Ознакомительная версия.
Вероятно, кто-то выразит обеспокоенность тем, что подобные жалобы возлагают тяжкое бремя на печатную журналистику, поскольку в ходе радио– или телеинтервью (особенно в прямом эфире) человек не может «переделать» высказанные фразы. Но такое возражение не учитывает важных различий между средствами массовой информации. Только в печатном формате журналист распоряжается вашим многочасовым диалогом по собственному усмотрению. С точки зрения интервьюируемого, в результате его слова чудовищно искажаются – случайно или намеренно. А теперь вспомним радио и телевидение, где большинство интервью не редактируется и выступающему, сколько бы ему ни отводилось времени – пять минут или пятьдесят, – позволено говорить все, что вздумается, без последующих корректировок. Практически никогда интервьюируемый не обнаруживает с удивлением, что его слова чудовищным образом исковеркали.
Я долго распинался, но боюсь, так и не дам однозначного ответа на ваш вопрос. Необходимо ли журналисту перед тем, как включить диктофон, знакомить каждого интервьюируемого с тезисом Малкольм? Вероятно, нет. Но мне кажется, этический момент состоит в том, чтобы передать истинные убеждения интервьюируемого. А еще – предоставить ему разумную возможность прояснить свои высказывания, которые изначально могли быть неудачно сформулированы или неверно истолкованы. Подобная щедрость тем не менее не исключает сенсационных статей и разрушенных карьер. Многие интервьюируемые, едва у них развязывается язык, прилагают все усилия, чтобы не «завязывать» его обратно.
6. Я родился и вырос в Соединенных Штатах, но последние 20 лет живу в Японии. В этой стране ложь считается формой искусства. «Хоннэ» – японское понятие, обозначающее истинные мысли человека. А «татэмаэ», напротив, мнение или мысль, которые вы озвучиваете, когда говорить правду неудобно или невыгодно. Люди здесь двуличные и легко переключаются с одной своей роли на другую; иное положение вещей воспринимается окружающими как социально неуместное. Как вам, наверное, известно, японская этика – ситуационная, то есть нормы поведения очень меняются в зависимости от обстоятельств. К тому же такие качества, как честность, прямота, открытость и ответственность, ценятся здесь гораздо меньше, чем в США, и могут даже иметь совершенно иное значение. Я согласен с принципами, изложенными вами в книге «Ложь», но мне неясно, следует ли, по вашему мнению, учитывать культурные особенности? По крайней мере в Японии желание начать «честную» жизнь не ограничилось бы корректировкой личных этических норм. Для этого пришлось бы в корне поменять целую культуру.
Однажды в Индии я сел на автобус, чтобы доехать до города Халдвани. При посадке я уточнил у водителя, действительно ли мы направляемся в Халдвани. Тот заверил меня в этом и даже продал билет. Через два часа я заволновался, поскольку мне говорили, что дорога займет не более часа. Я поинтересовался у пассажиров, действительно ли мы едем в Халдвани, и те уверили меня, что так и есть. Еще через час до меня дошло, что я ошибся автобусом. Позднее я узнал, что в этой части Индии считается грубым опровергать чьи-либо озвученные убеждения. Очевидно, эти вежливые люди не желали обидеть меня информацией о том, что я выбрал неверный транспорт. Мне трудно относиться к этой культурной норме как к чему-то, что способствует благополучию человечества.
Вполне допускаю, что в некоторых культурах намерение говорить правду может быть обречено на неудачу. Однако, как мне кажется, отношение культуры к вопросам честности и лжи во многом определяет психологическую дистанцию между личностью и остальным обществом, а также между другом и незнакомцем. Учитывая, что близость, доверие и общий подход к этике способствуют сокращению этих дистанций, я считаю обязательным существование универсальных норм. Для одних культур в отличие от других характерны подозрительность и отсутствие сотрудничества. В некоторых культурах репутация ценится гораздо выше взаимопонимания. До сих пор остается открытым вопрос, как подобрать единый знаменатель честности для всех культур, но готов утверждать, что добродетель честности – это нечто большее, чем проявление западного провинциализма. Впрочем, допускаю, что все сказанное не особо объясняет, как следует вести себя в обществе, где честность не является нормой.
7. Как насчет вечеринок-сюрпризов?
