Крик рассерженной мамы привлек внимание многочисленных покупателей в гипермаркете. За ним последовало резкое замечание, адресованное девочке, которой на вид и трех лет не было: «Чтобы этого мне больше не повторялось, я смотрю – тебя нет!» Даже ребенку постарше потребовалось бы время, чтобы понять, «что хотел сказать автор», а ожидать этого от трехлетнего ребенка уж никак нельзя. Кроме того, совершенно нереально, чтобы малыш послушно шел за мамой, когда кругом столько ярких коробочек, игрушек и сладостей. Поэтому родителям при выборе воспитательных мер, предъявляемых требований и методов приучения к дисциплине всегда нужно соотносить их не только с темпераментом ребенка и сиюминутными обстоятельствами, но и с возрастом, потребностями и возможностями малышей. Лишь в этом случае можно рассчитывать на деликатное утверждение родительского авторитета в необходимой степени.
Что-то похожее на демократию в семье возникает только годы спустя, по мере взросления ребенка, когда ему уже можно предоставлять чуть больше свободы, – естественно, в зависимости от его возраста, зрелости и умения справляться со своими обязанностями. Внешний (родительский) контроль постепенно вытесняется внутренним самоконтролем ребенка. В процессе этой замены ребенок созревает и развивает так называемые высшие, более сложные функции и составляющие своей личности.
Когда ребенок становится подростком, его отношения с родителями тоже нельзя назвать демократией: полное равноправие недостижимо, пока сохраняется финансовая и бытовая зависимость детей от родителей. Но все же такие отношения уже подразумевают взаимное уважение прав и потребностей родителей и детей, обсуждение и поиск компромиссов. При всем при том на пути достижения демократии фазу «диктатуры» (хоть и мягкой, и направляемой любовью) нельзя ни перескочить, ни обойти.
Милану 15 лет. В младших классах усердием он не отличался, но и особых проблем родителям не доставлял. В средней школе начал отставать в учебе, сбегал с уроков, грубил учителям. Из-за пропусков и нарушений дисциплины получил предупреждение. Родители были сильно обеспокоены и обескуражены. Вроде никогда ребенка не наказывали, считали, что с ним налажен хороший контакт. Где же они допустили ошибку и что теперь делать? Оба родителя с высшим образованием, дома всегда много читали, и у самих в школе никогда проблем не было. Милану – своему единственному ребенку – посвящали почти все свободное время. Ни в чем его не ограничивали. В силу того, что оба родителя выросли в семьях с сугубо патриархальным укладом, своему единственному сыну они хотели предоставить как можно больше свободы в принятии решений. А их сын с плохими оценками, с вечными замечаниями по поведению еле осваивал школьную программу. Естественно, все это негативно сказывалось как на отношениях родителей с ребенком – они отдалялись, – так и на отношениях между самими родителями: они все чаще ссорились и спорили о том, что им делать и кто виноват. Описывая свою ситуацию, все время повторяли: «Мы с ним ничего не можем поделать…»
Воспитание и приучение к дисциплине – неотъемлемой составляющей воспитания – нужно воспринимать как долгий процесс. Родитель, используя свое влияние, учит ребенка, какие формы поведения приемлемы, а какие нет. В этом процессе вопрос авторитета и власти непосредственным образом связан с еще одним важным понятием – влиянием. Если у родителя нет авторитета, то у него не будет власти, а если нет власти, то он не сможет оказывать никакого влияния на ребенка. Вопрос влияния – это именно то, что родители образно описывают фразой: «мы с ним (с ней) ничего не можем поделать».
Родитель, такими словами характеризующий степень своего влияния на ребенка – фактически его отсутствие, – демонстрирует свою серьезную проблему. Родитель просто-напросто не имеет рычагов влияния, с помощью которых он мог бы заставить ребенка делать то, что считает нужным, или чего-то не делать. Независимо от возраста ребенка такое положение может сильно осложнить жизнь семьи. Пока ребенок маленький и еще не достиг подросткового возраста, родители, готовые во всем потакать ему и любой ценой избегать конфликтов, возможно, и не испытают в полной мере пагубность недостатка собственного авторитета. А вот если проблема ярко выражена с ранних лет и сохраняется до подросткового возраста, то отклонения в поведении ребенка только усложняются. Если родитель не в состоянии влиять на ребенка, эту нишу обязательно займет кто-то другой, например компания сверстников или другие люди из его окружения. Конечно, совершенно нормально, когда в определенном возрасте сверстники начинают влиять друг на друга больше, чем раньше. И в этот период далеко не все равно, сможет ли родитель оказывать хоть какое-то влияние на ребенка или не сможет.
