Грэйди не так оптимистична: она предостерегает, что многие исследования, касающиеся стареющего мозга, лишь предварительны, поскольку данная возрастная группа не была достаточно изучена. Она недовольна и практикой проведения подобных исследований, потому что в число участников нередко набирают студентов, с одной стороны, и пенсионеров – с другой. То есть получается, что, изучая познавательные особенности таким образом, исследование впадает в крайности: выходит, что промежуточные возрасты вообще не рассматриваются, а их нельзя приблизительно относить к одной из названных крайностей. Собственная работа Грэйди по активности мозга при выполнении задач на запоминание доказывает, что человек средних лет по своей мозговой деятельности находится действительно посередине между одним возрастом и другим, но не склоняется к какому-либо из вариантов. Например, количество белого вещества, которое формирует связи между нервными клетками, увеличивается до возраста сорока – пятидесяти лет и затем начинает снова уменьшаться. То есть на самом деле есть такие этапы развития мозга, которые не достигают своего пика раньше среднего возраста.
Поддерживая воодушевленность Рейтер-Лоренц, признаем, что Грэйди, руководившая исследованием протяженностью в пятьдесят лет, знает, о чем говорит. Но и ее слова – скорее, предупреждение коллегам, нежели приговор всем прочим.
Эмоции, социальные взаимодействия и даже индивидуальность могут систематически измениться, когда человек входит в средний возраст.
Работа когнитивного психолога Мары Мэтер из университета Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе подтверждает, что старшие взрослые склонны больше сосредоточиваться на положительной информации и меньше – на отрицательной. Проведенное ею исследование[26] показало, что миндалевидное тело людей старшего возраста меньше отвечает на отрицательные стимулы (типа неприятных картин), чем миндалевидное тело молодых. Начиная примерно с сорока лет люди также показывают лучшую память на положительные изображения, чем на отрицательные, и эта тенденция продолжается по крайней мере до восьмидесяти лет.
Этот эффект еще более сильно выражен у тех людей, которые отлично сохраняют познавательные способности. А это, как говорит Мэтер, означает, что позитивность – активный процесс, который отнюдь не является побочных эффектом ухудшения познавательных способностей. Причем, добавляет она, полученные ею данные согласуются с тем, что люди среднего и старшего возраста рассказывают о себе сами. Старшие взрослые ценят эмоциональную стабильность и позитивизм даже больше, чем младшие, и говорят, что лучше, чем в юности, управляют собственными эмоциями.
Анализировать с научной точки зрения такие качества, как рассудительность и мудрость, гораздо труднее, чем измерять скорость выполнения двигательных операций или объем памяти. Но все же некоторые исследователи пробуют это делать. Так, было обнаружено, что люди средних лет гораздо более опытны во многих социальных взаимодействиях (типа оценки истинных намерений других людей), чем те, что сильно младше или сильно старше. А еще работа Дэвида Лэйбсона из Гарвада показала, что люди среднего возраста лучше разбираются в планировании расходов и принимают лучшие финансовые решения, чем молодые или пожилые. Согласно результатам его работ, экономическая рассудительность достигает пика в пятьдесят три года.
Одна из самых поразительных особенностей сознания в среднем возрасте – это, возможно, даже не особенность и не способность, а, скорее, изменение в познавательных навыках. Хотя познавательные способности у всех индивидуальны независимо от возраста, эти различия в среднем возрасте увеличиваются. Например, память и внимание часто ухудшаются, но способности некоторых людей лишь улучшаются. В исследовании Уиллис способность большинства участников запоминать списки слов уменьшалась в среднем возрасте, но приблизительно пятнадцать процентов участников справились с этой задачей лучше, чем они же сами в молодости. Поэтому Уиллис говорит, что, изучая не какую-то одну способность, а способности в их широком диапазоне, исследователь начинает понимать, насколько сложным и неоднородным процессом является когнитивный спад и сколько в нем индивидуальных различий.
Предположения Уиллис доказывает исследование генов, связанных с изучением и памятью[27]. В ходе исследования было доказано, что в возрасте до сорока лет мозг последовательно имеет лишь небольшие повреждения и высокие уровни выражения этих генов, в то время как в возрасте от семидесяти трех лет и выше мозг имеет большее повреждение и низкое выражение генов. Но в группе участников средних лет результаты широко варьировались. У одних мозг уже показывал спад, в то время как у других состояние мозга ничем не отличалось от его состояния у тридцатилетних. Поэтому права Грэйди, которая говорит, что люди среднего возраста – это очень интересная и неоднородная группа.
