В другой раз сообщила мне: "Я несколько раз пыталась залезть на папу, а доктор Винникотт сказал: "Не надо". Она сказала, что доктор В. знает про бабаку.
Вечером того дня, когда Габриела была у Вас, она заявила, что не может отличить Тома — ее любимого дядю, которого она видела всего раза три — от папы. Позднее сказала: "Папа, Том и доктор Винникотт — это все дяди-папы; разве не смешно?" Ни с того, ни с сего сказала своему папе: "У доктора В. смешные игрушки". Потом опять: "Я не вижу разницы между моими игрушками и игрушками Детки-Сузи. Очень смешные игрушки".
В последнее время она сочинила и два вечера ее повторяла фантазию о том, что если папа на кухне, там разбиваются бутылки — бутылка (чрезвычайно популярного) сиропа из ягод розового шиповника и бутылка Детки-Сузи —кругом стекло, и Пигля на него наступит.
Вообще говоря, сама она время от времени бывает очень подавленной, а также порой безудержно все ломает и устраивает полный беспорядок. Такое поведение чередуется с периодами разумности, далеко не по ее возрасту и положению, и тогда она очень много занимается мытьем и наведением порядка — что совсем необычно в нашей очень небрежной семье.
9 июня 1964 года
Габриеле сейчас два года и девять месяцев, а Сусанне — год.
День был жаркий, и мы держали окно открытым. Время от времени до нас доносились звуки внешнего мира. Мои записи несколько неразборчивы из-за жары и сонливости.
Она занималась игрушками, отец был в приемной. Она вытащила игрушки.
Пигля: Все падает. Одна такая штучка у меня есть. У меня много хороших игрушек [крутит в руках заборчик]. У вас не было отпуска.
Я: Был.
Пигля: У меня милая сестра. Она уезжает в своем спальном мешке. Так много поездов. Зачем? [Она сооружала поезд, и в этом ей нужно было помочь; это в самом деле было трудно]. Я все расту и расту. Скоро мне будет три. Тебе сколько лет?
Я: Шестьдесят восемь.
Она повторила "шестьдесят восемь" пять раз.
Пигля: Хочу, чтобы ты был поближе к нам [имеется в виду слишком большое расстояние между ее домом и моим].
Мне будет три года, и малышка, которая любит играть, — хорошая малышка, которую не тошнит? [Это было напоминанием о тошноте, представленной ведерком, переполненным игрушками. Она рассматривала фигурку.] Да, мне нравится играть с игрушками. Малышка выбрасывает мои игрушки.
Она пробовала по-разному расставлять игрушки (прервалась послушать, когда по дороге проезжала конная упряжка). Выстроила в один ряд церквушки (прервалась, чтобы послушать воркование голубей).
Пигля: Ужасный шум.
Она размышляла.
Я: Это тебе мешает, когда ты работаешь.
Пигля: Ногам жарко в туфлях.
Она развязала двойные шнурки. Сделала это сама, что было настоящим подвигом.
Пигля: Мои пальцы, у меня на ногах десять пальцев. Много песка.
Я: Во Франции?
Пигля: Нет.
Пролетел самолет, опять заставив ее прервать игру. Она сказала: "Я была в самолете".
Она расставила четыре домика и два домика, а поодаль поставила две церквушки, и продолжала в том же роде. Начала проявлять тревогу, сказав: "Папа готов ехать? Папа устал". (Это она вспоминала прошлый приезд). Я ответил: "Он отдыхает в приемной".
Потом послышался стук зубов, и я спросил, что это она кусает.
Пигля: Вы любите хлеб с маслом?
Я: Похоже, что ты ешь что-то.
Пигля: Дурашка, дурашка, глупыш [читает этот стишок до конца]. Вот смешная игрушка [это опять остатки от старого волчка]. Хлопнуть его об пол, а?
Она хлопнула его о свою пуговицу. "Я слышу, как вода вытекает, вытекает, вытекает" (имея в виду "капает", то есть шум воды, которая капает сверху, стекая вниз по трубе). Она взяла ведерко: "Здесь не так много игрушек. Наполнить его дополна?"
Я в этой связи сказал о чувстве голода и о том, как оно уменьшается, если есть до отвала, хотя и без удовольствия, наполнять желудок просто для того, чтобы преодолеть чувство голода. Она расставила домики в ряд и сказала: "Кто здесь живет? Один человечек и еще одна тетя — миссис Винникотт".
