Раньше, миллионы лет назад, приматы убеждались в обратном: надо есть, пока есть еда. Завтра ее не будет. Тогда же сложились и другие инстинкты, доставшиеся нам по наследству. Так, основной, неосознанный мотив самца — быть успешным, а значит, иметь колбасу и интерес со стороны самок. Основной, неосознанный мотив самки — найти выгоду для потомства.
Однако наше отношение к сексу — а точнее, его восприятие — не ограничивается связью половых центров со зрением и слухом. Существует также обоняние, роль которого огромна.
Мало кто знает о том, что у человека имеется две системы обоняния. Первая — самая обычная и привычная, та, которую не надо пояснять детально: это она дает нам способность чувствовать запахи. Вторая система — так называемая вомероназальная — предназначена для выяснения сексуальных приоритетов. Это ее единственная задача: улавливать запах феромонов, который обычная обонятельная система уловить не в состоянии.
Данные свидетельствуют о том, что существующая у всех взрослых людей вомероназальная система является специализированным органом, чувствительным к химическим воздействиям, который нужен для того, чтобы воспринимать человеческие феромоны. Исследователи выявили, что у человека вомероназальная система непосредственно связана с лимбической системой, которая, в частности, ответственна за контроль над эмоциями и поведением.
Феромоны — собирательное название веществ — продуктов внешней секреции, выделяемых некоторыми видами животных. Феромоны обеспечивают химическую коммуникацию между особями одного вида. Иными словами, это биологически активные вещества, которые животные выделяют в окружающую среду и которые специфически влияют на поведение, физиологическое и эмоциональное состояние или метаболизм других особей того же вида. Феромоны продуцируются особыми железами.
Интересный факт: при выполнении пластической операции по изменению формы носа вомероназальный рецептор, как правило, уничтожается. После такой операции женщина становится почти фригидной: она теряет способность улавливать запахи мужских гормонов.
До недавнего времени наука уделяла крайне мало внимания феромонам, считая для человека обоняние менее важным, нежели зрение или слух. Отношение к этому вопросу изменилось совсем недавно. Но началось все еще в XIX веке, когда французский натуралист Жан-Анри Фабр обнаружил, что самка мотылька может привлечь десятки самцов в комнату, где она находится. Фабр предположил, что самка посылает самцам какие-то химические сигналы, которые человек не может уловить. Он был прав, это доказало время, потому что тогда просто не было технических средств, чтобы подтвердить его догадку.
В середине XX века группа немецких ученых под руководством Адольфа Бутенандта смогла выделить секрет желез самок бабочек шелкопряда, разобрать его на составные компоненты и показать, что лишь на одно из полученных веществ самец реагирует трепетанием крыльев — то есть так же, как на присутствие самки. И чтобы вы представляли, насколько мало в железах этого вещества: всего 6 граммов феромонов были добыты из желез полумиллиона бабочек!
Что же касается всевозможных духов с феромонами, то женские феромоны уже много веков имитируются амброй. Этот волнующий, буквально дурманящий голову запах берется не из экстракта цветов или деревьев, как многие думают, а из паховых желез кита. Мужские феромоны очень индивидуальны, поэтому синтезировать или сымитировать их так, чтобы они одинаково влияли на каждую женщину, невозможно.
Рецептор вомероназальной системы улавливает запах феромонов, и мозг анализирует полученные от них данные; а данные говорят, ни больше ни меньше, о состоянии здоровья человека, о том, готов ли он к размножению и стоит ли производить от него потомство. Проанализировав запах, мозг выдает свое заключение эндокринной системе, и та, в свою очередь, вырабатывает гормоны, которые рождают у нас к человеку чувство приязни, неприязни или равнодушия. Что характерно, одни и те же феромоны вызывают симпатию у представителей противоположного пола и неприязнь — у своего. И все эти операции наш организм проделывает в считанные мгновения — покуда у нас складывается первое впечатление.
