жизнь людей. С помощью декретов, дотаций, льгот и выплат государство пытается регулировать не только рождаемость, но и родительское поведение. Время, которое женщина может позволить себе провести в контакте с ребенком до 3 лет, не выходя на работу, зависит от политики государства.
До 1917 года женщины не имели возможности нянчить малышей до 2,5 лет – им приходилось работать, чтобы выжить. Первая мировая и гражданская войны вызвали в стране небывалую разруху. Упадок народного хозяйства, голод, отсутствие работы и квалифицированной медицинской помощи привели к небывалому росту детской смертности: в 1918–1920 годах среди новорожденных она превысила 30 %, а до года доживало лишь 40 % детей. Нашим бабушкам довелось жить в голодные 1921–1922 и 1932–1933 годы, когда погибли миллионы людей. Разумеется, это оставило у них душевные раны.
В период с 1917 года и до середины 1930-х годов государство взяло на себя всю полноту ответственности за жизнь детей и их воспитание, осуществив переход от старой формы материнства (вынужденной депривации младенцев) к новой – отказу от материнства в пользу государства. Точкой отсчета эпохи социального материнства можно назвать 14 января 1918 года, когда В. И. Ленин подписал декрет «О комиссиях для несовершеннолетних». Согласно ему, все дети Советской России признавались детьми республики, а забота о них провозглашалась прямой обязанностью пролетарского государства.
Период социального материнства длился 65 лет (с 1917 по 1982 год). Отношение власти к функциям женщины меняло судьбы детей и перестраивало родовую программу. Роль матери прошла три этапа:
1) отказ от материнства в пользу государства (1917-1934);
2) мать-героиня, или формальное материнство (1934–1956);
3) расширенное формальное материнство (1956-1982).
8 ноябре 1917 года в Советской России впервые в мире ввели отпуск по беременности и родам, длившийся 112 дней – по 56 дней до и после родов. Однако крестьянки, составлявшие большую часть женского населения СССР, до конца 1930-х годов не имели возможности уйти в декрет и получить оплачиваемый отпуск. Государство было готово помогать, но лишь «труженицам». В итоге в деревнях период вынужденной депривации затянулся. Детские сады и ясли тоже достались детям «пролетарского происхождения».
Для фабричных работниц государство установило перерывы для кормления – 1 раз в 3 часа по 30 минут. Кроме того, кормящим матерям выдавали дополнительное питание, наравне с «занятыми тяжелым физическим трудом», а с 20 сентября 1919 года – еще и денежное пособие на него (кормление грудью до 9 месяцев). Это стимулировало женщин к кормлению: время было голодное и любая помощь от государства – на пользу.
В связи с трехчасовыми промежутками кормления закрепилась специфическая рекомендация «кормить по часам», что противоречило физическим и психологическим потребностям ребенка в возрасте до 1 года, но было необходимо для раннего завершения лактации и приучения с первых дней к ясельному режиму. Мне не удалось найти имя того, кто предложил трехчасовые промежутки, – подобные рекомендации встречаются и в литературе середины XIX века. Время изменилось, но аналогичные рекомендации матерям дают до сих пор, что приводит к завершению грудного вскармливания.
Для грудного вскармливания мать должна постоянно находиться рядом с ребенком, а по факту через 56 дней декретного отпуска женщины выходили на работу. К тому же осуждалось приучение малышей к рукам – их с рождения готовили к яслям или домам малютки.
Отказ от материнства в пользу государства (1917–1934)
Уравнивание женщин и мужчин в правах приобретало гротескные формы. Это время можно назвать гигантским социальным экспериментом, когда роль матери «упразднили» как устаревшую.
Н. К. Крупская, И. Ф. Арманд, А. М. Коллонтай, Л. Н. Сталь, К. Н. Самойлова – яркие представительницы борьбы за права женщин того времени. Их действия были направлены на переустройство жизни женщин. Вплоть до 1930-х годов роль матери считалась второстепенной относительно других ролей: работницы, труженицы и коммунистки. Лозунг того времени: «Работница-крестьянка – женщина, свободная от материнства». При этом отсутствие матери не предполагало, что ее функции возьмет на себя отец.
Разруха, бедность, голод требовали от государства всех человеческих ресурсов. А женщины являлись той рабочей силой, которая была необходима для выживания. По мнению Н. К. Крупской, детей необходимо передать на воспитание в руки государства, «чтобы сделать из них сильных, здоровых, умных, полезных и знающих людей, сделать из них хороших граждан». Этот период можно обозначить как отказ от материнства в пользу государства.
«Крест материнства», по мнению А. М. Коллонтай, являлся препятствием на пути к женской эмансипации, а «отделение кухни от брака – великая реформа в исторической судьбе женщины». Материнство в ее работах сводилось к способности женщины вынашивать и рожать детей, а уход и воспитание должны были осуществлять общественные организации: ясли, детские сады и школы.
В связи с высокими требованиями к подрастающему поколению идею социального воспитания окружал романтический ореол. Вот выдержка из работы Н. К. Крупской, наглядно показывающая, что матерей пытались полностью заменить воспитателями: «Надо, чтобы государство… заботилось о женщине во время беременности, во время и после родов, необходимо, чтобы государство создало десятки тысяч яслей, детских садов, детских колоний, детских общежитий, где бы дети получали уход, пищу, где бы они жили, развивались, учились в условиях, в 10 раз лучших, чем те, какие могла бы для них создать своими единоличными усилиями самая заботливая мать. Это облегчило бы женщине до чрезвычайности ее положение, поставило бы ее на деле в равные условия с мужчиной». Сколько наших прабабушек и бабушек попали в эту систему, неизвестно.
В прессе вплоть до 1930-х годов формировали негативное отношение к материнству. Мысль о том, что дети – обуза, помеха, часто повторяется в публикациях тех лет.
Социальная реклама, листовки, плакаты и печатная продукция пестрили рассказами об отказе от материнства в пользу яслей и работы на фабрике. Культовые журналы того времени, такие как «Крестьянка» и «Работница», пропагандировали раннее отлучение ребенка от матери. Женщины, которые рано отдавали детей в ясли и работали, считались положительным примером матери. Тема «домашней каторги» постоянно обсуждалась на страницах журнала «Работница» в 1920-е годы. Общество предлагало один выход – снять материнские обязанности с женщины и переложить их на общество.
Данные взгляды вторили работам В. И. Ленина – главного идеолога. Он многократно подчеркивал, что женщину нужно освободить от гнета домашнего хозяйства, который является «бичом». Справедливости ради отмечу, что многие интересные идеи того времени сейчас воплощены в жизнь: оплачиваемый декретный отпуск, ограничение времени труда беременных, предоставление яслей и т. д.
Теперь представьте, что происходит с детьми, мамы которых подчинились новым веяниям. Идеи воспитания государством в домах малютки, яслях и интернатах кажутся дикими и агрессивными. Все знают, что происходит с ребенком в таких местах и какова его дальнейшая судьба. Ранний отрыв от матери приводит
