на часть через окно, он сказал: дьявол в ярости от того, что его заперли, разглагольствовал и бесновался в комнате. Я спросил, как он относится к части сейчас, и он сказал, что ему интересно знать, почему она так расстроена.
Содержание и тон ответа Дэниела указывали на то, что в этот момент присутствовало больше его «я», а это означало, что продолжать безопасно; поэтому я сказал Дэниелу войти в комнату и спросить дьявола, что он хочет рассказать. Сначала тот вел себя неуважительно, обзывая Дэниела «слабаком» и «неженкой», говоря, что он позволяет людям командовать собой и что он не ровня Саре. Далее утверждалось, что Сара не заботилась о нем, и приводился в качестве доказательства тот факт, что она уехала в командировку через неделю после смерти его отца.
Поскольку Дэниел оставался спокойным перед лицом тирад дьявола, тот начал расслабляться и рассказал ему, как всю жизнь Дэниела он пытался защитить его от нападок и удержать от чрезмерного доверия. Он говорил, что у него философия «никогда больше», согласно которой никто уже не сможет причинить боль Дэниелу. Я попросил Дэниела расспросить дьявола о тех частях его личности, которые он защищал. Дьявол показал образ маленького мальчика в доме родителей, которого ругал отец. Дэниел наблюдал за этой сценой несколько минут, почти все время беззвучно плача. Я попросил Дэниела спросить мальчика, все ли это, что стоит знать Дэниелу, и чувствовал ли он, что Дэниел полностью понимает, насколько тяжелым был для него этот опыт. Мальчик дал мужчине понять, что это был один из многих подобных эпизодов, которые заставили его почувствовать себя никчемным. Я попросил Дэниела вмешаться и увести мальчика в безопасное, комфортное место в настоящем, где он мог бы избавиться от чувства никчемности. Оказавшись там, мальчик смог избавиться от чувства никчемности, которое он ощущал как черную смолу на коже. Дэниел сказал, что, как только с мальчика смыли смолу, он повеселел и захотел пойти на пляж и поиграть.
После того как Дэниел помог мальчику, я попросил его вернуться к дьяволу, чтобы посмотреть, как он отреагирует на это изменение. Дэниел сказал, что его образ изменился и теперь он похож на мальчика-подростка, одетого в кожу, выглядящего жестким, но гораздо более расслабленным. Этот подросток-дьявол согласился, что если бы Дэниел мог позаботиться об этом мальчике, то дьяволу не пришлось бы все время вмешиваться, чтобы защитить мальчика от Сары.
Понаблюдав за работой Дэниела, Сара сказала, что стала больше сочувствовать ему и лучше понимать, из-за чего он впадает в ярость. Она также заявила, что не осознавала последствий своего отъезда в командировку, и извинилась. После нескольких подобных сеансов Дэниел стал гораздо менее вспыльчивым, и фокус терапии сместился на другие проблемы.
Изгнанники Дэниела истолковали отъезд Сары в командировку во время его острой нужды как признак того, что она его не ценит. Для них Сара должна была быть человеком, который избавит их от чувства нелюбви, но вместо этого она подтвердила его, бросив Дэниела. Это пренебрежение разожгло стыд и ужас выживания, которые изгнанники Дэниела уже перенесли из-за ругани отца, и сделало эти юные части его существа еще более отчаянно нуждающимися в любви Сары. Но для дьявола Дэниела она была ничем не лучше его отца; следовательно, он не хотел больше позволять ей получать доступ к этим обиженным маленьким мальчикам в Дэниеле.
Многие пары приходят в мой офис, сраженные, казалось бы, мелкими проблемами. Однако по мере развития терапии становится ясно, что кто-то из них перенес повторную травму привязанности ранее в отношениях, иногда даже десятилетия назад. Некоторые, как Дэниел, чувствовали себя покинутыми в момент большой уязвимости. Другие ощущали себя преданными из-за интрижки или запуганными физической угрозой либо жестоким комментарием во время предыдущей ссоры. Неважно, трактуете ли вы что-то из действий вашего партнера как повторную травму привязанности, это меньше связано с характером действия, чем с тем, насколько это активизирует бремя ваших изгнанников. Многие могли бы разочароваться в Саре, но не почувствовали бы себя смертельно уязвленными.
Однако для очень многих пар любое осознание причин, лежащих в основе их ссор, теряется в джунглях неприятных и не связанных между собой взаимодействий, которые растут вокруг этого. Некоторые терапевты пытаются проложить тропинки в этих джунглях — обучая пары навыкам общения, помогая им разрешать конфликты, которые они порождают, или назначая задания, направленные на создание большей близости, — но в итоге выясняют, что тропинки, которые они расчищают, быстро зарастают, поскольку повторная травма привязанности, которая удобряет джунгли, так и не обнаруживается.
С другой стороны, как только пара приближается к этой открытой ране привязанности, возникающий хаос часто пугает всех, включая терапевта. Пары делают все возможное, чтобы избежать разговоров о повторных травмах привязанности, поскольку эмоции, связанные с такими событиями, в прошлом были слишком взрывоопасными. Пострадавший партнер чувствует себя настолько расстроенным из-за инцидента, что проявления его защитных механизмов для стороннего наблюдателя часто выглядят как чрезмерная реакция. Виновный партнер пугается и защищается, сводя к минимуму последствия своих действий и сосредоточиваясь вместо этого на неспособности другого преодолеть это, что еще больше приводит его в ярость, и так далее. Поскольку Дэниел в основном чувствует уязвимость своих изгнанников, он почти не осознаёт, насколько он зол, и требует извинений. Его постоянные домогательства еще больше бесят Сару, которая в ответ говорит, что она ему не отец и он должен с этим смириться, и они продолжают. Другими словами, повторное причинение вреда привязанности часто запускает процесс, в ходе которого пострадавший партнер неоднократно получает новые раны, а преступнику кажется, что он никогда не будет прощен.
Пары, которые попадают в такие разрастающиеся стычки, как эта, обычно оказываются в одной из двух ситуаций. Одна из них заключается в том, чтобы замять проблему и постараться больше не говорить о ней. Такое решение может удержать их вместе, хотя и с повышенной степенью защиты. Пары, выбирающие такой шаблон, сталкиваются с проблемой изгнания, которая затрагивает их так же, как и изгнание отдельного человека. Это становится той областью отношений, которой пары боятся, и они избегают всего, что может спровоцировать это. И все же они знают, что она есть, подобно ребенку, запертому в подвале, и нуждается во внимании. Просто кажется, что попытки справиться с ней всегда приводят к ухудшению ситуации.
Другой паттерн возникает, когда пары не могут изгнать проблему. Подобно дыре на месте отсутствующего зуба, к которой ваш язык не может не возвращаться, травмированный партнер постоянно поднимает вопрос, каждый раз с одним и тем же болезненным результатом. Такие пары обычно
