Ознакомительная версия.
Обосновывая подобные меры, Прибичевич преподносил конфликт двора и демократов, с одной стороны, и Парламентского объединения, с другой, как революционную борьбу сторонников «идеи единого государства с сепаратистскими сербскими и хорватскими элементами»: «Всякая революция противоречит законам… Мы проходим период созидания. И государство должно употребить все средства для поддержания общественной безопасности и порядка. Мы не можем обращать внимания на формальности»9.
Понимание необходимости противодействия вышеописанной политике стало главным мотивом объединения умеренных сил, среди которых главная роль принадлежала Радикальной партии. Отношения партнеров по Парламентскому объединению не были безоблачными. Их обременяли многолетние противоречия, различия во взглядах на национальные отношения и на ход объединительного процесса. Во время войны и в первое время после нее хорватские и словенские политики искали сближения вовсе не с радикалами, а с сербской оппозицией, с которой они так успешно сотрудничали во время Женевской конференции. Однако первые месяцы существования Королевства СХС показали ошибочность пристрастий «пречан». Руководство НРП оказалось их единственным союзником перед лицом прибичевичевской «революции».
В целях сближения с радикалами Народный клуб, громогласно выступавший за сохранение хорватской автономии, свою позицию по проблеме внутреннего устройства страны привел в соответствие с теорией «национального унитаризма», которой он официально придерживался:
«1. Наше молодое государство должно быть конституционной и парламентской монархией во главе с династией Карагеоргиевичей и со столицей в Белграде.
2. Оно должно иметь одну государственную власть для всего королевства.
3. Оно должно иметь только один единственный парламент.
4. Этот парламент должен будет принимать законы для всего королевства»10.
В свою очередь руководство НРП согласилось на требования своих союзников в случае формирования кабинета Парламентского объединения обеспечить им властные позиции в органах хорватской автономии и восстановить утраченные ею по воле Прибичевича полномочия. Возможность реализации взаимных обязательств представилась членам ПО в феврале 1920 г., когда демократа Л. Давидовича на посту главы правительства сменил радикал С. Протич.
Временно возглавлявший НРП Протич был движущей силой Парламентского объединения и главным идеологом «умеренной» политики. В отличие от большинства современников ему с первых дней существования Королевства СХС было присуще понимание приоритетной важности компромиссного пути решения национально-территориального вопроса для судьбы государства, в целом, и сербского народа, в частности. Протич, как и его соратники по Радикальной партии, в создании Югославии видел один из двух возможных путей объединения всех сербов. Однако, если мононациональное «общее государство всех сербских земель» само по себе было бы воплощением интересов сербского народа, то в Королевстве СХС необходимым условием их реализации стало достижение согласия с двумя остальными титульными «племенами», имевшими свое представление о собственных «исторических и государственных правах». «Было бы опасно, – говорил Протич, – не принимать в расчет мнение тех частей нашего народа, которые веками жили отдельно от нас»11.
По Протичу, «философией» Королевства СХС должна была стать «гармония беспрепятственного правильного развития и индивидуальности, и государственного, общественного целого». Путь к ее достижению политик видел во внутреннем административном разграничении страны, приемлемом и для хорватов со словенцами, стремившихся к автономному национальному развитию в «исторически сложившихся областях», и для сербов, заинтересованных в сохранении суверенитета центральной государственной власти. Основным принципом взаимоотношений Белграда с «пречанами» Протич считал четкое следование документам, положенным в основание Королевства СХС. К таковым он причислял, Перводекабрьский акт объединения и более раннюю Корфскую декларацию, предусматривавшую принятие конституции квалифицированным большинством.
Препятствием на пути достижения «гармонии» была осуществляемая Прибичевичем политика «государственного единства, понимаемого им в наигрубейшей централистской форме», – как «растворение всех индивидуальностей, всех региональных и исторических традиций»12. Такого образного определения удостоились действия по «борьбе с антигосударственными элементами» в «пречанских» регионах и планы разделения страны на области в соответствии с «экономико-географическими обстоятельствами». «Сербы не должны считать, что могут сохранить это государство и находиться в состоянии войны с почти половиной нашего народа – с хорватами и словенцами… Невозможно, опираясь на штыки, править на благо народа… Было бы лучше, разумнее и для государства полезнее отделиться от своих братьев, чем опираться в этом вопросе на силу», – говорил Протич. Перманентная межнациональная конфронтация делала невозможной воплощение в жизнь замыслов создателей Королевства СХС, само существование которого становилось бессмысленным.
