Ознакомительная версия.
И это совершенно не случайно, что операцию по приватизации Победы поручили не кому-то, а рачительному Хозяину, человеку, ловко приватизировавшему Союз кинематографистов, участочек заповедника и даже целый налог. Человеку, которого ласково в народе кличут Барин. Опыт и кровная классовая заинтересованность. Кровная. Заинтересованность. Как и положено кровососу.
То есть, иными словами, завершается приватизация имущества. Это неизбежно ведет к приватизации идеологии. А приватизация идеологии не может быть проведена без приватизации истории и религии. То есть без присваивания новой элитой себе всех совершенных народом подвигов и без перетягивания на свою сторону Бога и жречества.
На наших глазах разворачивается именно этот этап.
И только это полностью объясняет все.
Но только я предполагаю, что все их усилия ни к чему не приведут. Они уже безнадежно опоздали и катастрофически ошиблись с народом.
Народ не тот.
Помните, что они все время говорят? НАРОД НЕ ТОТ.
И, Господь Всемогущий! Как же я от этого счастлив!
Рожденный летать и бесполетная зона
8 июня 2011
Вчера у Муаммара бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям бен Хамид аль-Каддафи был день рождения. Самое время подумать о подарке, потому что до следующего дня рождения полковник может не дожить. Во всяком случае, очень многие не хотят ему этого позволить. Поэтому я должен торопиться. Нужно успеть. Я должен успеть сказать это прежде, чем все будет кончено. Это важно.
Мы боимся говорить высокие слова о высоком. Когда кто-то вдруг с разгорающимся в глазах огнем начинает говорить что-то пылкое, захлебывающееся про Родину, про мечту, про счастье, которое всем и никто не уйдет обиженным, — мы в лучшем случае молчим, а в худшем пытаемся заткнуть блаженного.
Мы не можем смотреть на Большое. Без очков со специальными стеклами, унижающими все, на что смотришь, мы не можем даже оглянуться назад, на историю. Горящий в прошлом Вечный Огонь Великой Войны — тот огонь, в который наши предки входили обычными людьми, а выходили героями эпоса и персонажами икон — слепит нас.
Почему?
Ответ прост: НАМ СТЫДНО.
«Не трави душу! — хочется крикнуть в лицо дурачку, заводящему речи о чем-то большем, чем покупка машины или дачи. — Давай лучше о том, что попроще, — о том, что мы действительно можем: про дачу, про телевизор…»
Нас, наше поколение готовили к великому. Мы должны были защитить Родину, привести ее к славе. Нас учили любить ее, нас учили быть храбрыми. И мы учились.
Но в тот момент, когда мы уже почти были готовы, когда наше поколение было уже на подходе, — произошло странное и непонятное. Оттуда, где были наши Фермопилы, вдруг потянулись толпы взрослых с опущенными плечами. Они бросали оружие и говорили нам, чтобы мы шли домой, — наше дело не правое, и победы не будет.
Они шли назад и говорили, что счастье вовсе не в том, что нам объясняли раньше, а совсем в другом — в правильном и разнообразном питании, в уютном доме, в колбасе в холодильнике и в мягком халате….
Уже тогда мне, четырнадцатилетнему подростку, ничего не понимающему в жизни, в душу стал забираться холодок предчувствия какой-то жуткой катастрофы. В воздухе воняло скверной.
Не потому что я большой любитель коммунизма. Хотя я и капитализм не люблю. Я вообще не люблю «измы» — от них пахнет схемами, которые люди применяют, когда устают думать. Я знаю, что платить одинаковую зарплату трудолюбивому умнице и ленивому дураку — преступление, потому что это развращает их обоих. А «кто соблазнит одного из малых сих, верующих в Меня, тому лучше было бы, если бы повесили ему мельничный жернов на шею и потопили его в глубине морской». Но и для того, чтобы покупать огромную яхту или кутить с бабами в Европе в тот момент, когда 30 % призывников поступают с недостатком веса по причине обычного недоедания, — нужно обладать моралью крокодила.
Так вот — в воздухе пахло скверной, потому что люди страстно хотели не жить, а проживать.
И это было страшно — наблюдать, как они опускаются на глазах, но, будучи всего лишь подростком, не иметь никакой возможности понять суть того, что происходит и тем более высказать.
Сейчас это поколение — поколение наших отцов — не в лучшей форме. На них жалко и больно смотреть. Это соколы, которых научили ползать. У них отняли высокие слова. Их заставили стыдиться высокого, презирать мечту. Сейчас они уже понимают это. Прячут глаза. Врут. Краснеют. Оправдываются. Мы прощаем их, потому что мы — их дети и мы их любим. Они не виноваты. Их просто обманули.
