есть думающие люди, способные размышлять и предлагать конструктивные идеи. И ректор, и губернатор, кстати, очень понимающие люди.
А я думаю, что Россия на сегодняшний день – единственная страна, которая по историческим причинам может взять на себя эту мировую миссию. Конечно, речь не о миссии Кировского региона, он – как часть России. Почему именно Россия? Потому что для решения задачи нужны сильная команда, средства, нужно сообщество представителей всех культур мира, учёных и всех религий мира. Одним махом ты не можешь решить проблему, но надо начинать разговор, потому что мир – в кризисе, и времени на раскачку нет. Нужно смотреть повестку дня и готовить доклады, которые могут давать ориентир не только России, а всему миру. Вот масштаб этой проблемы – не может одна страна продолжать вести прежний образ жизни, когда мир в кризисе. А Россия ещё со всеми её достижениями, их нельзя отрицать, остаётся до сих пор в логике: «Мы защитим себя. Мы сильны, способны противостоять». Но этого уже недостаточно. 7 миллиардов человек в мире ждут от кого-то ответ. И для России был бы невероятный шанс, и с политической точки зрения в том числе, который может показать Россию в очень возвышенном ракурсе: мы будем работать для всех, в интересах всех, для всего мира.
ООН это сделать не сможет, она сама нуждается в реформации. Надо создать новый центр мышления. А новый центр мышления требует капиталовложения, требует новый подход. В России есть для этого силы.
Исторически вашей стране посильна эта задача, потому что Россия – большая страна с огромными ресурсами, у неё большой научный потенциал. И между прочим, есть очень важная тонкость. Почему Россия, несмотря на все процессы глобализации, в которых она участвовала, осталась способна решить эту задачу? Потому что оказалась на обочине процесса глобализации. Она ещё не развращена окончательно этим процессом, только частично. Это первое.
Конечно, она технологически несколько отстала, и находится на 4 позиции в мире. Но она имеет такие гигантские преимущества, которые исторически позволяют ей брать на себя мировые миссии. Надо иметь в виду дух народа. Все народы обладают духом. Но не у всех он един. А Россия имеет единый дух народа до сих пор.
Китай намного быстрее России развивается. Он выходит на первое место в мире по многим показателям. Но у Китая нет исторического опыта мирового управления, он еще должен проити много этапов: их язык и история не позволяют им возглавить в культурном смысле слова мировые процессы.
Америка не может это сделать, потому что она – источник этой трагедии, этого заражения. Они не способны ни интеллектуально, ни физически, и между прочим, у них нет единого духа народа. Всё, что мы видели с избранием Трампа, это определённый дух, но очень примитивный, элементарный.
Индия сможет, но она немного позже выйдет на мировой уровень, а у мира нет времени, ждать, когда Индия разовьётся и возглавит эту миссию Европа находится в абсолютно беспрецедентном состоянии: она уже не имеет собственной точки зрения. В Европе большое население, высочайшие технологии, но интеллектуальный уровень Европы, по моему мнению, падает неуклонно. И поэтому трудно вытащить даже одну большую идею из этого болота.
Так что единственный, кто может сделать это для всего мира, и исторические причины для этого есть, это Россия. Она ещё имеет сильную структуру централизованной власти, у неё есть воля, технологически способна, интеллектуально, духовные возможности у страны есть. И конечно, нужен человек, кто это интерпретирует и покажет необходимость этой работы. Работу такого масштаба, большую беспрецедентную задачу – взять на себя ответственность за весь мир – может выполнить только государство. Раньше такая задача перед миром не стояла. Надо, чтобы люди это поняли. Думаю, рано или поздно, это осознание придёт. Я сейчас готовлю работу на эту тему.
– Вы говорите, что у Европы нет единой точки зрения. А есть ли единая Европа вообще сейчас? Есть ли единые цели у неё как таковой?
– Нет. В Европе по существу произошёл переворот – своеобразный, очень оригинальный государственный переворот. И первоначальные намерения инициаторов единой Европы поменялись на совершенно другие. В начале процесса стояли такие люди, как Гельмут Коль, Франсуа Миттеран. Они считали, что можно объединить Европу мирно, нужен большой процесс интеграции. Но после этого они были убраны, и на их место пришли другие. Почему я говорю «переворот»? Потому что правила нынешней Европы – уже не те, что были тогда. Правила нынешней Европы диктуются банками. А банки по определению не могут иметь общей линии. Банки – это структуры частного характера и не будут думать обо всех. У них есть Совет. В недрах банков нет никакой демократии, ею и не пахнет, это вне их понимания даже. Мы не можем требовать от кошки, например, чтобы она чувствовала себя членом общества. И они – вне общества. Совершенно явно, что нынешняя Европа не имеет ничего общего с прежними намерениями и целями, с самой собой, прежней. Нынешняя Европа может быть только союзником второго ранга Америки.
Раньше Америка доминировала, она давала указания. И европейцы были более-менее довольны. Сейчас Америка стала другой, во многом непонятной. Это новая Америка, которую мы не предвидели, она путанная какая-то. Нельзя сказать даже о существовании Америки. Существуют разные группировки в Америке. Одна – Трампа, другая – deep state – глубинное государство, третья – Пентагон, четвёртая – это Израиль. И идёт борьба между группировками, каждая из которых имеет свои цели. Поэтому нет управления, единого центра, всё непредсказуемо, хаотично. А Европа, которая привыкла иметь империальное управление, привыкла выполнять указы: делать так. И все выполняли. А весь Запад на сегодняшний день остался без управления. Поэтому конфуз громадный. Брекзит – это трагедия намного шире, чем просто выход Великобритании из Европы. Это показатель ситуации, что нет никакого управления, и опасность этой ситуации в том, что угодно может происходить. Из-за отсутствия управления.
Моя идея – использовать огромный потенциал Европы. Потому что там полно умных людей, которые чувствуют так же, как я. Если нам нужна большая Европа, Европа, которая возвращается к прежним намерениям, как она была задумана, надо добиваться самостоятельности общими силами.
– Но эти силы разобщены?
– Каждый сам по себе, пишет, говорит, высказывает идеи. Но соединить потенциалы не могут, потому и нет глобального видения всех этих проблем. Надо