Отсутствие влияния со стороны родителей – это чаще всего признак глубокого нарушения внутрисемейных отношений.
И дело тут, как правило, в недостатке близости между родителями и детьми. Поэтому родителям очень важно понять, что вопрос их авторитета у детей – это только лишь один из аспектов их отношений и не может решаться отдельно. Если речь идет о подростках, нарушенный авторитет родителей свидетельствует о давности проблемы и ее глубоком проникновении во все механизмы функционирования семьи. Проблема требует основательного и комплексного решения. При необходимости родителям стоит обратиться за профессиональным советом к психологу или педагогу.
Авторитет и свобода выбора
Граница, авторитета проходит там, где кончается свобода выбора.
Бертран де Жувенель[1]
Елена спросила подругу Милицу, как она справляется со своим сыном-подростком и приучает его помогать по дому. Милица сначала даже не поняла, о какой помощи идет речь, и Елена пояснила: «Ну, там, вынести мусор, пропылесосить квартиру, убрать в своей комнате, сходить в магазин…» – «А-а-а-а, этим он не занимается. Не хочет, и все». Теперь уже Елена недоумевала: «Ясно, что он не хочет, а ТЫ-то что делаешь?» – «Ничего. Он все равно не сделает. Иногда застелет кровать, и то, только когда захочет, и все…»
Именно проблема свободного выбора порой ставит под угрозу родительский авторитет. Если бы дети были склонны без особого сопротивления исполнять волю родителей, даже когда она идет вразрез с их личными желаниями и потребностями, жизнь родителей была бы гораздо легче. То, что сын Милицы не желает ничего делать по дому, не трудно понять. Только в 2–3 года детишки с удовольствием помогают вам делать домашние дела, возюкают какой-нибудь тряпочкой или веником, стаскивают кастрюли с полок. А к школьному возрасту, когда действительно можно было бы рассчитывать на их помощь, домашние дела становятся им в тягость, и теперь это только лишний повод для пререканий. Понятное дело! Вам бы тоже приятнее было, завернувшись в плед, почитывать книжку с чашечкой кофе в руке, чем пылесосить, ходить на работу или по магазинам, водить ребенка к зубному, отгонять машину в сервис. В жизни приходится делать много того, что мы с удовольствием не делали бы, если б у нас был выбор. Но чаще его нет.
Естественно, нельзя одинаково спрашивать с пятилетнего ребенка, пятнадцатилетнего подростка и взрослого человека.
Во всяком случае, родители всегда должны брать на себя не самую приятную часть ответственности: ставить барьер и требовать от ребенка выполнения того, что считают необходимым, как бы он ни сопротивлялся.
В нашем примере речь шла о выполнении некоторых домашних обязанностей. Если для родителя простое детское «не хочу-не буду» или малейшее сопротивление – это достаточный повод сдаться, неприятности не заставят себя ждать, причем и родителей, и детей. Если ребенок привыкнет делать то, что в принципе не любит, – а кто любит пылесосить, выносить мусор и тому подобные дела? – он усвоит важный жизненный урок и научится легко и эффективно выполнять требования, с которыми не раз столкнется в процессе взросления, а потом и во взрослой жизни, и уже не будет воспринимать их как угрозу и тяжелую, непосильную работу.
Иногда приучение ребенка к порядку дается родителям с таким трудом, что проще самим вынести мусор и сходить в магазин, чем упрашивать и настаивать. Плохо, если они совсем оставляют всякие попытки, потому что главное тут – не выбросить мусор, а приучить ребенка к мысли, что порой приходится делать и то, что совсем не любишь.
Все, у кого есть дети, конечно, знают, что именно в момент столкновения воли ребенка с волей родителей битва за родительский авторитет или выигрывается, или проигрывается. Но вроде бы не все битвы одинаково драматичны и важны. Так можно ли рассчитывать на окончательную победу в войне за авторитет, если какая-то битва будет проиграна?
