переживание бытия и, наконец, переживание самой бытийности – безграничности нашей великолепной природы; его блаженство и абсолютную открытость выражает слово «любовь». Мы говорим о «Возлюбленном», чтобы передать конкретный опыт, а не понятие. Переживание этого великолепия, которое мы неуверенно зовём «божественным», – это безусловная любовь. Это совершенная открытость, безграничное милосердие и сострадание. Мы используем это понятие не для того, чтобы как-то назвать безымянный простор бытия – наивысшую радость, но чтобы осознать и реализовать своё исконное право на чудо и исцеление, заключённые в этом просторе.
Когда в тот вечер, в День святого Валентина, мы начали своё выступление, с наших губ невольно слетал вздох, когда мы произносили слово «Возлюбленный», – словно мы отдавали дань уважения людям, собравшимся в церкви, а также той глубинной сути человека, что воплощает чистую любовь и безграничность бытия.
Затем мы, а также все, кто присутствовал с нами в тот вечер, задались вопросом о том, что же такое целостность. Целостность, в которой пребывает наша неполнота, глубинный источник бытия, превосходящий любые понятия, который мы, оставив попытки найти слово, способное вместить его величие, зовём «Возлюбленным», – в его дыхании нет ничего, кроме любви. Возлюбленный – не то, что мы знаем, он – тот, кем мы являемся. О нём нельзя думать. Он есть то, в чём пребывает мысль. И то, что выходит за пределы мысли. Это сердце бытия, где чистое сознание и чистая любовь совпадают. Ваш возлюбленный – это мысль, но Возлюбленный – это пространство, которое охватывает собой эту лелеемую нами мысль.
Это чувство присутствия, самого бытия, если мы погружаемся в него, ведёт человека к опыту Возлюбленного. Порой Он вспыхивает в сердце пламенем, а ум наполняется ясностью и добротой. Но обычно мы узнаём Его по открытости и лёгкости, которые позволяют мыслям течь милосердно и осознанно и осознавать, что каждый, кто становится предметом нашей мысли, непрестанно пребывает в борьбе за развитие.
Кабир, великий поэт, опьянённый любовью к Богу, шепчет, что Возлюбленный – «это дыхание внутри дыхания». Твоё сердце, подобно солнцу, сияет всегда. Но любая мимолётная тень способна скрыть от нас как солнечную, так и сердечную теплоту. Стоит всего лишь появиться неторопливой туче или нежданной мысли, чтобы отрезать нас от этого тепла. Солнце не прилагает никаких усилий, чтобы светить; так же и нам не нужно создавать Возлюбленного. Он просто есть. В сущности, в процессе поиска – в центре неописуемого чувства самого бытия, есть-ности – Возлюбленный обнаруживается сам собой как источник света, как присутствие присутствия. Чтобы встретиться с Возлюбленным, нужно спокойно отпустить все моменты своих старых впечатлений и привычных цепляний ума, в которых нет любви, которые мы оцениваем и искажаем. Исцелитесь от них в изначальном просторе, который лежит за пределами нашей привычной обусловленности.
Впрочем, мы так одурманены ложными представлениями о себе, порождёнными поверхностными установками, что едва ли осознаём, какую внутреннюю глубину мы призваны в себе раскрыть.
Печальный пример глубокого непонимания своего истинного Я – истории об околосмертных переживаниях, столь популярные в наши дни. Многие слышали о таких переживаниях – когда люди покидают своё тело, видят его, скажем, сверху, проходят через какую-то трубу или тоннель, а затем погружаются в невероятное чувство присутствия, в великолепный свет. Большинство людей, у которых был такой опыт и которые вернулись обратно и смогли о нём рассказать, говорят, что встретили Иисуса или Будду, ощутили присутствие Богоматери или Геи (богини-матери). К слову, несколько лет назад один ребёнок, который был при смерти, но смог выжить, сообщил, что встретил в потустороннем мире мистера Спока. В наши дни после клинической смерти люди часто рассказывают, что встречались с Донателло из «Черепашек-ниндзя». Они встречают тех, кто олицетворяет всемогущество или огромную силу. Однако источник божественных сил и великой мудрости снова по ошибке воплощается в образе чего-то или кого-то, отличного от меня. Интересно, что люди очень редко возвращаются после клинической смерти, чтобы рассказать о том, что узнали свою собственную истинную природу в этом невероятном свете, в этом всеохватном чувстве безграничного бытия, священной таковости. «Это был я, я и есть Возлюбленный». Большинство настолько не привыкли к переживанию своей великой природы, что возвращаются и рассказывают, будто встретились с неким божеством, поскольку почувствовали огромный покой и ясность; они не в силах постичь того, что это их собственный сияющий центр, что это свет их безграничного сознания, собранный в одну ослепительную точку, что это их собственная природа, больше не удерживаемая в границах, неограниченная в своей сущности.
Как правило, наше сознание напоминает обычный дневной свет. Этот свет беспорядочен и рассеян, он освещает только открытые поверхности, на которые ему довелось упасть, – дерево, камень, человека, слово, запах, вкус, ощущение. Этот неуловимый свет отбрасывает глубокие тени, но почти не даёт представления о деталях тех предметов, которых он не касается. Тем не менее, если взять этот свет, даже в самый холодный зимний день, и сфокусировать его с помощью линзы, он превратится в ослепительную сияющую точку, от которой будет вспыхивать всё, с чем он соприкоснётся. Даже рассеянный свет самого холодного дня, если собрать его в одну точку, станет «огнём сознания», способным освещать как тёмные углы, так и светлые врата. Как и этот совершенно рассредоточенный, рассеянный свет, сознание обыкновенно скользит от одного предмета к другому, не переживая по-настоящему его присутствие. Но когда этот свет собирается в одной точке, когда сознание становится бдительным и пытливым, оно ведёт нас в глубину, в сердце. Именно этот свет мы видим перед смертью, когда приближаемся к своей истинной сущности. Это Возлюбленный. Мы становимся этим светом, когда перестаём разделять его на части, возникающие в силу преломления, пытаясь удержать бледную маску нашего малого ума в виде «основных цветов».
Лишь немногие люди узнают Возлюбленного в своей собственной природе, точно так же многие не замечают его присутствия в человеке, с которым завтракают за одним столом. Только редкие люди настолько глубоко соприкасаются со своим сердцем, чтобы, освобождаясь от забвения, узнавать свою истинную природу, не говоря уж о природе любимого и незаменимого существа. Большинство живут, едва ли сознавая величие, открывающееся, когда двое вместе переживают простор бытия – вольную лёгкость, более глубокую, чем мысль или размышление, в которой мы вечно связаны друг с другом. Здесь мы можем взаимодействовать, можем помогать друг другу в процессе исцеления – на такой глубине, которая прежде была недоступна.
Возможно, не каждому по силам такое осознание – связанное с тем, как много мы упускаем, и что, возможно, мы сами и являемся Возлюбленным. Мне кажется, в некотором смысле наш ум склонен полагать, будто это