Запахи окружают нас ежедневно и ежесекундно, во всем их многообразии. И если наука давно ответила на вопрос, зачем нам умение распознавать запахи (найти партнера, найти пищу, вычислить врага), то вопрос о том, каким образом человек все эти запахи распознает и запоминает, долгое время оставался без ответа. Этой теме посвящена статья «Штрих-код запаха» кандидата физико-математических наук Е. Лозовской[20]. В своей статье она рассказывает о том, что лишь недавно ученые разгадали эту загадку, восстановив всю цепочку — от взаимодействия пахучего вещества с рецептором до формирования в мозге четкого впечатления определенного запаха.
Большое значение в ответе на этот вопрос принадлежит работам американских ученых Ричарда Акселя и Линды Бак: их исследования в области распознавания запахов в 2004 году были удостоены Нобелевской премии по физиологии и медицине. Ключом к разгадке принципов работы обонятельной системы стало обнаружение огромного семейства из приблизительно тысячи генов, управляющих работой обонятельных рецепторов.
Л. Бак и Р. Аксель обратили внимание на то, что в распознавании запахов задействовано более трех процентов общего количества генов организма. Каждый ген содержит информацию об одном-единственном обонятельном рецепторе — белковой молекуле, которая реагирует с пахучими веществами. Такое сочетание разнообразия рецепторов и химических свойств молекул создает широкую полосу сигналов. Эти сигналы рождают уникальный код запаха, благодаря чему его можно запомнить и узнать: этот код позволяет нам хранить в мозге информацию примерно о 10 тысячах запахов.
Те из школьниц и студенток, которые экспериментируют со случайным сексом, обычно не задумываются о том, что у них гораздо больше шансов получить ЗППП, чем у их партнеров-мужчин, и что в случае данных заболеваний у них намного больше шансов на бесплодие или развитие рака. Довольно часто подобная безрассудность встречается у женщин и в более разумном возрасте. Кроме того, эмоциональные последствия секса у женщин сильно отличаются от тех, которые испытывают мужчины.
Забудьте о фильмах, в которых бесконечная женская раскрепощенность уподобляется мужской по степени беспечности: исследования авторитетного эволюционного антрополога Джона Таунсенда показывают обратное. Сексуально активные женщины с чрезвычайно либеральными сексуальными отношениями не в состоянии эмоционально справляться со случайным сексом. Они чувствуют себя используемыми, обиженными и опустошенными после секса с мужчинами, незаинтересованными в отношениях.
Для девушек-подростков секс с многократными партнерами увеличивает возможность последующего развития клинической депрессии в десять раз. Для сравнения — для юношей-подростков этот риск увеличивается вдвое. Исследование случайного секса среди студентов колледжа приводит к еще более драматическим заключениям: женщины, которые наиболее часто участвуют в случайном сексе, имеют большинство симптомов депрессии, тогда как их сверстники-мужчины, также увлекающиеся случайными связями, к депрессии почти не склонны.
Культурные, социоэкономические и половые различия
Различия во взаимодействиях матерей и младенцев могут отражать культурные различия между народами.
Этой теме посвящено исследование, которое в 1990 году проводили японские и американские исследователи в США. Они пришли к заключению, что матери в Соединенных Штатах больше ориентируемы на информацию, нежели матери в Японии. Американские матери более разговорчивы и задают младенцам больше вопросов, особенно закрытых (то есть таких, которые предполагают ответ «да» или «нет»), и чаще стараются говорить с младенцами четко и правильно, не коверкая слова. Напротив, японские матери больше ориентируемы на произведение эффекта, используют больше бессмысленных звуков и словосочетаний, больше детского лепета и больше вариантов имени младенца.
Эти различия могут отражать предположения каждого общества о коммуникации между взрослыми и младенцами и между взрослыми и взрослыми. В том, что касается культурных стилей разговора, для Соединенных Штатов характерны прямые высказывания, которые подчеркивают индивидуальное самовыражение. Стили в Японии являются более завуалированными, косвенными и выражают сочувствие и соответствие. Это относится и к разговорам с детьми, и к разговорам взрослых между собой. Японские нейропсихологи рассказывали, что их соотечественницы реже напевают своим младенцам, но дают им больше физического контакта, чем это делают матери в Соединенных Штатах. Данное различие также отражено в более частом невербальном ответе японскими матерями и более частом устном ответе американскими матерями.
