под названием «Рад быть грустным и другие примеры доброкачественного мазохизма» Розин рассматривает боль и удовольствие. В ходе исследования Розин и его коллеги просили участников оценить двадцать девять врожденных негативных ощущений (таких как грусть, жжение во рту, страх и усталость) по шкале от одного до ста в зависимости от того, насколько они приятны. Вы все правильно поняли: Розин и его команда спрашивали людей, насколько им приятны негативные переживания. И они обнаружили, что примерно половина участников получала удовольствие от негативных эмоций, оценивая их примерно в середине шкалы. То есть получать удовольствие от негативных ощущений – нормально и привычно.
– Мазохисты наслаждаются страданиями, – говорит он, – и вид этих страданий зависит от вида мазохизма.
Но это еще не все! Розин и его коллеги спросили участников, когда они получают наибольшее удовольствие от отрицательных эмоций. И как вы понимаете, для двадцати пяти – шестидесяти процентов участников лучшим моментом в негативном опыте была самая крайняя точка, которую они могли пережить. То есть для многих людей (в том числе и для меня!) удовольствие от плохого самочувствия достигает пика на пределе того, что мы можем вынести. Это весело до тех пор, пока уже точно не становится грустно.
Как пишет социальный психолог Брок Бастиан в книге о роли страдания в счастье, «доброкачественный мазохизм характеризует наслаждение от конфликта, возникающего при одновременной активации положительных и отрицательных эмоций». Пороли ли вы себя ради Иисуса или секса, бегали ли марафон ради уважения к себе или покаяния, ели ли острую пищу ради вкуса или чтобы намеренно обжечься – все это происходит по своего рода плавающей шкале мазохистского вовлечения. (Внимательные читатели также заметят ошибочность этих утверждений, как будто подобные практики не построены на сочетании многих видов мотивации и вознаграждения!)
– Настоящий мазохист может получать удовольствие от боли, которая не угрожает его телу, – говорит мне Розин.
Но кто же тогда настоящий мазохист? Как разграничить сексуальный мазохизм, доброкачественный мазохизм и другие виды намеренного причинения боли?
– Я не пытаюсь сделать огромный, всеобъемлющий вывод о природе вещей, – отвечаю я Розину. – Я просто хочу рассмотреть этот интересный феномен с разных сторон и предложить людям задуматься о боли в их собственной жизни. Но я не пишу книгу по самопомощи или великую теорию мазохизма.
Вернемся к первоначальной теме разговора. Так почему же людям нравится острая пища?
– Не думаю, что на это есть один ответ, – говорит Розин. – Мне кажется, что неопасный мазохизм – это только часть ответа, но этот опыт также ассоциируется с позитивом, с людьми, о которых они заботятся, с их родителями, братьями и сестрами. Знаете, с этим связано много позитивного. И я не думаю, что этому есть одна причина.
– Но почему так много людей говорят, что хорошо себя чувствуют после употребления перца, – спрашиваю я у Розина, и его ответ отражает недостаток исследований, которые были найдены мной по этой теме.
– Я не верю, что кто-то проводил исследования, – говорит он. – Вы можете обнаружить, что люди испытывают приливы эндорфинов. Вы действительно можете это увидеть. Так что вполне возможно, что именно это и происходит… – Его голос прерывается, затем он вкратце упоминает о попытках изучить эндорфиновый прилив бегуна, прежде чем вернуться к теме поедания перца. Итак, что же люди получают от употребления острого перца? – Понимаете, мы не знаем. Это область, о которой мы удивительно мало знаем.
– Сегодня я ел перец примерно в три тридцать утра.
Эд Карри стоит за прилавком розничного магазина перечной империи «Пакербут Фармс» в Форт-Милле, Южная Каролина. Да, я сказала: «Пакербут». Карри ест ультраострые перцы каждый день. Целыми днями. Он даже в кофе добавляет перцовую настойку. Сейчас на ферме самый сезон, и нужно успеть собрать перцы и выполнить все заказы, которые поступают, поэтому он не спит с тех пор, как бармены моют полы при включенном свете. Я не могу представить, каково это – первым делом с утра полоскать рот капсаицином.
– Дух захватывает, – говорит Карри. – Я съедаю всего один кусочек, самый первый, и понимаю, что будет больно. Этого достаточно, чтобы вырубить тебя.
Его перцы очень острые, бугристые и с зубчатой структурой, и Карри, селекционер перцев мирового класса, знает все о них. И как он чувствует себя после этого?
– О, я выздоравливающий наркоман, так что мне очень хорошо.
То, что Карри, селекционер самого острого в мире перца, наркоман, не случайно.
– Я чувствую прилив сил. Мне хорошо. Это дает мне энергию. – Карри обаятелен и прост в общении, он полон хитрого, суетливого интеллекта очень умного кролика, и его глаза блестят, когда он говорит о своем перце. – Так что да, я ищу все эти ощущения.
Мы переходим в задний офис магазина, где суетится персонал. Я раскраснелась, потому что перед интервью попробовала шесть самых острых соусов, включая тот, что на девяносто четыре процента состоял из перца Carolina Reaper. Он был настолько густым, что его приходилось вычерпывать из бутылки маленькой пластиковой ложкой. Резкое пламя от ложки, наполненной пастой из Reaper, вернуло меня на парковку фестиваля перца, и здешняя грозная жара, заставляющая меня плакать, совсем не похожа на тот жар. Теперь у меня новый болевой порог благодаря моему новому увлечению перцем Reaper.
Карри рассказал, что был наркоманом уже в подростковом возрасте. Когда он поступил в колледж, он открыл для себя острый перец.
– Я искал способ победить смерть, – говорит он, упоминая антиоксидантные свойства перца и его потенциальную способность предотвращать сердечные заболевания и рак. Лишь позже, после того как Карри дошел до самых глубин зависимости и выкарабкался обратно, он начал делать острый соус. Он соблазнил свою потенциальную жену баночкой персиковой сальсы. Позже именно она побудила его продавать свои соусы, а женщины в церкви придумали описание его продукции, которое стало названием компании: Puckerbutt.
Карри говорит то, что я слышала от многих людей: капсаицин «высвобождает огромное количество эндорфинов и дофамина в вашем организме. Это дает людям практически кайф бегуна». Хотя наука, к сожалению, отстает в подтверждении этого, я думаю, справедливо будет сказать, что, поскольку боль вызывает эндорфиновый ответ, а острый перец вызывает боль, по принципу транзитивности употребление острого перца, вероятно, вызывает прилив эндорфинов. Мой опыт определенно говорит об этом. Но на момент написания этой книги мы все еще не до конца уверены в своей правоте. Ученые, с нетерпением жду ваших исследований!
– Когда вы едите очень острый перец, он действительно заставляет вас чувствовать себя хорошо, – говорит он мне. – Вы получаете кайф. Как и я, выздоравливающий от наркотиков. Признаться, я ловлю кайф от перца. Иногда
