Ознакомительная версия.
Чем, кроме приступа безумия, можно объяснить мой уход с высокооплачиваемой работы в абсолютную неизвестность? Или невероятно дорогое платье, приобретенное в разгар безработицы на все отложенные + одолженные деньги? А горную прогулку на лошади, на которую я взобралась, не имея ни малейшего представления о верховой езде? А акробатический прыжок на подножку уходящего поезда? (Одно неверное движение, и я бы погибла под колесами этой махины!)
Представьте себе, я образумилась. Никаких обреченных романов и печальных прозрений год спустя — я сразу говорила «нет» всем «неподходящим» ухажерам. «Подходящим» тоже, если нужно было выбирать между свиданием с ними и работой, которую следует сдать в срок. Я мужественно покидала вечеринки в разгар веселья, чтобы выспаться перед «важной встречей». Стала рассчитывать деньги до зарплаты и покупать беспроигрышную спортивную одежду. И наотрез отказывалась прыгать с парашютом, не желая рисковать ни жизнью, ни переломами ног!
Я взирала на безумную ежедневность своих друзей и подруг, исключительно со стороны, без труда угадывая печальные последствия их «ляпсусов» и оплошностей». Пока не обнаружила странную тенденцию: моя гордость собой, такой мудрой, трезвой, взрослой постепенно перерастает… в комплекс неполноценности!
Жизнь состоит из сплошных ошибок!
Я поняла это, когда перестала их совершать. Оказалось, что жизни нет — она стала стерильной, как противозачаточная таблетка. Нудной, как правила в школьном учебнике! Совершенно безжизненной!
Я стала тосковать за своими прошлыми глупостями и сумасшествиями. И, вглядываясь в них, трезво и беспристрастно, с удивлением осознала:
большая часть сделанного исключительно «сдуру», оказалось впоследствии самыми разумными из моих свершений.
Разве отказ от «доходного места» и два года последующих метаний и мытарств, не помогли мне познать саму себя? Понять, чем именно я хочу заниматься! И разве невероятно дорогое платье, купленное в эпоху безработицы не помогло мне вновь ощутить себя «на коне» — не выброшенной на обочину, а королевой, способной победить, несмотря ни на что?
Да, свалившись с лошади, я действительно могла сломать себе шею. А пляски до утра в ночь перед экзаменом, не способствовали получению высшего балла. И люди, в которых я влюблялась, нередко, оказывались «неподходящими». Но ведь именно эти сумасшедшие приключения и увлечения делают нашу жизнь такой яркой, выпуклой и незабываемой. Делают жизнь — жизнью!
Остается добавить, что, наловчившись высматривать мужские недостатки, я за последний год ни разу не сказала «Да». Идеальных партнеров, как известно, не бывает, зато текущая работа есть всегда. И шанс, что подходящий мне мужчина совпадет с законным выходным — стал приравниваться к божьему чуду, а моя безошибочность уже сильно походила на вопиющую глупость.
В этот момент Господь ниспослал мне решающий аргумент: моя коллега Ляля, махнув рукой на дела, укатила в путешествие с первым встречным. Начальник чуть не уволил ее с работы и взял с прогульщицы крупный штраф. «Но, честное слово, — призналась она мне, — выиграла я намного больше! Его — замечательного, заботливого, щедрого. Хотя поначалу все казалось чистым сумасшествием».
Спустя несколько месяцев, они поженились, сейчас она ждет ребенка. А ведь до этого ей тоже постоянно не везло: то «павлины» попадались, то обманщики… Но, как сказал Уинстон Черчилль: «Успех это последовательный переход от одной неудачи к другой с нарастающим энтузиазмом!» И главное тут не останавливаться, не впадать в экзистенциальную тоску, не вздыхать: «Я слишком много знаю и все понимаю».
Ты не знаешь ничего, пока не поймешь, что любовь зачастую прикидывается полным безумием, успех — безрассудным риском, радость — глупостью, а счастье просто жить, наслаждаясь солнцем, любовью, успехом — абсолютно бессмысленным времяпровождением.
И самая страшная ошибка, которую можно совершить — прожить жизнь, не совершив ни одной из подобных ошибок!
Еще во время учебы в театральном институте, проштудировав без малого сотню пьес, я с удивлением поняла: большинство драматургов, великих и не очень, описывают начало любви совершенно одинаково. Герой и героиня, внезапно отбрасывают груз взрослой жизни и начинают хором вспоминать свое детство и играть друг с другом, словно малыши.
«А ты помнишь, как мы играли в фанты? — вспоминает мой друг. — А как повытаскивали вещи у тебя из кладовки и устроили карнавал!» «А помнишь, как ты придумала Новый год? — вторит ему моя соседка. — Сейчас мы так не веселимся. Все мои знакомые какие-то скучные, солидные стали. Наедятся «Оливье» и сидят за столом, каждый над своим животом».