Все эксперименты в этой области преследует практическую цель: ученые надеются, что исследования среднего возраста (особенно среди тех, кто с годами сохраняет познавательные способности неповрежденными, а то и улучшает их) помогут многим людям сохранить ясность мысли в старшем и пожилом возрасте. Уиллис полагает, что такое сохранение четкости разума – результат постоянных интеллектуальных тренировок плюс некоторой генетической удачи. Например, исследователи идентифицировали несколько генных сочетаний, которые являются факторами риска для ранних проблем памяти. Вместе с тем люди, чьи познавательные способности с середины жизни даже улучшаются, склонны одновременно быть более сильными физически и более социально активными.
Рейтер-Лоренц дает совет каждому, кто вступает в средний возраст: вместо того чтобы настраиваться на кризис, нужно принимать этот этап как время для новой формы работы над собой. Она уверена, что этот возраст приносит очень много новых возможностей увеличить свои познавательные и физические ресурсы. А это, в свою очередь, поможет предотвратить многие издержки пожилого возраста.
Травма головного мозга, например полученная в результате несчастного случая или удара, может поставить человека в условия, когда он вынужден бороться за каждое действие – от приготовления пищи до узнавания собственных детей. К тому же число пожилых людей растет, а значит, одновременно возрастает и число людей с возрастным слабоумием, которое вызывает отчаяние и неверие в свои силы.
Поскольку потребность во вмешательстве увеличивается, британский нейропрсихолог Барбара Уилсон, эксперт в области восстановления памяти, говорит, что из-за нехватки специалистов лишь немногие демонстрируют прогресс в борьбе за ежедневное функционирование. И все же, по ее словам, возможность помогать людям приспосабливаться, понимать, справляться и компенсировать проблемы памяти есть.
Благодаря новым научным открытиям область восстановления памяти достигла замечательных успехов. Это подтверждает, например, такой видный эксперт, как Аллен Хайнеманн, реабилитационный психолог из Северо-Западного университета и Института реабилитации (Чикаго). Новая задача, по его словам, заключается в том, чтобы применить результаты современных исследований локализации функции памяти. Соответственно, психологи ищут способы поддержать независимость каждодневного бытия и даже помочь исправить мозговые нарушения. Хайнеманн уверен, что в следующее десятилетие будет проводиться еще больше клинических испытаний различных нарушений памяти, увеличится число самих исследователей, высококачественных амбулаторных услуг и стационарных средств обслуживания, обеспечивающих реабилитацию. Он предсказывает, что уже в скором времени инвестиции в исследования начнут приносить плоды.
Хотя большинство людей думают, что хорошая память означает способность вызывать воспоминания, на самом деле хорошая память – это, по сути, хорошее учение. Человек, обладающий хорошей памятью, способен к формированию сильной ассоциации при усвоении новой информации. Поэтому эксперты по реабилитации часто советуют людям, имеющим проблемы с памятью, систематически обращать внимание на вещи, которые они видят. Например, можно научиться мысленно делать снимок, когда кладешь на место ключи. Эта мнемоническая техника полезна не только людям с нарушениями памяти, но и каждому, кто хочет свою память улучшить. Если вы склонны забывать, где оставляете, например, газету, в следующий раз, кладя ее куда-либо, мысленно сфотографируйте этот момент.
Этот способ в качестве научно обоснованного подхода использовал и описывал Кит Сайцерон, клинический директор отделения когнитивной реабилитации в Институте реабилитации им. Дж. Ф. Кеннеди (Эдисон, Нью-Джерси). Он и его коллеги работают с людьми, страдающими слабоумием ранней стадии и другими подобными формами потери памяти, при которых человек все еще способен к изучению. Цель работы – обратить их внимание на ежедневные привычные действия, научить их активно обрабатывать информацию, перестать быть рассеянными и избежать необходимости писать примечания. Также активно использует данный подход нейропсихолог Линда Клэр, профессор Лондонского университетского колледжа и эксперт Центра исследований слабоумия в Уэльсе. Клэр и ее партнеры помогают пациентам с ранней стадией слабоумия устанавливать цели, актуальные в ежедневной жизни. Типовые цели:
