Берт Хеллингер - Источнику не нужно спрашивать пути

УЧАСТНИК: Как ты понял, что мать считает себя виновной в смерти? Основываясь на том, что она отказалась от ребенка? Это мне не совсем понятно.

Б. X: Ее сына звали так же, как и ребенка, от которого она отказалась. Душа не прощает отказа от детей. И система не прощает. Возникает потребность в искуплении. Другой сын, получивший имя первого, ушел сам так же, как и первый ребенок. У меня возник следующий образ: он сделал это вместо своей матери. Решающим стал ее взгляд в небо. Это был сигнал, на который я ориентировался в тот момент.

УЧАСТНИЦА: Ранее прозвучали слова «семейные тайны». Я была бы рада, если бы вы сказали несколько слов об этом.

Б. X: О семейных тайнах?

УЧАСТНИЦА: Да, как тут нужно себя вести?

Б. X.: Существуют семейные тайны, которые необходимо хранить. Дети не должны о них знать. Все, что касается интимных отношений родителей или их вины, детей не касается. Дети не вправе расследовать, что натворили их родители. Да и к чему это? Если они что-то и обнаружат, что они скажут родителям? Что они скажут? Может, они спросят родителей: «Что это вы тут натворили?» Тогда они встанут на позицию взрослых, как будто они имеют на это право. Такие тайны терапевт охраняет от детей. Иначе нельзя.

Но есть и такие семейные тайны, которые нужно открыть. Например, если речь идет о членах семьи, которые не были уважаемы или не были признаны, были преданы забвению, например, рано умершие братья и сестры. Ребенок вправе и должен об этом знать. Когда такие тайны раскрываются, это оказывает целительное действие.

Во время семейных расстановок первый вопрос, который задает терапевт: «Кого не хватает? Кто еще должен здесь быть?» В процессе расстановки заместителей членов одной семьи часто видишь, что кого-то не хватает. Если, например, все смотрят в одном направлении, значит, кого-то не хватает. Тогда необходимо выяснить, кого именно. Если поставить этого человека перед остальными, система приходит в состояние покоя.

Если в семье рождается ребенок-инвалид, это нередко имеет для семьи те же последствия, что и в случае ранней смерти ребенка. Родители расходятся, отдаляются друг от друга, потому что втайне каждый из них винит в инвалидности ребенка себя или партнера, как будто они виноваты в этом. Решением здесь будет, если родители посмотрят друг другу в глаза и скажут: «Это наш ребенок, мы будем заботиться о нем вместе; мы, его родители, вместе будем заботиться о нем так, как надо». Так родители смогут сблизиться и поддерживать друг друга, ухаживая за ребенком-инвалидом, давая друг другу силы. Это первый шаг.

На братьев и сестер ребенка-инвалида его инвалидность оказывает глубокое влияние, потому что здоровые дети «не осмеливаются» принять свое здоровье и свою жизнь в полной мере. Втайне они чувствуют себя виноватыми перед ребенком-инвалидом, потому что у того есть некий недостаток, а у здорового — некое преимущество. Они стремятся это уравновесить. Это — процесс, аналогичный обычным человеческим взаимоотношениям. Если один что-то получает, он стремится уравновесить полученное. Как один из основных принципов он переносится и на подобные ситуации, но действует по-особому. Здоровый ребенок чувствует себя тем лучше, чем хуже ему на самом деле, поскольку таким образом он удовлетворяет свое стремление к уравновешиванию.

Решение этому находится на более высоком уровне. Здоровый ребенок должен сказать инвалиду: «Ты инвалид, а я здоров. Я принимаю свое здоровье таким, каким я его получил, и уважаю это как дар. Но и ты можешь приобщиться к нему. Когда я нужен тебе, я всегда рядом». Так здоровый ребенок может пользоваться своим преимуществом, давая одновременно больному возможность тоже пользоваться им. Это уравновешивание на другом уровне. Вот о чем здесь идет речь.

УЧАСТНИЦА: Мне кажется, что вы рассматриваете наличие ребенка-инвалида в семье так же, как смерть или удар судьбы. Верно ли мое впечатление, или вы рассматриваете инвалидность в связи с другими событиями?

Б. X:. Впечатление верно. Я рассматриваю это почти так же, но не совсем так. Здесь речь идет о том, что при наличии связки «потеря — выигрыш» или «преимущество — недостаток» у «выигравшего» возникает чувство вины.

