Паранойял выбирает причёску, одежду, обувь строгого, без излишеств, классического стиля. В понятие «классический костюм» сегодня входят пиджак и брюки, рубашка с галстуком консервативной расцветки. В разные времена и в разных социальных группах «классический» набор предметов одежды трансформировался. Так, в первой половине 19 века классическим костюмом в Англии считался редингот, с жилетом и панталонами. Позже в Европе в обиход вошли фраки, «визитки», смокинги…
Но всегда классический костюм отличался рядом характерных и неизменно присутствующих в нём особенностей. В костюме этого стиля, в отличие от спортивного, отсутствует агрессия (точнее, агрессивность индивида). Отсутствует также истероидная яркость и, стало быть, претензия на исключительность.
Классический костюм, с его тенденцией к унификации формы, с его прочным внутренним «каркасом», с его прямыми углами, отсутствием излишеств, украшений, заряжен социальным, а не индивидуалистическим содержанием. Он отражает уверенную, консолидированную силу общества и, соответственно, готовность служить его интересам, общественному благу. Он воплощает консерватизм, респектабельность и властность.
Предлагаю считать, что в любом художественном стиле отражены – в той или иной степени, теми или иными средствами – различные типы социальных отношений. А основных таких типов – три.
Первый – когда признаётся, что индивид, буквально всем в своей жизни обязанный обществу, должен сделать служение общественным интересам единственным смыслом и целью своей жизни, отречься от себя и раствориться в этом служении.
Второй – когда подчёркивается, что общество немыслимо без индивидов, что оно из них состоит, и поэтому все общественные интересы, в конце концов, должны сосредотачиваться на благе индивида, что общество обязано признавать право индивида на частную жизнь, лелеять его особость и дорожить его уникальностью.
Третий – когда объявляется война между индивидом, не признающим общества, как источника своей жизни и благосостояния, разочаровавшимся в любом общественном укладе, и самим обществом, открыто пренебрегающим таким индивидом.
Ничего, кроме этих трёх вариантов взаиморасположения индивида и социума, и придумать нельзя, по моему разумению.
Художественный стиль, производный от первого типа социальных отношений, логично было бы назвать классическим, от второго – романтическим, от третьего – протестным. Все остальные подварианты, совершенно очевидно, происходят от смешения деталей или выделения частностей из этих трёх базовых стилей.
«Гиперсоциальный имидж» классического костюма прочно укоренился в сознании людей. В комедийном фильме режиссера Ю. Мамина «Фонтан» (1988 год) один из героев в критической ситуации прибегает к его помощи.
Незадачливых руководителей местного коммунхоза, с утра до вечера латающих «тришкин кафтан» петербургских трущоб, вызывают к начальству. Им грозит разнос и позорное увольнение с работы за многочисленные огрехи, аварии и недоделки.
И вот один из них, наиболее сообразительный и расторопный, вместо того, чтобы идти «на ковёр» в повседневной одежде, грязной и бесформенной, как сама жизнь, облачается в белоснежную рубашку, строгий костюм и галстук.
Начальство и напуганный коллектив ЖЭКа готовятся к покаянным саморазоблачениям этих горемык, но вместо этого вдруг видят, как один из них, нарядный и торжественный, взбирается на трибуну и произносит речь, исполненную достоинства и призывов к «новым свершениям».
Секундный шок сменяется восторгом, и вот уже всё собрание, во главе с прежде разгневанным высоким начальником, аплодирует сказанному и вовлекается в стихийный митинг… Люди каким-то шестым чувством понимают, что классический костюм наделяет своего обладателя правом выступать от имени масс. Как же паранойял, жаждущий этого, может обойтись без такого костюма?!
Оформление пространства паранойялом сводится к превращению любого помещения в рабочий кабинет. Паранойял работает везде, где находится.