И он, и она вспоминают наши студенческие театрализации, как самые яркий моменты жизни. И я тоже запомнила «свой» Новый год… «Послушайте, — предложила я, — а давайте устроим его прямо сейчас!» И мы нарядили елку, разоделись в праздничные наряды, откупорили в двенадцать часов шампанское и танцевали до утра, абсолютно позабыв в кураже веселья, что на календаре совсем другое число.
Именно тот случай помог мне уяснить важную истину:
праздник понятие не календарное, а психологическое!
Ведь тот же Новый год когда-то перенесли на две недели и застолье по поводу дня рожденья мы нередко отодвигаем на выходной… «Красный» день календаря — существует только у нас в голове, его исключительность — иллюзорна. А на деле, важно лишь то, насколько успешной будет театрализация этой иллюзии. Насколько удачными — декорации, насколько талантливыми — партнеры, и сможешь ли ты сама играть в этот праздник «взаправду» — как в детстве.
А что такое роман, как не декорации туманного парка или холма над Андреевским спуском, куда ты и он, карабкаетесь, наплевав на погубленную парадную обувь, ради иллюзии — вы одни на свете. Партнер в образе Ромео и полное «проживание» избитого диалога пьесы: «Я тебя люблю», — «И я тебя тоже». Это обязательно нужно сказать — таковы правила игры, в процессе которой рождается трепещущее внутри детское предощущения чуда, отрывающее нас от реальности.
Любовь — это праздник лишь для двоих…
Моя подруга Аня регулярно жалуется на супруга: «Он очень хороший, но у него есть неисправимый недостаток: муж совершенно не умеет сделать мне праздник. Или хотя бы сюрприз… И, если я мечтаю, в день своего рожденья проснуться в постели, заваленной красными розами, то должна сама сказать ему об этом вечером. А еще лучше отвести на базар, ткнуть пальцем в понравившийся букет, объяснить, где его спрятать и уточнить время, когда нужно положить цветы на кровать. Иначе, до пенсии не дождешься». «Ну, розы-то он покупать не отказывается, — вступилась за него я. — А это уже кое-что… Почему б тебе не сыграть в сюрприз? Ставишь себе задачу театрального этюда: «Я ничего не знаю!» Просыпаешься и кричишь: «Боже, что это? Красные розы! Мои любимые! Какая красота…» И если будешь играть хорошо, поверь, минут через пять непременно почувствуешь в душе праздник».
Да уж, не мудрено, что я попала в театральный. Я выросла в удивительно игровой семье, где все непрерывно заигрывают друг с другом. «Ах, кто же это к нам пришел? — начинает мама, завидев меня на пороге. — Неужели моя дочечка?!» «Нет, это привидение твоей дочки, — вступаю я. — Я умерла оттого, что ты меня плохо кормила». «Ах, какая у тебя ужасная мама», — сокрушается мать, главной идеей-фикс которой всегда было накормить меня до состояния шарика Мопассановской «Пышки». «Сегодня 1 мая, — заявляет она с утра. — Нужно пойти и купить тебе и бабушке шарик», — «Зачем, у нас есть совершенно круглая кошка», — «Нет, во-первых, она похудела, во-вторых, — не красная, а в третьих, у нее ужасный характер. А шариков с ужасным характером не бывает!»
Уточняю, моя мама, так же как и прочие родственники, не имеет никакого отношения к театру. Но наша семейная привычка к игре, гарантированно поднимает нам настроение и помогает оторваться от быта, — от привычки друг к другу. Ведь ежедневное «Ах, кто же это к нам пришел?!» ни что иное, как этюд на тему: «Я не видела свою дочь четыре месяца. Какой приятный сюрприз!» Играя, мы смеемся, решая рутинные вопросы, и вышучиваем застарелые конфликты…
Ибо игра — это отстранение от жизни: тяжелой, серьезной, обыденной — взрослой! И, чтобы отдохнуть от нее, люди идут в театр, поскольку проблемы, разыгрываемые актерами на сцене — это не жизнь. Но стоит перенести этот принцип в реальную плоскость, оказывается, что «не жизнь» зачастую помогает нам решать многие жизненно важные проблемы. Просто потому, что мы даем себе установку: это не страшно, а понарошку; это не глупо, а весело; это не упрек, а шутка.
Вы никогда не замечали, что множество вещей, которые нельзя или не хочется говорить прямо, — можно сыграть? И одно дело обиженно заявить работодателю: «Ты платишь мне слишком мало», — и совсем другое весело пококетничать с ним: «Ну, ты у нас человек экономный, бережливый… Но я ничего не могу с собой поделать. Так ужасно хочется денег». А звонить со слезными извинениями другу, с которым обещала встретиться три месяца тому, куда менее приятно, чем весело объявить ему по телефону: «Привет, это твоя без вести пропавшая подруга Ладочка, которую ты, наверное, уже похоронил навсегда». Ведь серьезное раскаяние выведет его на не менее серьезный разговор о твоей необязательности, в то время как игривое признание своей вины вызовет у собеседника облегчение: вроде как и «гадостность» свою ты признаешь, и, играючи, перескакиваешь неприятный момент выяснения отношений.
Ознакомительная версия.