Воплотить в жизнь идеи Протича должно было принятие проекта конституции, предоставлявшего гарантии автономии щепетильным в отношении своих прав католическим «племенам». По проекту Протича Королевство СХС становилось бы парламентской монархией с двухпалатным законодательным органом. Согласно проекту страну следовало разделить на девять областей: 1) Сербию, 2) Старую Сербию с Македонией, 3) Хорватию со Славонией, Риекой, Истрией и Меджимурьем, 4) Боснию, 5) Черногорию с Герцеговиной, Бокой и Приморьем, 6) Далмацию, 7) Срем и Бачку, 8) Банат, 9) Словению с Прекомурьем. Самоуправление областей осуществляли бы местные законодательные органы – областные скупщины и избираемые из их среды исполнительные – комитеты. Согласно норме, определявшей характер взаимоотношений местных и центральных властей, областные законы не могли «противоречить конституции и государственным законам»13. Другими словами, «одно государство – один суверенитет»14. За его соблюдением надлежало следить Государственному совету и стоящему во главе области «наместнику», назначаемому королем по предложению премьер-министра.
Реализации собственного проекта внутреннего устройства страны Протич добивался, возглавляя правительство во второй раз (19.02–17.05.1920 г.), а также участвуя в качестве «министра, ответственного за созыв Уставотворной скупщины» в кабинете М. Веснина (до 18.8.1920 г.). Однако, несмотря на первоначальную поддержку соратников по НРП и хорватско-словенских участников ПО, протичевский план остался не востребованным ни теми, ни другими. Таким образом, основа «умеренной» политики – общность позиций по наиболее значительной государственной проблеме Королевства СХС – оказалась весьма недолговечной. Причины, по которым радикалы отошли от «средней линии», разнообразны. На поверхности лежат сиюминутные соображения членов НРП, не до конца удовлетворенных результатами сотрудничества с остальными членами Парламентского объединения.
В первую очередь, союз с ХО и СНП не принес радикалам явного перевеса над демократами, продолжавшими пользоваться поддержкой Александра Карагеоргиевича. В рядах НРП росла убежденность в том, что политическая «ликвидность» сложного плана Протича весьма неочевидна. Под воздействием Пашича, вернувшегося в страну летом 1920 г. с Парижской мирной конференции, возобладало мнение, что государственная централизация, хоть и не такая жесткая, какой ее видел Прибичевич, – более эффективный метод как претворения в жизнь интересов сербов, то есть сохранения государственного единства, так и обеспечения руководящей роли партии. Кроме того, в преддверии выборов в Конституционное собрание, могущественную ДП и ее покровителя спокойнее было видеть в качестве союзников, чем оппонентов. Принятие НРП централистской программы открывало дорогу партнерству двух непримиримых врагов.
В результате автором совместного проекта Радикальной и Демократической партий, положенного в основу Видовданской конституции, стал не Протич, а другой член НРП – Лазар Маркович. В плане определения государственного облика оба проекта «имели в основе сербскую конституцию 1903 г.» Однако в отличие от Протича Маркович и Пашич не принимали в расчет пожелания католического населения Королевства СХС. Как писал Слободан Йованович, «вместо протичевских девяти больших краев предусмотрено 35 областей с населением от 200 до 600 тысяч жителей. Внутреннее управление, в отличие от варианта Протича, не все находится в руках органов самоуправления, а… поделено между органами государственными и самоуправленческими»15.
Среди других не столь явных причин поворота политики радикалов, в результате которого они, по выражению одного из лидеров ХО Мате Дринковича, приняли «демократическое евангелие», – отсутствие доверия к хорватским участникам ПО, которое было одним из проявлений многолетних противоречий Белграда и Загреба, изначально определявших ход развития югославской политической системы. Логика перерождения хорватских «умеренных» из национально-государственных унитаристов в «конфедера-листов» во многом раскрывает суть этих противоречий.
Ознакомительная версия.
