узкими клановыми или национально-государственными интересами, попытаемся посмотреть на всё это немножко сверху, то увидим, что есть три главных гештальта, три ментальные установки, которые делят между собой мир и находятся в противоборстве. Это традиционализм, либерализм и радикализм. Других нет. Ответственно заявляю: четвертой установки нет. Четвёртый вариант есть «молчаливое большинство», то есть человеческая пыль мегаполисов, которая является реципиентом воздействий на неё.
В чём заключается этот треугольник, драма, танец этого «тройственного союза» и антитезы одновременно?
Либералы воспринимают реальность как хорошую жизнь здесь и теперь, то есть просто надо захватывать как можно больше благ, пользоваться ими: кто силён, тот и съел.
Быстрее всех пробрался к корыту…
К корыту – и за пределами этого корыта нет ничего. «И не надо нас лечить, в принципе, всё остальное – Средневековье, мы современные люди, у нас есть гаджеты, бисексуальность, мы кайфуем в холлах каких-нибудь хилтонов. В общем, всё нормально».
Что такое традиционализм – о чём мы будем говорить? Мы оставим это напоследок, потому что это наша главная тема.
Что такое радикализм? Радикализм исходит из того, что реальность построена на ошибке, что есть фундаментальный сбой в законах справедливости, который нужно исправить. Причём под «сбоем в законах справедливости» надо понимать не нарушения правил распределения материальных благ, а то, что жизнь бессмысленна. А она не должна быть бессмысленной. Но она бессмысленна по факту. Мы вброшены экзистенциально в абсурдный мир, в котором существование, как оно есть, не может оправдать само себя, то есть оно не может предъявить права на то, чтобы быть таким, как оно есть, – вот это бессмысленность. И её надо исправить. Это радикальная позиция.
Что такое традиционализм? Прежде всего традиционализм, нравится это либералам или не нравится, является фундаментальной подосновой мышления современного западного человека. Вот западный человек – либерал, а мышление его всё равно построено на тех фундаментальных принципах, которые были заложены Платоном, существовали две с лишним тысячи лет после Платона и завершились, в творческом плане, повторением Платона в лице Гегеля.
Есть, конечно, либеральная доктрина, «либеральное мировоззрение» – это такое «пиксельное» восприятие реальности, со ссылкой на опыт, прагматизм, на «полезность» и так далее. Но это уже деконструкция фундаментальной базы. А что такое эта фундаментальная база? Её изложил Платон в той форме, которая известна любому ученику хорошей школы: «внизу» есть вещи, которые представляют собой тени или отражения идей в «верхнем», тонком плане. «Что вверху, то и внизу, но внизу», – это грубые отблески того, что в идеальной форме находятся в эмпиреях, где, собственно говоря, живут «идеи».
Главной «суперидеей» является само Бытие, чистое Бытие, которое генерирует феноменальные идеи. У Платона встречается такой образ лошади: есть лошадь, которая у нас скачет по лугу, а есть «лошадь» как идея лошади. И идея «идеи» – это Бытие. Бытие есть благо и Бытие есть же и сознание, – по Платону. Бытие и сознание у него едины – это две стороны одной монеты. Это, естественно, благо как антитеза всякому злу и ориентация на Бытие как благо.
Собственно говоря, в этом платоновском контексте Бытие есть «бог», и тут других вариантов нет. Быть атеистом означает отрицать Бытие. Не просто бытие «бога». Тут есть такая хитрая закавыка – мало кто решится отрицать Бытие, то есть спросить: «Как по-твоему, Бытия нет?» Человек, наверное, споткнётся на этом. А когда Бытие зашифровано эвфемизмом «бог», то это легко: «Да, я считаю, что бога нет». Что это значит? В принципе, если человеку растолковать, что «бог» – это маска или другое название, и просто там есть «этические коннотации», коннотации персонального характера.
Тут есть ещё такой вопрос: Бытие – это некая абстракция, логическая категория, нечто, что нельзя пощупать и нельзя фиксировать, или же это личность? С точки зрения, допустим, христиан и очень многих других религиозных традиций, Бытие – это личность, это персональная вещь. По-английски «being» – это и абстрактная логическая категория, то есть Бытие, бытийствование, но это и существо – human being (человеческое существо). Если мы говорим о Бытии как о такой великой и абстрактной вещи, мы можем сказать «the great being», «la grand être», «Великое Существо» или «бытие в себе и тотально», – это будет одно и то же. Тогда мы оказываемся перед лицом того, что все люди инстинктивно воспринимают как «бога». Но «бог» – это точка стремления, ориентация для всех «спиритуалистически» ориентированных людей, для религиозных вне контекста Откровения. «Бог» индуиста, «бог» древнего грека, «бог» даоса – это не Бог мусульманина, это не Бог иудея. Для авраамиста это не Бог.
А потому что Бытие в чистом виде есть антитеза Духа. Потому что Дух скрыт, не проявлен, непостижим и, вообще говоря, невозможен. С точки зрения Бытия, Дух – это то, чего нет. Дух совпадает с личным свидетельствующим сознанием. Мы живы и мы свидетельствуем мир вокруг нас благодаря нетождеству этому миру, благодаря тому, что в нас есть некий центр, который не является ни этим столом, ни этими камнями, ни этим небом с облаками и так далее.
Ни этой кожей, ни этим мясом…
Ни этой кожей, ни этим мясом! То есть это нечто. А что это? Получается, что сознание действует только благодаря тому, что оно апофатично (оно – «не то» и «не то»), и именно поэтому оно отражает всё. Это есть Дух в его активном действии. Но это контр-Бытие: Бытие «ненавидит» Дух, потому что Бытие самодостаточно, оно стремится к тому, чтобы ничто не нарушало его первозданной целостности и тождественности самому себе. А сознание является «дыркой» в этом Бытии, оно – оппозиция этому Бытию. Поэтому здесь необходимо вырастает то, что носители этого послания, Откровения о том, что Бог есть нечто Иное, нежели Бытие, что не описывается категорией «бытие», а противостоит категории Бытия, – это линия Откровения.
А линия традиционной метафизики, основанной на созерцании, на принципе «что вверху, то и внизу», на принципе аналогии, – это языческий принцип, это традиционное язычество.
Если я правильно помню, у Платона, кажется, была такая картинка: огонь в пещере отражается на стене…
Правильно. Это тема «небесных зёрен» – таких идеальных конструктов, которые проявляются здесь, внизу, несовершенной мерцающей тенью, которая для обычных людей является плотной, ясной, феноменологической действительностью, но на самом деле это зыбкая тень, потому что подлинная реальность – там, вверху, на которую здесь только намекают