Как человек, который присутствовал на многих вечеринках-сюрпризах других и для которого устраивались такие замечательные вечеринки, я думаю, что удовольствие, полученное от них, не стоит лжи, которой мы за них расплачиваемся. Даже если мероприятие прошло без сучка и задоринки, виновник торжества будет помнить: друзья и родственники успешно его обманывали. Это спорный подарок. Вы действительно хотите узнать, что близкие, любимые люди, которым вы доверяете, в состояние лгать вам в лицо? Вы действительно хотите преподать такой урок кому-то еще?
Как быть? Можно устроить «сюрпризную» вечеринку, не делая сюрприза из самого мероприятия: то есть предупредить человека о готовящемся празднике, но не сообщать никаких подробностей. Тогда он будет знать, что не нужно задавать вопросов. «Закрой рот и прыгай в машину» звучит совсем не так, как «Сюрприз!», но доставляет не меньшее удовольствие. Я знаю людей, которые похищали своих жен и мужей и отвозили их в аэропорт вместе с упакованными чемоданами. Даже если подробности полета трудно сохранить в секрете, можно окружить тайной саму поездку. Пусть ваш супруг знает, что его везут в Сан-Франциско. Зато он очень удивится, обнаружив, что вы планируете нырять с большими белыми акулами на Фараллоновых островах.
8. Что следует делать после того, как ты уже солгал или утаил правду? Что, если ты изменил жене? Предположим, ты понимаешь, что совершил ошибку и такое больше не повторится. Вы бы посоветовали сказать в такой ситуации правду? Но ведь это причинит боль тебе самому, жене, детям, замужней женщине, с которой ты крутил роман, ее мужу и детям. Возможно, из-за этой правды разрушатся две семьи. Или следует сохранить все в тайне и страдать от чувства вины самому, но защитить от правды всех остальных?
На этот вопрос очень сложно ответить общими словами. Одно из преимуществ принципиальной честности как раз и состоит в том, что человек не оказывается заложником подобных ситуаций. Если вы знаете, что не можете солгать, то внебрачные связи просто не могут появиться в вашей жизни. Или же связь на стороне означает, что вы готовы к новым серьезным отношениям и ко всем последствиям этого романа вплоть до развода. Запутавшемуся в измене человеку никогда не поздно начать честную жизнь. Но, учитывая богатую историю обмана, бывает трудно понять, как перевернуть старую страницу жизни, не причинив себе и окружающим дальнейшего вреда.
Существуют различия между ложью и секретом. Требует ли ваше давнишнее предательство дальнейшего обмана или оно похоронено и забыто? Если оно и в самом деле осталось в прошлом и никак не скажется на теперешних отношениях (не считая того, что произойдет, если обман вскроется), можно утверждать, что от вашего признания ничего хорошего не будет. Однако во многих подобных случаях сохранение болезненного секрета влечет за собой готовность лгать – а она пагубно сказывается на отношениях. Думаю, чтобы понять, стоит ли рассказывать о давнишнем романе, можно применить золотое правило: ответьте себе, хотели бы вы знать свой секрет, окажись вы на месте другого человека?
Я не знаю общих ответов на подобные вопросы. Каждый случай надо разбирать отдельно. Вполне вероятно, что в некоторых ситуациях обстоятельства, в которых находятся супруги, таковы, что правду лучше всего сохранить в тайне. Но если вы хотите вести по-настоящему честную жизнь, то придется все рассказать. Правда – это отсутствие любых секретов и тайн, и альтернативы этому нет.
9. Как человек, который неоднократно и безуспешно пытался устроиться на работу во время недавнего экономического кризиса, могу заявить, что достоинства честности весьма преувеличены. Иногда, когда людей спрашивают «Почему вы хотите работать здесь?», честнее всего для них было бы ответить: «Потому что я в отчаянии и нуждаюсь в деньгах» или «Потому что ваш магазин рядом с моим домом». Но это верный способ услышать отказ. Хотя, казалось бы, если уж человек признается в подобном, значит, он достаточно честный и, вполне возможно, квалифицированный работник. И хотя фальшивые заявления о правдивости чего-либо совсем не соответствуют действительности, зачастую они лучше, чем признание их лживости. Такой принцип применим на войне, как вы отмечаете в своей книге. И кажется, такой же принцип допустимо использовать и на рынке труда. А может быть, и во всех остальных сферах?
Ознакомительная версия.