Если в семье ребенок-инвалид, другие братья и сестры, как правило, не осмеливаются принять свою жизнь и судьбу в полной мере. Они пытаются уравновесить «потерю» путем всевозможных самоограничений. Но если вдуматься, этим они только еще более обременяют больного ребенка, потому что тот становится как бы виноватым в том, что им приходится себя ограничивать.

Решение здесь таково: здоровый ребенок должен сказать своему брату (сестре): «Я склоняюсь перед тобой и твоей судьбой, которая выпала на твою долю. И я склоняюсь перед своей судьбой. Я уважаю твою судьбу и уважаю свою. Я принимаю свою жизнь такой, какой она дана мне; я оставляю тебе твою жизнь такой, какой она дана тебе. Но для тебя я навсегда твой брат (сестра). Ты можешь рассчитывать на меня, когда я тебе нужен». Тогда ребенок-инвалид свободен и может развиться в полной мере.

Здоровый ребенок тоже сможет развиться в полной мере рядом со своим братом (сестрой). Он будет развиваться, так сказать, в связи со своим братом (сестрой) и сможет черпать силы из этой связи. Тогда больной ребенок как бы участвует в здоровой жизни брата (сестры), в его добрых делах.

УЧАСТНИК: В случае с контерганными детьми, когда ребенок-инвалид рождается у матери, которая во время беременности принимала медикаменты, с упреками дело обстоит сложнее. Применимо ли все, что вы говорили вообще об инвалидах, к таким случаям?

Б. X.: Если мать знала, к чему может привести прием «Контергана», и, несмотря на это, продолжала принимать его, упрек обоснован. Если она этого не знала — тогда другое дело. Тогда это судьба. Все должны принять это как судьбу. Больной ребенок говорит: «Я принимаю свою жизнь, даже полученную такой ценой». А родители могут сказать ребенку: «Мы дали тебе жизнь, и ты можешь ее принять даже такой ценой». Это принесет мир в семью.

УЧАСТНИК: Каковы последствия, если инвалидность проявляется во время партнерства?

Б. X:. Это зависит от того, случилось ли это в начале брака или об этом становится известно позднее. Если, например, выясняется, что один из партнеров не может иметь детей, а другой хочет иметь детей, тогда бесплодный партнер не имеет права удерживать другого. Он должен дать ему свободу.

Если инвалидность возникает, например, в результате автомобильной аварии, тогда здоровый партнер должен заверить другого: «Я останусь с тобой». В этом сила. Это одно из условий договора: мы останемся вместе, в том числе в трудные времена. Это правильно.

Если травма настолько серьезна, что супружеские отношения становятся невозможными, партнеры могут расстаться. Один такой пример я видел. Муж упал с лошади и получил настолько серьезную травму головы, что был вынужден постоянно находиться в больнице и был недееспособен. Я посоветовал жене, чтобы она сказала мужу: «Я очень любила тебя, я уважаю тебя, и ты навсегда останешься отцом наших детей, но я считаю наш брак оконченным и обращусь к новому партнеру». Она так и сделала. Несмотря на то что муж едва ли был в своем уме, в этот момент он засиял. Это было правильным для него, что его жена не удерживает его больше, потому что продолжение брака невозможно. Ситуации бывают разные. Нужно подумать, что будет правильным в конкретной ситуации.

УЧАСТНИК: Каковы последствия для детей, если один из родителей стал инвалидом?

Б. X.: Семьи всегда проживают судьбу одного из своих членов вместе с ним. Это правильно. Иногда встречаются и отрицательные примеры. Муж, получивший ранение в голову, возвращается с войны, он помутился рассудком. Жена отвергает его, пытаясь избавиться от него. Последствия для детей будут ужасными. Они остаются верны отцу и, возможно, начнут позднее подражать его поведению.

Нужно принять это. Если принять и согласиться, это уже не будет казаться таким уж страшным. Тогда многое можно решить.

УЧАСТНИК: Моя мать лишилась ноги, когда мне было 14. Как вести себя детям в таких случаях?

Б. X.: Связать маме или бабушке чулок. Это чудесный образ.

Часто бывает так, что общество и окружение сочувствуют родителям ребенка-инвалида, как будто им достался несчастливый жребий. Если посмотреть на семью, которая воспитывает больного ребенка, то видишь, какие силы высвобождаются в такой семье: любовь, милосердие, дисциплина. Тогда понимаешь, какое особое значение для семьи имеет больной ребенок. Это сродни тому, как болезнь для больного, который принял ее, она часто имеет особый смысл. Семья с больным ребенком излучает свет на все окружение. Многие ложные представления о счастье и жизни меркнут, давая место глубокому уважению жизни такой, как есть: со всеми ее границами и ограничениями.