В 1962 году к группе MRI присоединился Поль Вацлавик. Он родился в 1921 году в Виллач в Австралии. В 1949 он получил в Венеции звание доктора философии, на основании работы о философии языка и логике. Дальнейшие годы он провел в институте Юнга в Цюрихе. Там он изучал психоанализ и в 1954 получил диплом аналитика. Потом он выехал в Центральную Америку и несколько лет преподавал психотерапию и психоанализ в государственном университете Сан Сальвадора. В то время он познакомился с работами Бейтсона. В 1960 году он перешел в Institut for Direct Analiysis в Филадельфии. Там, на основе анализа фильмов, совместно с Альбертом Шефленом он изучал отношения врач - пациент, в процессе терапии. В рамках этой работы он познакомился с Доном Д. Джексоном, который уговорил его работать в MRI. Таким образом Вацлавик стал членом исследовательской группы[147].
В этот период основное внимание в MRI, всё чаще, уделяли методологии изменений. На первом плане интересов института стали появляться стратегии перемен в контексте практического применения. Бейтсон, который считал себя прежде всего эпистемологическим исследователем коммуникации, в этот период отошел от работ в MRI. Для него, психиатрия была лишь частью области применения его теории[148].
Его место в институте занял Хейли. Совместно с Джексоном он стал руководить новым журналом "Family Process". MRI, во всё большей степени становился пионером нового течения психиатрии. В 1965 году к работе в институте приступил Карлос Е. Слузки (Carlos Е. Sluzki), психиатр и психоаналитик из Буэнос-Айреса.
В половине шестидесятых в институте произошли резкие перемены. Почти все основатели покинули его, приступив к собственным исследованиям: вначале вслед за Хейли, перешел в Child Guidance Clinic при University of Pennsylvania в Филадельфии, Сальвадор Минухин. Он проводил там семейную терапию и обучал терапевтов. После преподавания на антропологическом факультете университета в Стэнфорде в Пало Альто, он стал профессором психиатрии в университете Мериленд и директором Family Therapy Institute в Вашингтоне. Вирджиния Сатир покинула MRI в 1966, посвятив себя развитию своей теории Терапии Целой Семьи. Также Вильям Ф. Фрай и Джульс Рискин вскоре покинули институт.
Теперь функции управления MRI перешли к Вацлавику. В институте уже работали другие исследователи[149]. Именно они вместе с Дженет X. Бивин и Доном Д. Джексоном опубликовали основополагающую работу теории коммуникации Pragmatics of Human Communications. A Study of Interactional Patterns, Pathologies and Paradoxes (Прагматика человеческой коммуникации. Изучение паттернов интеракции, патологии и парадоксов)[150]. Вскоре после выхода этой книги, Джексон покончил жизнь самоубийством. Книга пробудила интерес многих терапевтов, практикующих психотерапию на системно-теоретической основе. Впервые взгляды группы Пало Аль-то были систематизированы и было изложено их значение для теории и практики психотерапии. Большинство из них публиковалось до этого в форме лекций или статей в журналах. Теперь новые концепции предстали перед широкой публикой.
Еще в том же самом году, возник Brief Therapy Center (Центр Краткосрочной Терапии). Вначале это должна была быть психотерапевтическая клиника. В действительности, центр служил научным полигоном MRI. Здесь изучали, прагматически ориентированные стратегии изменений[151]. Вацлавик, Уикленд и Фи, так описали свою теорию:
"С самого начала, условием нашей работы была необходимость применения одного языка. Будучи членами MRI, мы уже несколько лет изучали человеческую коммуникацию, в особенности в терапии супружеских пар и семей, так же, как мы проводили исследования в рамках, так называемой, группы Пало Альто под управлением Грегори Бейтсона и Дона Д. Джексона. Это означает, что уже с самого начала, мы склонны были больше внимания уделять процессам и структуре поведения, нежели их содержанию. Наибольшее значение мы придавали событиям "здесь и сейчас", нежели прошлому. Не менее важным для нашей работы было то, что все мы обладали практическим опытом и образованием в области гипнотерапии. Это означало, что с одной стороны, благодаря этому мы проводили верные непосредственные интервенции, что некоторыми было признано манипулированием, а с другой стороны дало нам возможность познакомиться с гениальными и необыкновенными методами Милтона Эриксона, влиянию которого мы многим обязаны"[152].