Тут Пигля надела туфлю и зашнуровала ее: "Я поеду обратно к своей маме" — и назвала адрес. Я ответил: "Вот ты и будешь и с мамой, и с папой". Она вновь принялась играть, тревога как будто прошла, в том числе благодаря впервые появившейся идее насчет миссис Винникотт. Высыпала все из ведерка, а обрывки и обломки бросила в мусорную корзину. Затем вцепилась зубами в шину автомобиля. Попыталась надеть на автомобиль колесо: "Доктор Винникотт, помоги!" Вдвоем мы надели колеса. Теперь она задумалась над тем, как сюда же пристроить несколько корабликов.
Я: Пристроить их, когда папа и мама вместе?
Пигля: Слишком большой. Малыш становится слишком большим уже.
Разговор был прерван сначала голосами, доносившимися через открытое окно, потом шумом пролетавшего самолета. Эти внешние раздражители вызвали у Пигли тревогу, но дело в том, что открытое окно было реальным фактором, хотя и необычным, но не позволявшим отгородиться от внешнего мира. Было очень жарко.
Вся эта ситуация была туманной, она не была ясно выражена. Я ее такой и оставил. А Пигля тем временем, казалось, вернулась к своим текущим заботам. Она покрутила свои совершенно гладкие волосы и сказала: "У меня волосы вьются"*. Я воспользовался этим моментом, чтобы дать свое толкование.
Я: Тебе нужен свой собственный ребенок.
Пигля: Но у меня есть малышка-девчушка.
Я: Нет, не Детка-Сузи.
Пигля: Такая детка, чтобы была в моей кроватке.
Я: В твоих кудрях?
Пигля: Да.
Игра возобновилась, она взяла два кораблика и один из них поставила себе на туфлю. Она хотела пойти к папе и показать ему оба кораблика.
Пигля: Кто любит папу? Бабака и мама.
Она пошла, показала папе кораблики и закрыла дверь.
Пигля: Я на полминутки. Помоги мне закрыть дверь. [Это действительно было трудно, дверь нужно было подправить.]
Она оставила замочную скважину открытой. "Ела" эти два кораблика. Я сказал: "Ты ешь, чтобы делать детей". Она убрала все игрушки и привела папу. Затем сказала: "А потом мы поедем". Все игрушки были убраны в полном порядке. Из всего этого я заключил: "Ты испугалась, когда обнаружила, что хочешь делать детей, съев кораблики".
Пигля: Сказать "привет" папе? [Она ушла и вернулась.] Больше не вернусь.
Мне было слышно, как отец уговаривал ее вернуться, а она бегала туда и сюда. Папа вошел и сел на стул; у нас ним состоялась короткая беседа, потому что ему это было нужно. Потом они оба уехали домой.
После этого часового сеанса я в своих записях отметил, что хотя сами записи были беспорядочными и неполными (частично из-за жаркой погоды и моей сонливости), все же можно было сделать ясный вывод, что она хочет заиметь своего собственного ребенка путем еды. Это и было той работой, ради которой она приезжала.
Комментарий
1. Жаркая погода и ее последствия.
2. Замечание о курчавых волосах и мое толкование. Это, видимо, было важной составляющей проведенной в этот день работы. Ее собственная беременность в прегенитальной фантазии.
3. Сотворение детей посредством еды — связанная с этим тревога.
4. Прогресс (взросление) от маминых грудей к папиному пенису.
5. Появление в числе объектов внимания миссис Винникотт.
Письмо от матери
"После визита к Вам извечная болтовня каждый вечер о черной маме фактически прекратилась и, кажется, она уже не пугается, когда ложится спать.
Один раз она снова заговорила о черной маме, добавив: "Отвези меня к доктору Винникотту, он мне поможет". Пытаясь именно в тот момент отговорить ее от этого, я сказала: "Но он помог тебе". — "Да, но я убрала черную маму". Я просто сказала "гм". Потом еще что-то насчет опрокидывания мусорной корзины и сна о чувствах. Возможно, вы знаете, о чем речь.
Дважды она настойчиво просила меня дать пососать грудь и, казалось, ей это особенно понравилось. Говоря об этом, она путала притяжательные местоимения "моя" и "твоя".
После скандала из-за ее плохого обращения с маленькой сестрой она поцеловала отца и сестру, а потом сказала отцу: "Не целуй меня, а то я почернею. А что такое черное, пап?"
Мой муж не знал наверняка, что Вы думаете о Пигле, а поскольку она присутствовала во время Вашего разговора с ним в конце приема, он не мог говорить свободно.
