из другого, а если вернуться к самым древним истокам и посмотреть, как это происходило, то нам без особых усилий в голову придет решение проблемы. Однако извините меня, если в дальнейшем я стану высказывать вещи всем известные и общепризнанные, словно это что-то новое. Вынуждает меня к этому логика изложения.
Итак, в принципе конфликт человеческих интересов разрешается путем применения насилия. Так это происходит во всем царстве животных, из которого человека не следует исключать. Впрочем, у людей к этому еще добавляются конфликты мнений, простирающиеся до самых вершин абстракции и требующие, видимо, другой техники решения. Но это более поздние усложнения проблемы. Изначально в небольшой человеческой орде мощь мускулов решала, что кому принадлежит или чьей воле придется подчиняться. Вскоре силу мышц дополняет и заменяет применение орудий войны: побеждает тот, кто располагает лучшим вооружением или эффективнее его использует. С появлением огнестрельного оружия место грубой физической силы начинает все больше занимать духовное превосходство. Конечная цель борьбы остается той же самой: в результате понесенного ущерба или исчерпания сил одна из сторон оказывается вынужденной отказаться от своих требований или возражений. Надежнее всего это достигается тогда, когда сила противника сломлена напрочь, то есть он полностью разгромлен. У такого варианта два преимущества: в следующий раз противник не сможет снова проявить свою враждебность, а его участь отпугнет других последовать его примеру. Кроме того, убийство врага удовлетворит прирожденную склонность, речь о которой пойдет далее. Намерению убивать может противостоять то соображение, что если запуганному врагу сохранить жизнь, то его можно использовать для выполнения определенных видов работ. В таком случае насилие ограничивалось его порабощением вместо убиения. Это послужило началом щадящего отношения к врагу, однако с этих пор победитель вынужден был считаться с поджидающей его промахи мстительностью побежденного, так что тут он жертвовал частью собственной безопасности.
То есть первоначальное состояние – это господство более мощной силы, грубого или опирающегося на интеллект насилия. Нам известно, что это устроение жизни изменилось в ходе развития, проложившего дорогу от насилия к праву, но каков этот путь? Мне думается, он единственный. И проходил через ситуацию, когда превосходство в силе одного человека могло быть компенсировано объединением сил нескольких людей послабее. «L’union fait la force» [сила в единстве – фр.]. Насилие сокрушается единением. Сила этих объединившихся людей представляет в данном случае право в противоположность насилию одиночки. Мы видим, что право – это власть сообщества. Это все еще насилие, готовое использовать его против любого, кто ему противостоит, оно применяет те же средства, преследует те же самые цели. Фактическое же различие заключается только в том, что оно перестает быть насилием одиночки, а становится делом сообщества. Однако для совершения этого перехода к новому порядку необходимо соблюсти одно психологическое условие. Объединение некоторого количества людей должно быть устойчивым и долговременным. Если же оно устанавливается только для одоления одного превосходящего всех силой человека и после этого распадается, то тем самым ничего не будет достигнуто. Следующий, считающий себя самым сильным одиночка станет снова стремиться к тирании, и состязание в силе будет повторяться до бесконечности. Общество должно непрерывно сохранять и организовывать себя, создавать своды правил, предотвращающие опасные мятежи, учреждать органы, надзирающие за их соблюдением и заботящиеся об осуществлении законных актов насилия. Для учреждения такой общности интересов среди членов одной группы объединившихся людей формируются эмоциональные связи, чувство общности, на которых и держится ее подлинная сила.
Тем самым, как я думаю, уже намечено самое главное: насилие преодолевается путем передачи власти более крупному объединению людей, членов которого удерживает вместе чувство единения. Все остальное – развитие и подкрепление этого. Ситуация остается простой, пока общество состоит из небольшого числа равных по силе индивидов. Законы такого сообщества определяются тем, в какой мере индивиду придется отказаться от личной свободы, прибегая к насилию и не подрывая прочность коллективной жизни. Однако подобного рода состояние застоя мыслимо только в теории, в действительности же положение дел заметно осложняется тем, что с самого начала сообщество включает в себя несопоставимые по силе элементы, мужчин и женщин, родителей и детей, а вскоре, как результат войны или завоевания, победителей и побежденных, превратившихся в господ и рабов. Право в обществе становится выражением неравного соотношения сил внутри него, законы создаются правящими сословиями и в первую очередь ради них, слоям же подчиненным прав достается совсем немного. С тех пор в обществе существуют два источника волнений в связи с правами, они же являются и причинами его совершенствования. Во-первых, попытки отдельных лиц из класса господ встать над действующими в отношении всех ограничениями, то есть вернуться от господства права к господству насилия. Во-вторых, постоянное стремление подчиненных слоев добыть себе больше власти и увидеть признание подобных изменений в виде закона, а значит, в противоположность действующему неравноправию продвинуться к праву, равному для всех. Это последнее направление движения станет особенно важным, когда внутри социальной группы действительно произойдет сдвиг властных отношений, что может иметь место под влиянием весьма разнообразных исторических факторов. Право способно в таком случае приспособиться к новому соотношению сил или, что случается чаще, господствующий класс будет не готов принять эти изменения во внимание, что приведет к мятежу, гражданской войне, а значит, ко временной приостановке действия права и к новой апробации насилия, после их окончания утверждается новый правопорядок. Есть еще один источник изменения права, проявляющий себя исключительно мирным путем, а именно путем культурного преобразования членов сообщества, но это относится к ситуации, которой мы займемся чуть позже.
Итак, мы видим, что и внутри общества нельзя избежать насильственного разрешения конфликта интересов. Однако повседневные нужды и общие проблемы, возникающие на одной и той же почве, благоприятствуют быстрому окончанию подобной борьбы, а вероятность мирного решения в подобных условиях постоянно возрастает. Но даже беглый взгляд на историю человечества представляет ее нам как непрерывный ряд конфликтов между одним обществом и другим или несколькими другими, между их большими или малыми объединениями, городами, провинциями, племенами, народами, царствами, – которые почти всегда заканчивались пробой сил в виде войны. Подобные столкновения завершались либо разграблениями, либо полным закабалением, завоеванием той или иной страны. О завоевательных войнах нельзя судить одинаково. Некоторые, вроде войн монголов и турок, приносили только бедствия. Другие, напротив, приводили к преобразованию насилия в право с учреждением более широких объединений, внутри которых в таком случае исключалась возможность употребления насилия, а новый правопорядок смягчал конфликты. Так, например, завоевания римлян принесли средиземноморским странам драгоценный pax romana [римское право – лат.]. Тяга французских королей к величию создала мирно объединившуюся процветающую Францию. Как бы парадоксально это
