находилась в одном дне пути от следующей по королевскому шоссе (el camino real).
Калифорнийские миссии вызывали споры как в свое время, так и в наше. Францисканцы намеревались христианизировать местных индейцев и обучить их полезным навыкам. Если туземцы примут западную цивилизацию, они смогут стать "рациональными людьми" и налогоплательщиками. Критики в Мексике и Испании утверждали, что монахи эксплуатировали своих подопечных. Хуже всего то, что, по справедливому замечанию современников, миссии способствовали распространению болезней, концентрируя уязвимое население в местах, где оно подвергалось незнакомым заболеваниям. В период между 1769 годом, когда началось заселение испаноязычными жителями, и окончанием испанского правления в 1821 году индейское население Альта-Калифорнии сократилось с примерно 300 000 до примерно 200 000 человек7.
Проблема заболеваний в общинах калифорнийских миссий была слишком характерна для встреч между европейцами и коренными американцами. Население, не имеющее приобретенного иммунитета, наследственного или индивидуального, к незнакомым болезням, может быстро погибнуть от катастрофических последствий так называемой эпидемии инфекционного заболевания в "девственной почве". Европейцы сами страдали от целинных эпидемий бубонной
5. См. Timothy Anna, Forging Mexico (Lincoln, Neb., 1998), 34-76; Brian Hamnett, Roots of Insurgency: Мексиканские регионы, 1750-1824 (Кембридж, Англия, 1986).
6. См. Дэвид Иглер, "Заболевшие товары: Глобальные обмены в Восточно-Тихоокеанском бассейне, 1770-1850", AHR 109 (2004); 693-719.
7. Джеймс Сандос, Обращение Калифорнии (Нью-Хейвен, 2004), 113-14; Роберт Х. Джексон и Эдвард Кастильо, Индейцы, францисканцы и испанская колонизация (Альбукерке, Н.М., 1995), 44-51; Шерберн Кук, Население калифорнийских индейцев (Беркли, 1976), 43-44; Уолтер Ньюджент, На Запад (Нью-Йорк, 1999), 35-38.
чума из Азии в XIV веке и сифилис после возвращения людей Колумба. Опустошения, причиненные жителям Нового Света незнакомыми европейскими заразными болезнями - оспой, корью и гриппом, - усугублялись нарушениями в ходе военных действий и потерей земель, дающих пищу, из-за вторжения чужеземцев. В результате смертность, рассматриваемая в совокупности, стала одним из самых гигантских бедствий, когда-либо постигавших человеческую расу. Оценки численности населения Северной и Южной Америки накануне контакта с европейцами сильно разнятся, но даже самые консервативные из них указывают на ужасающие показатели смертности вскоре после этого. В центральной Мексике численность населения достигла дна примерно через сто лет после испанского завоевания и постепенно начала восстанавливаться, хотя в 1815 году она составляла около 6 миллионов человек и оставалась гораздо ниже расчетной численности подданных империи ацтеков, несмотря на иммиграцию из Старого Света.8
В Соединенных Штатах Конституция освобождала от переписи "индейцев, не облагаемых налогом". Однако в 1820 году федеральное правительство поручило Джедидии Морсу, известному ученому, провести всестороннее исследование индейских племен на территории Соединенных Штатов. В отчете Морса, состоящем из нескольких книг, численность индейцев оценивалась в 472 000 человек, большинство из которых проживали к западу от реки Миссисипи в Луизиане или на территории Орегон под совместным управлением США и Великобритании. Коренные жители Калифорнии, Техаса и других мексиканских земель, которые были присоединены к 1848 году, вероятно, насчитывали от трети до полумиллиона человек. Эти цифры не включают людей смешанного происхождения, живущих с белыми или черными американцами и не отличающихся от них. Но они, несомненно, представляют собой резкое сокращение по сравнению с индейским населением той же территории в 1600 г., которое, по оценкам большинства ученых, составляло около 5 млн, а возможно, и 10 млн человек.9 Дисперсные, кочевые народы меньше страдали от заразы, чем концентрированные жители деревень, такие как манданы, которых периодические эпидемии оспы сократили с 9000 человек в 1750 г. до 150 в 1837 г. Многие белые современники, пусть и сочувствующие, соглашались с Алексисом де Токвилем в том, что индейцы "обречены" на полное вымирание10.