Помнится, в одной зарубежной поездке я оказался среди управленцев крупного российского предприятия. Все мы ехали в автобусе. Дорога проходила по живописнейшим местам – я в жизни не видел ничего более красивого и величественного. И она была небезопасной: подчас колесо нашего автобуса, казалось, зависает над пропастью.
Но мои соседи этого не замечали. Едва усевшись в кресла, они включили ноутбуки, телефоны и углубились в работу. Все их внимание было занято делом. И только делом! Вокруг меня слышались приглушенные голоса. Мои попытки обратиться хоть к кому-нибудь, чтобы поделиться переполнявшими меня впечатлениями, натыкались на стену непонимания – сосредоточенные, обращенные внутрь себя глаза, отсутствующее выражение лиц… Это был не экскурсионный автобус, а штаб компании.
Прошли дни, прежде чем мои попутчики стали выходить из этого делового морока – все-таки их характеры состояли не из одной только паранойяльности.
Паранойяльность обнаруживает себя (даже чаще, чем в оформлении внешности) и в двигательной активности человека – в его мимике и жестикуляции. В мимике в несколько меньшей степени, хотя, понятно, что на лице паранойяла отражается его уверенность в себе, в правильности выбранного пути, его сосредоточенность деятеля. Жестикуляция более характерна.
Напомню знатокам: паранойялов отличают два варианта жестикуляции: а) направляющая и б) ритмообразующая.
Поскольку паранойял всегда уверен, что только он один знает, куда нужно идти, где искать счастья, – он охотно показывает это направление всем желающим. «Указующие персты», простёртые вдаль руки (как свободные, так и с зажатыми в них головными уборами) – это направляющие жесты, типичные для паранойялов.
Они уверенно тычут пальцем не только в некую «светлую даль», но и, например, в книжную страницу, в лозунг на транспаранте, в чертёж, словом, туда, где чётко и ясно выражены их принципы, намерения, цели, символы их веры. Дескать, глядите, читайте, усваивайте, вдохновляйтесь. Вот истина (тычут они пальцем в чертёж), а там (простирают руку) – счастье!
Речь паранойяла часто сопровождается постукиванием по столу кулаком, ребром ладони, негнущимся напряжённым пальцем. Такое впечатление, что он тем самым задаёт ритм своим словам, обозначая начало и конец каждой фразы. Он словно что-то вбивает в голову слушателям. Подобные ритмообразующие жесты могут сочетаться с направляющими: тычки пальцем в чертёж становятся ритмичными.
Это не эпилептоидная агрессия, не демонстрация сжатого кулака с целью кого-то запугать. Нет! Паранойял лишь настаивает на том, что внимание слушателей должно особенно обостриться там, где он постукивает по предмету. Это не угроза с его стороны, а акцентирование высказываемых мыслей.
Согласитесь, чтобы так уверенно указывать в даль и стучать по трибуне, нужно быть абсолютно убеждённым в своей правоте.
А что касается «простертых дланей», любопытна парная скульптура Минина и Пожарского на известном памятнике в Москве. Вспомните: там князь Пожарский сидит, опираясь на щит, а гражданин Минин стоит, подняв и выпрямив руку. Очевидно, он зовет Пожарского на подвиг во имя народа.
Все, кто знают историю «смутного времени», хорошо понимают, о чём здесь говорит скульптор И.П. Мартос. Так оно и было. Минин, по-паранойяльному, звал, а Пожарский, по-эпилептоидному, прикидывал, рассчитывал, не торопился. Одни слова Минина чего стоят: «Не жалеть ничего, свои дворы продавать, жён и детей закладывать, бить челом тому, кто вступится за истинную православную веру». Всё готов был отдать этот человек своему поруганному Отечеству. Но даже имени его история толком не запомнила. «Гражданин Минин»? Да, так ли это?! Кузьма Минич Захарьев-Сухорук – это точнее.
Поведенческие особенности паранойяльного радикала. Паранойяльная тенденция в характере – это целеустремлённость, настойчивость, уверенность в себе, высокая работоспособность, упорство в преодолении препятствий, практическая результативность.
