меньшей мере, ослабление подобного рода ответственности.
* * *
Итак, возможность «формальной заданности» хозяйского ценения и в то же время ослабленность властно-творческих хозяйских функций и лично-экономической ответственности – вот признаки хозяина-общества. Невозможность формальной заданности хозяйского ценения и в то же время полная сила властно-творческих хозяйских функций и лично-экономической ответственности отличают хозяина-личность. Когда физическая личность есть «хозяин», она как таковая сильнее хозяина-общества. Хотя хозяйское ценение ей никем, кроме Бога, не задано, оно фактически в ней дано, а отправление ею хозяйских функций сосредоточеннее, гибче в полнее, чем у хозяина-общества. Но зато, когда физическая личность не есть и, по свойствам природы своей, не годна быть хозяином, те цели, которые поставлены в хозяйском ценении, и осуществимы только вмешательством хозяина-общества…
Кто вернее осуществит пропитывание и определение экономической жизни хозяйским ценением: хозяин-общество или хозяин-личность? Из предыдущего следует: сам по себе ни один и ни другой; необходимо сочетание одного и другого, сопряжение в величинах, соразмерных друг другу, лично-хозяйного и державного (как символа «общественного») начал…
В обеспечении хозяйского дела в одних отраслях сильнее хозяин-личность и в других – хозяин-общество. Там, где требуется охранение и не требуется развития, возможен хозяин-общество. Там, где нужно творчество и развитие, выступает хозяин-личность. Хозяйство хозяина-личности, поскольку хозяин есть именно таковой, совершеннее, чем хозяйство хозяина-общества, в конечном счете и в отношении создания возможно лучшей обстановки для человеческого труда. Но не везде возможно и осуществимо выделение «добрых хозяев». Разные отрасли экономической жизни в разной степени