8. См. Рассел Торнтон, Холокост и выживание американских индейцев (Норман, Окла., 1987), 15-41; Дэвид Джонс, "Девственные почвы пересмотрены", WMQ 60 (2003): 703-42; Элинор Мелвилл, "Болезнь, экология и окружающая среда", в Оксфордской истории Мексики, под ред. Майкл Мейер и Уильям Бизли (Нью-Йорк, 2000), 222-26.
9. Джедидия Морс, Доклад военному министру по делам индейцев (Нью-Хейвен, 1822), 375; Алан Тейлор, Американские колонии (Нью-Йорк, 2001), 40.
10. Лоретта Фаулер, "Великие равнины с момента появления лошади до 1885 года", в Кембриджской истории коренных народов Америки: Том 1, Северная Америка, под ред. Брюса Триггера и Уилкомба Уошберна (Кембридж, Англия, 1996), pt. 2, 21; Алексис де Токвиль, Демократия в Америке, под ред. Филлипс Брэдли (1834; Нью-Йорк, 1945), I, 342.
Благодаря трансатлантической работорговле Африка тоже внесла свой вклад в смертельную смесь болезней. Малярия и желтая лихорадка, передающиеся от человека к человеку с помощью комаров, попали в Западное полушарие на кораблях работорговцев. Желтая лихорадка, широко распространенная в Карибском бассейне, периодически залетала даже на север, в Филадельфию. В начале XIX века малярия распространилась с побережья Атлантического океана и Персидского залива и стала эндемичной по всему обширному бассейну Миссисипи. В случае с этими болезнями белые люди обладали не большим иммунитетом, чем коренные американцы; от малярии погибло большое количество ранних английских колонистов в Виргинии, а "агу", как они ее называли, оставалась проклятием для многих поселенцев на болотистых землях или в низинах рек Среднего Запада11.
Самым старым, густонаселенным и экономически развитым из испанских приграничных районов был Нью-Мексико. Там Санта-Фе и Таос стали важными торговыми центрами, связанными с Эль-Пасо и Чиуауа собственным "камино реал". Однако отношения с местными индейскими народами оставались проблематичными со времен великого восстания пуэбло в 1680 году. Затянувшаяся война за независимость Мексики, начавшаяся в 1810 году, заставила испанское правительство отозвать войска, защищавшие провинцию от налетчиков апачей и навахо, для выполнения более важных задач в других местах, и в целях самообороны нуэвомексиканцы сократили свои поселения.12 Они оставались потенциальным рынком для американских торговцев, когда испанские правила меркантильности могли быть отменены.
Между Рио-Гранде (тогда она обычно называлась Рио-Браво) и рекой Нуэсес паслось бесчисленное количество скота. Мексиканцы были первыми ковбоями, которых называли вакерос; они изобрели рогатое седло и технику скакания с лошади. Скот, который они собирали для клеймения в полосе Нуэсес, был длиннорогим, выносливым животным, произошедшим от привезенных из Испании животных, некоторые из которых одичали и приспособились к засушливым условиям. В 1846 году эта территория станет "спорной зоной" между Соединенными Штатами и Мексикой и станет свидетелем начала Мексикано-американской войны. Мексиканские ранчеро потеряют свои земли и стада, но их преемники сохранят свою профессиональную терминологию: "корраль", "ремуда", "родео", "сомбреро", "пинто", "чапсы" (chaparajos), "мустанг" (mesteño), "лариат" (la reata)13.
К северо-востоку от реки Нуэсес раскинулся Техас, или Техас. В 1815 году он был номинально форпостом Новой Испании, но уже давно стал пограничной территорией, где жили испанцы,
11. Джеральд Гроб, Смертельная правда: история болезней в Америке (Кембридж, Массачусетс, 2002).
12. См. Дэвид Дж. Вебер, "Испанская граница в Северной
