тревоги, чувства вины и стыда. Каждый день на протяжении десятков лет они испытывают постоянное беспокойство, стараются все делать безупречно, не умеют отказывать и в ста случаях из ста пытаются контролировать чувства других.
Как результат – синдром самозванца, низкая самооценка, проблема ощущения собственной ценности, отвращение к телу, невозможность смотреть на себя в зеркало, нарушение сна, переедание, потенциально опасные для здоровья виды спорта (на износ), алкоголь, попытки себя убить и другое самоповреждающее поведение.
«Битый ребенок» берет ответственность на себя за любые события, потому что чувство вины несет защитную функцию от несправедливых побоев. Страх заставляет его быть максимально внимательным и отслеживать настроение других людей, чтобы по звуку шагов за дверью понимать, в каком настроении идет мама или папа. Смысл поведения простой: если я буду себя хорошо вести, на меня не поднимут руку; можно контролировать родителей хорошим поведением. Но рано или поздно ребенок понимает, что его стратегия не работает и пытается сбежать из дома. Его возвращают, бьют сильнее и ломают окончательно.
Дети сбегают из дома, потому что им плохо. Редкие случаи врожденных психических расстройств не в счет. Общество закрывает на это глаза, потому что легче обвинить ребенка, чем помочь ему решить недетские проблемы в семье.
До сих пор помню, как сцепилась с одним священнослужителем на тему, что детей бить нельзя, поскольку это приводит к психологической травме. Я не почувствовала поддержки тех, кто слушал наш разговор. Мне было больно, потому что я стольким взрослым помогла забыть слезы из-за физического и эмоционального насилия, собрала психику по кусочкам, помогая вернуть веру в себя и желание жить.
Я знаю точно: жестокость в воспитании недопустима, агрессия рождает только агрессию. Беспомощность ребенка против ярости родителя – благодатная почва для травмы и формирования дезорганизованного типа привязанности, а также роли Спасателя. Уродливая родительская программа приговаривает ребенка жить в постоянном напряжении и с чувством вины.
Пациентка Н. обратилась за помощью, потому что испытывала постоянное внутреннее напряжение, тревогу и ненависть к себе. Ее жизнь – борьба за выживание. Она пришла ко мне по рекомендации подруги, прошедшей психотерапию и наладившей свою жизнь.
Анамнез. Мать – жестокая психопатка, избивала Н. за малейшие проступки. Все детство Н. слышала в свой адрес оскорбления, «тварь» и «мразь» – самые безобидные. Тотально токсичная мать заложила установку, что дочь отвратительна. До начала терапии женщина практически не смотрела на себя в зеркало.
В дошкольном возрасте Н. говорила себе, что ее настоящая мама умерла, а чужая тетя ее украла и не любит. Слово «мама» до сих пор вызывает у нее отторжение. Степень детского одиночества достигала крайней формы: в садике и младших классах школы с Н. никто не хотел играть, как часто бывает у детей из неблагополучных семей. Отверженная… Ее единственным другом была кукла, которую подарил папа. Родители вместе не жили, а если пересекались, «отчаянно дрались и ругались матом». По ночам девочка накрывалась одеялом с головой, клала рядом куклу и очень боялась монстра, жившего под кроватью.
Став взрослой, Н. в любых стрессовых ситуациях винила себя, не могла спать и есть, плакала и не находила себе места от внутренней боли. Обрушивала на себя самые ужасные слова, которые услышала от матери.
Курс психотерапии помог Н. обрести внутреннее спокойствие и стать эмоционально стабильнее. Я ею очень горжусь. Она заслуживает уважения за то, что не сломалась.
Из дневника пациентки (опубликовано с разрешения)
Крик души, запечатленный в нескольких предложениях, хорошо характеризует чувства людей с пограничным расстройством личности, возникшим из-за множественных психологических травм. Основная проблема – невозможность выдерживать одиночество.
«Каково это… жить мясом наружу. Это невыносимо. Это настолько больно, что самый теплый ветер хлещет будто самый жестокий палач. Вывернутые наизнанку окончания колются до судорог. Больно от взглядов, от прикосновений, от шага навстречу. Убежать, закрыться в своем панцире. И не выходить.
“Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…”
Что могло остаться от настоящего тебя после стольких лет пряток за детским уродством, паясничеством, маской, алкоголизмом или доспехами. Когда принимаешь любое обличье, даже самое неприятное, становится легче. Негармонично, некомфортно, некрасиво. Зато НЕ больно настолько. Некоторые приживаются и остаются надолго, чтобы мирно существовать вместе. Можно дерзко смотреть в глаза и смеяться, находиться среди людей, будто ничто не угрожает. Да, это опустошает и обезличивает, но это почти не болит».
Человек с дезорганизованной привязанностью узнáет в этих словах себя. Быть на дне отчаяния, испытывать беспомощность, боль и жжение в груди и метаться по комнате характерно для травматика.
Приступ потери сложно остановить самому. Доминанта в мозгу формируется моментально, и вы больше не можете ни о чем думать, кроме как о желании любой ценой восстановить отношения. Доминант такой силы не может быть две, поэтому деструктивные мысли захватывают целиком.
Да, сначала вы сердитесь, но наступает момент, когда злость сменяют отчаяние и беспомощность. Вспоминается мультик про Мамонтенка, который поплыл искать маму, невзирая на опасность умереть. Он плывет на льдине, поет песню и надеется. Я называю синдромом Мамонтенка погружение в выученную детскую беспомощность.
Самое грустное, что человек, из-за которого возникает приступ, обычно не способен дать тепло изначально. По моим наблюдениям, люди с ранней детской травмой выбирают для выстраивания отношений обладателей избегающего типа привязанности, нарциссов и психопатов.
Иррациональные установки нужно заменить на полезные. Единственно правильный способ выйти из травмы – перестать искать себе родителей, отказаться от восстановления справедливости и научиться заботиться о себе.
Глава 6. Отпечаток поколений
Иррациональная установка века
«Родители могли заботиться обо мне лучше» – самая распространенная иррациональная установка, которая мешает жить. Она вызывает обиду и желание восстановить справедливость, а значит бесполезную трату сил и времени.
Любой ребенок заслуживает, чтобы рядом с ним находился адекватный любящий взрослый. Это простая и понятная истина, делающая вас заложником обиды. Эмоциональный крючок, превращающий в зависимого ребенка. Вы все еще ждете перемен от других, а пора меняться самому.
Какую глобальную роль в обществе играют родители? Их миссия – передать социальную программу общества, рода и базовые ценности. Если ребенок выжил и смог дать потомство, значит программа хорошая и ее можно транслировать в следующее поколение.
Передача происходит автоматически, с небольшими изменениями. Ребенок наблюдает и учится, как быть родителем, потом воспроизводит все со своими детьми. В работе «Тотем и табу» Зигмунд Фрейд подчеркивал, что «если бы каждое поколение должно было заново приобретать свою направленность к жизни, в этой области не было бы никакого прогресса и почти никакого развития».
