любви к жизни. Культуры, которые создают условия для любви к жизни, это также культуры веры; те, которые не могут породить такой любви, не порождают и веры.
Бертран Рассел – человек веры. Читая его книги и наблюдая за его борьбой за мир, видишь, что его любовь к жизни – главная движущая сила всей его личности. Он предостерегает мир от грядущего несчастья точно так же, как это делали пророки, потому что любит жизнь во всех ее формах и проявлениях. Он, как и пророки, не является детерминистом, утверждающим, что историческое будущее уже определено, он «альтернативщик», видящий ограниченные и оцениваемые альтернативы. Для нас альтернатива лежит между окончанием гонки ядерных вооружений и общим уничтожением. Заглушит ли голос этого пророка голоса обреченности и усталости, зависит от величины жизненной силы, которую сохранит мир и в особенности молодое поколение. Если нам предстоит исчезнуть, мы не можем утверждать, что не были предупреждены.
V. Пусть человек восторжествует
Мы говорим о свободе и демократии, однако все больше людей боится ответственности, которую несет свобода, и предпочитает рабство хорошо накормленного робота.
Когда средневековый мир развалился, казалось, что западный человек устремился к окончательному исполнению своих заветных мечтаний и чаяний. Он освободился от авторитета тоталитарной церкви, от груза традиционного мышления, от географических ограничений наполовину неизвестного мира. Он открыл для себя природу и индивида. Он осознал собственную силу, осознал свою способность сделаться хозяином природы и традиционно заданных обстоятельств. Он поверил, что сумеет объединить свое новорожденное чувство силы и рациональность с духовными ценностями гуманистической традиции, пророческие идеи мира и справедливости, принесенные веком мессианства и осуществляемые в историческом процессе, и греческую теоретическую мысль. За столетия, последовавшие за Возрождением и Реформацией, он построил новую науку, постепенно высвободившую неслыханные производительные силы и полностью изменившую материальный мир. Он создал политические системы, которые, казалось бы, гарантировали свободное и продуктивное развитие индивида, он сократил рабочий день настолько, что западный человек получил возможность наслаждаться свободным временем так, как его предки и мечтать не могли.
И все же где мы находимся сегодня?
Мир разделен на два лагеря: капиталистический и коммунистический. Оба они уверены, что обладают ключами к осуществлению вековечных чаяний человечества, оба утверждают, что хотя они должны сосуществовать, их системы несовместимы.
Правы ли они? Не находятся ли оба в процессе перехода в индустриальный неофеодализм, в промышленное общество, которое направляют и которым манипулируют большие мощные бюрократии, в общество, в котором человек превращается в хорошо накормленный развлекающийся автомат, потерявший индивидуальность, независимость и гуманность? Должны ли мы примириться с тем фактом, что мы все в большей степени способны властвовать над природой и производить товары, но должны отказаться от надежды на новый мир солидарности и справедливости, что этот идеал выродится в пустую технологическую концепцию «прогресса»?
Разве нет иной альтернативы, чем выбор между капиталистическим и коммунистическим управленческим индустриализмом? Разве не можем мы построить индустриальное общество, в котором индивид сохранил бы свою роль активного, ответственного гражданина, контролирующего обстоятельства, а не подчиняющегося им? Неужели действительно экономическое процветание и раскрытие человеческой сущности несовместимы?
Капиталистический и коммунистический лагери соревнуются не только экономически и политически, они противостоят друг другу в смертельном страхе перед атомным нападением, которое сотрет с лица земли оба, если не цивилизацию в целом. Действительно, человек создал атомную бомбу, это стало результатом одного из его величайших интеллектуальных свершений. Однако он утратил власть над собственным созданием. Бомба стала его госпожой, и сила его творения сделалась его самым опасным врагом.
Есть ли еще время свернуть с этого пути? Можем ли мы преуспеть в изменении курса и стать хозяевами положения, а не позволить обстоятельствам нами управлять? Можем ли мы преодолеть глубоко укоренившееся варварство, заставляющее нас пытаться разрешить проблемы единственным способом, которым они никогда не могут быть разрешены, – силой, насилием, убийствами? Сможем ли мы уничтожить разрыв между нашими великими интеллектуальными достижениями и своей эмоциональной и моральной отсталостью?
Чтобы ответить на эти вопросы, необходимо более детальное исследование современного положения западного человека.
Для большинства американцев успех нашей индустриальной организации представляется несомненным и всеобъемлющим. В наиболее развитых в промышленном отношении странах новые производительные силы – пар, электричество, нефть, атомная энергия – и новые формы организации труда – централизованное планирование, бюрократизация, усиление разделения функций, автоматизация – создали материальное богатство, уничтожили крайнюю бедность, в которой большинство населения жило еще столетие назад.
За последние сто лет рабочая неделя сократилась с семидесяти до сорока часов; увеличивающаяся автоматизация делает рабочий день все более коротким, предоставляя человеку неслыханно много свободного времени. Среднее образование получает каждый ребенок, а высшее – все большая часть населения. Кино, радио, телевидение, спорт и увлечения заполняют долгие часы, которые теперь человек имеет для отдыха.
Действительно, представляется, что впервые в истории огромное большинство – а скоро и все поголовно – в западном мире будут в первую очередь озабочены тем, чтобы жить, а не бороться за получение материальных средств к существованию. Представляется, что самые заветные мечты наших предков близки к осуществлению, что западный мир нашел ответ на вопрос о том, «что такое хорошая жизнь».
В то время как большинство жителей Северной Америки и Западной Европы все еще разделяют такой взгляд, растет число вдумчивых и восприимчивых людей, которые видят недостатки этой привлекательной картины. В первую очередь они замечают, что даже в самой богатой стране мира, США, пятая часть населения не участвует в хорошей жизни большинства, что большое число наших сограждан не достигают того стандарта материального благосостояния, который является основой достойного человеческого существования. Более того, они осознают, что более двух третей человечества, на протяжении столетий бывшие объектом западного колониализма, имеют уровень жизни в десять-двадцать раз более низкий, чем наш собственный, а их ожидаемая продолжительность жизни вдвое меньше, чем у среднего американца.
Их поражают иррациональные противоречия нашей системы. В то время как миллионы наших соотечественников и сотни миллионов людей за границей не имеют достаточного пропитания, мы ограничиваем сельскохозяйственное производство и к тому же тратим сотни миллионов каждый год на хранение излишков. Мы обладаем изобилием, но не имеем радости жизни. Мы более богаты, но менее свободны. Мы больше потребляем, но мы – пустышки. У нас все больше атомного оружия, но мы все более беззащитны. Мы более образованы, но все меньше способны на критические суждения и убеждения. У нас процветает религия, но мы все больше становимся материалистами. Мы говорим об американских традициях, являющихся духовными традициями радикального гуманизма, но мы обвиняем в «антиамериканизме» тех,