И поэтому для нас особенно ценно то, что не все еще на нашей маленькой планете разучились говорить высокие слова.
«Мы можем умереть, — это не так страшно, — но мы не отдадим вам нашу Родину, нашу землю. Мы не сдадимся, мы не предадим ни ее, ни себя. Вы тираны. Вы фашисты. Ваше дело несправедливое, вы не знаете, что такое Родина…….
У вас есть выбор. Уйдите назад, откуда пришли, покайтесь, вы, кровопийцы, убирайтесь, уведите прочь своих солдат, раскайтесь и оставьте Ливию ее народу. Ливийцы сами решат исход этой битвы и сами положат конец этому.
Вы хотите слышать волю ливийского народа? Вы услышите, вы узнаете ее! Миллионы ливийцев пойдут в горы, пойдут во все районы страны, где прячутся банды, которых вы науськали стрелять в нас.
Ливийцы устремятся на восток и на запад, миллионы ливийцев найдут их, где бы они ни прятались, и ваши самолеты не смогут остановить их. Никакие банды не смогут устоять против миллионов мужчин, женщин, детей, стариков, вставших, чтобы освободить нашу землю. Это наш исторический долг. Нет слабости в нашей истории и нет предательства. Мы не предадим сами себя».
Это сказал Муаммар Каддафи. Дед убитых НАТО внуков. И эта его речь — самое главное его преступление, за которое его непременно казнят. Потому что самое страшное преступление против тех, кто хочет править покорным миром, — это умение думать и говорит о высоком. Это нежелание предавать себя. Потому что предавать себя — обязательное умение гражданина того мира, который приготавливается для нас. Тем, кто не умеет предавать себя, — в Новом Мире не место.
Новый Мир — это бесконечная бесполетная зона, установленная рожденными ползать.
Мы должны ответить себе на вопрос: хотим ли мы изменить свою судьбу или примем то, что нам предлагают? Рискнем ли мы мечтать? Хотим мы пресмыкаться или же мы желаем себе и нашим детям умения летать?
Слышите? В небе нельзя ползать! В небе можно только летать, а для этого нужны крылья — высокие мечты, высокие, чувства, высокие мысли, высокие слова.
В день рождения полковника я благодарю его за то, что он сделал для меня лично. Я благодарю полковника Каддафи за то, что он нашел для меня те самые важные, самые главные слова, которые произносят перед тем, как сделать Дело.
Возможно, в далеком будущем, а возможно, что уже очень скоро, нам — тем, кто решится, — перед тем, как сделать самое главное дело в своей жизни, нужно будет сказать себе, Богу, России и друг другу правильные слова, чтобы воодушевить друг друга, а, возможно, и попрощаться. Я часто думал о том, что же это будут за слова, пытался представить себе их, пытался представить себе себя говорящего их или слушающего. Каким я буду в этот момент? Почти таким же, как и сейчас, или уже совсем седым? Не знаю.
Но зато я уже знаю, что это будут за слова. И теперь я их никогда не забуду.
«Наше поколение не будет стыдиться себя. Наши дети и внуки не будут стыдиться отцов и дедов. Мы приняли решение выполнить наш долг перед самими собой».
Я желаю полковнику победы и знаю, что он победит. Его могут убить, но его уже не смогут победить, потому что Муаммар бен Мухаммед Абу Меньяр Абдель Салям бен Хамид аль-Каддафи будет побеждать всегда, когда в ком-то будет просыпаться патриот. Он будет побеждать в Ливии, в Осетии, на Украине. Он будет побеждать в России. Он будет побеждать каждый раз, когда кто-то будет жертвовать собой за Родину. Он будет побеждать всякий раз, когда высокое будет побеждать низкое. Он будет побеждать каждый раз, когда свободный человек будет побеждать раба в себе и надсмотрщика над собой. Он будет побеждать с каждой новой душой, захотевшей мечтать.
Они будут лгать о нем, а он будет побеждать. Они будут показывать его тело, — а он будет побеждать. Они будут глумиться над его делами, — а он будет побеждать. Они будут убеждать нас смириться, — а он будет побеждать.
И он победит. Потому что мы победим. Потому что мы еще придем на наши Фермопилы. Потому что мы — наше поколение — будем в самых первых рядах. Потому что за нашей спиной будут наши дети. Наши любимые, воспитанные нами в любви к свободе, правде и мечте дети. И те, кто будет против нас, — дрогнут. Потому что такие, как они, не могут смотреть на великое. Мы ослепим их сиянием наших глаз и сожжем огнем наших сердец.
Ознакомительная версия.
