лучшее, что мы можем сделать для других, – это раскрыть для них наше подлинное «Я»?
Тихая гавань зависимостей
Мы можем с пользой для себя рассмотреть принцип «дело вовсе не в том, в чем дело» в контексте повсеместного распространения зависимостей. Мы живем в обществе, охваченном тревогой и зависимостью. Почти каждый из нас страдает той или иной формой аддиктивного поведения, и чем больше мы отрицаем это, тем сильнее оно укореняется в наших душах и овладевает нами.
Слово «зависимость» приобрело пугающее значение, вызывающее уродливые образы: автомобиль, вылетающий на встречную полосу, человек, лежащий на дороге, разбитая жизнь. Аддиктивное поведение присуще каждому из нас, и эта истина открывается, когда мы начинаем размышлять о двух элементах, общих для всех зависимостей.
Первая идея заключается в том, что зависимость представляет собой рефлексивную систему управления тревогой. Каждое из этих слов имеет огромное значение.
Поскольку абсолютно все люди подвержены чувству тревоги, у каждого есть свои привычные, рефлексивные способы справиться с ним, независимо от того, является тревожное состояние осознанным или нет. К примеру, много лет назад я разрешал своим пациентам курить в приемной, полагая, что они и без меня переживают достаточно стресса в жизни. Однажды пара клиентов, заядлые курильщики, всего за час сеанса выкурили по шесть сигарет на каждого (я считал). Дым и запах висели в комнате несколько дней. С тех пор я изменил свою политику. Самое важное то, что, если бы кто-то спросил этих клиентов, курили ли они во время сеанса, они оба ответили бы: «Да, я выкурил сигарету». Другими словами, их рефлексивное управление тревогой было настолько привычным, что ни один из них даже не задумывался о том, что это стало системой их жизни.
Остановитесь на минуту и задумайтесь, как на уровне рефлексов вы могли бы «управлять» своей тревогой, а еще лучше, как ваша тревога постоянно управляет вами. Внутренняя логика аддиктивного паттерна поведения состоит в том, что когда мы переживаем неприемлемый для нас уровень стресса, то через связь с чем-то другим мы ощущаем мгновенное снижение уровня тревожности. Если во время чтения данного абзаца вашу комнату медленно затапливает водой, а ваше внимание настолько сосредоточено на содержании, что сознание игнорирует происходящее, ваша психика тем не менее замечает это и стремиться уменьшить вашу тревогу. Экспериментируя и анализируя, каждый из нас ищет модели поведения, которые будут понижать уровень воды, хотя бы и на мгновение. В следующий раз, когда нечто подобное повторится, с большой долей вероятности этот паттерн поведения повторится, осознанно или нет. И в этом скрыта главная ловушка аддиктивного поведения – в возможности моментального избавления от стресса через систему рефлексивного управления.
Привлечение на помощь чего-то «другого» помогает уменьшить страдания, вызванные экзистенциальным одиночеством, уязвимостью и зависимостью. Для многих «другим» являются конкретные вещи: еда, алкоголь, покупки, теплое тело. Другие находят это в отвлекающих «взаимодействиях»: электронных устройствах, интернете, идеологии, повторяющихся упражнениях, молитвах, мантрах и тому подобном. Для большинства из нас главный аддиктивный паттерн лежит в основе повседневной жизни, рутине, настолько глубоко, что мы редко признаем его роль в нашей жизни психологической.
Рутина – это главное средство, при помощи которого привычное устанавливается выше неопределенного. Обратите внимание, насколько нас выбивает из колеи пробка в час пик, задержка документов, изменение установленного распорядка. Величина наших страданий несоразмерна незначительному триггеру и указывает на нарастание тревоги.
Вторым ключевым элементом аддиктивного поведения является постоянное вторжение в нашу повседневную сознательную жизнь непроизвольных мыслей. Хотя эти «идеи» по большей части возникают неосознанно, они обладают силой пробуждать в нас тревогу. Когда люди цепляются, например, за еду, они находятся во власти мощной идеи об угрозе их существованию: «Если у меня в руках не будет этой вещи, этого утешения, с чем я продолжу свое путешествие через сгустившуюся темноту?» Когда мы переводим эту мысль в плоскость сознания, это может показаться странным, даже нелепым перемещением эмоций на материю, но в символическом мире бессознательного наша психика побуждает нас цепляться за предмет, как за мнимый спасательный круг, как за защиту от тревоги, в которой мы ежедневно находимся.
Ничто из того, о чем мы здесь говорим, не ново – история зависимости так же стара, как история человечества. Интересный и убедительный портрет невротика в его современном определении мы можем найти уже в произведениях Шекспира.
Одна из причин, по которой так сложно сломать паттерны и зависимости, заключается в том, что мы пытаемся исправить рефлексивное поведение, а не «идею», из-за которой оно возникло.
Последнее, что следует делать, – это осуждать или стыдить любого человека за то, что он человек со всеми его слабостями, за то, что он стал жертвой «тоски и тысячи природных мук, наследья плоти», как выразился Гамлет четыре столетия назад [16]. Гамлет, который говорил, что мог бы замкнуться в ореховой скорлупе и считал бы себя царем бесконечного пространства, если бы ему не снились дурные сны. Этот герой также является олицетворением известного комплекса, который есть у каждого из нас и назван «гамлетовским». Его суть в том, что есть вещи, которые мы должны сделать, например, отказаться от зависимости, но по неизвестным нам причинам мы не хотим или не можем их выполнить.
Каждый Новый год мы даем себе смелые обещания решить насущные проблемы, которые нам хорошо известны, и всякий раз терпим неудачу в исполнении поставленных задач. Одна из причин, по которой так сложно сломать паттерны и зависимости, заключается в том, что мы пытаемся исправить рефлексивное поведение, а не «идею», из-за которой оно возникло. Поскольку наши системы управления вращаются вокруг наших основных тревог – страха потери независимости, боязни перемен, страха быть брошенным и пр. – мы никогда не можем добраться до реальной проблемы. Если мы хотим когда-нибудь справиться с зависимостью, мы должны наконец обратить внимание на все те непроизвольные идеи, которым пытается угодить наша психика, а следовательно, и на наши аддиктивные стратегии поведения. В этих идеях нет ничего дурного, хотя порой наша система управления тревогой оборачивается постыдными последствиями для нас самих и для тех, кто нас окружает.
Обычный план избавления от любой зависимости заключается в том, чтобы призвать на помощь героическую волю. Героическая воля – это, безусловно, великое достояние, и мало кто из нас достиг бы чего-то в жизни без нее. Но даже героическая воля не всегда может противостоять той глубине, вездесущности и напору навязчивых идей, которые порождают аддиктивное поведение. Вот почему большинство из нас оказывается неспособными изменить свой режим питания даже с течением времени, поскольку внутреннее напряжение