Результаты исследовательских работ были опубликованы в 1974 году Вацлавиком, Уиклендом и Фишем, под титулом Change. Principles of Problem Formation and Problem Resolution (Изменение. Принципы формирования и разрешения проблем)[153].
Формальное описание интеракций, имеющих место во время терапевтического процесса между терапевтом и клиентом, не было однако в то время предметом исследований. Этот, в принципе совершенно логичный шаг, сделали лишь в середине семидесятых годов Ричард Бэндлер и Джон Гриндер, тем самым дополняя открытую гипотезу, которую Бейтсон уже в 1960 году сделал предметом дискуссии. В реферате о групповой динамике шизофрении Бейтсон сказал:
"Любая коммуникация [...] может быть магическим образом модифицирована с помощью соответствующей ей коммуникации. Во время этого семинара мы обсуждали различные черты интеракции с пациентом, описывая, что мы делаем и как оцениваем свою стратегию. Труднее было бы дискутировать о наших начинаниях, с точки зрения пациентов. Как квалифицировать нашу коммуникацию с ним, чтобы этот опыт стал терапевтическим? [...] Во всех этих описаниях забывают о сложном характере коммуникационных модуляций. Эти модуляции создают музыку"[154].
Часть 2. Коммуникация на практике.
В начале семидесятых годов Бэндлер и Гриндер вернулись к проекту, который инициировали в 1951 Бейтсон и Руеш. Они заново задали вопрос, как именно возникает коммуникация, вызывающая изменения. Как мы уже упоминали, их исследования терапевтической коммуникации привели к точной формулировке моделей, представляющих существенные структурные элементы терапевтической работы Перлза, Сатир и Эриксона.
Также группа, сконцентрировавшаяся вокруг Бейтсона, пыталась ранее создать основы для понимания терапевтических отношений. Их подход опирался однако, главным образом, на абстрактных теоретических гипотезах. Бейтсон с перспективы лет так описал намерения и способ работы своей исследовательской группы:
"Задачу можно было легко определить: создать соответствующие основы для описания человеческих интеракций. Трудность состояла в уточнении слова "соответствующие" и факте того, что то что должно было быть описано, содержало описания не только последствий успешной коммуникации но также паттерны непонимания и патологические паттерны. Учение о межчеловеческих отношениях, и в особенности психиатрия, всегда избегали этой теории. [...] Психологи принимали все возможные внутренние объясняющие факторы (эго, страх, агрессию, инстинкт, конфликт и т.п.), способом напоминающим начинания средневековых психотеологов.
Психиатры обработали их так, что вначале слушали рассказы о детстве, чтобы объяснить сегодняшнее поведение, то есть создавали новые данные на основе того, что было известно. Пытались отрывочно проводить статистику заболеваемости. Терялись во внутренних и мифических экзистенциях, понятиях типа ид или архетип. Для придания своим теориям научного характера, прежде всего заимствовались концепции физики и механики (энергия, напряжение и т.п.) А ведь в точных науках существовало несколько основ от каких можно было исходить, например логические типы Расселла и Уайтхеда, теория игры фон Нойманна, понятие сравнительной формы (названной биологами гомологией), концепции плоскостей из лингвистики, анализ шизофренических силлогизмов фон Домаруса, понятие дисконтинуации из генетики, а также родственные понятия бинарной информации. Достойны интереса были также определения образцов и рефундации. Прежде всего, однако, в кибернетике функционировало понятие гомеостаза и саморегуляции. Из этих разбросанных терминов возникла иерархическая классификация типов информации и впоследствии типов обучения. Появились зачатки теории шизофрении и вместе с ними ранняя попытка квалификации способов, какими люди и животные кодируют свою информацию (цифровым, аналоговым, иконографическим, кинематическим, вербальным и т.п.)"[155].
Работа группы Пало Альто под управлением Бейтсона происходила, как мы уже говорили, в Mental Research Institute. Их достижения были систематизированы с учетом психотерапевтических контекстов. Теперь можно было выработать точные принципы и терапевтические стратегии, которые впоследствии стали основой для многих системно-теоретически ориентированных школ семейной терапии[156].
