общностью, вроде бы, не соответствующей задачам Пятого Дня.
Народа прирожденного Восьмого Лица, который мог быть стать основой керувического мира второй очереди, в Северной Америке нет и, очевидно, не будет. Американский керувизм должен созидаться на иной основе американской внеобщедушевности. Создать внеобщедушевное североамериканское керувическое человечество еще более сложно, чем создать на основе одной нации многонациональное евразийское керувическое человечество. Сам тип керувизма на внеобщедушевности иной, чем на Общих душах.
Разные задачи керувического строительства зиждутся на принципе, схожим с принципом построения советского общества. Тезис социалистического общества: национальное по форме, социалистическое по содержанию. Тезис любого керувического общества: любое по форме и керувическое по содержанию. Содержание это в керувическом человечестве второй очереди внеобщедушевно.
США – конгломерат осколков народов в основном Пятого Дня. Североамериканское общество и до сих пор формируется из людей, вырванных из родной общедушевной почвы, не востребованных (или отвергнутых) своей Общей душой. Островки общедушевности, если и сохраняются, то наряду с разного рода землячествами – этническими, религиозными, расовыми.
В американском обществе реализуется право быть свободным от своей Общей души, жить корнями вверх или без корней. Отсюда непомерное значение американского образа жизни.
Современное североамериканское человечество живет по правилу: любое по форме, американское по содержанию. Содержание это – общий (и то не всеобщий) сугубо американский внешний образ жизни, с культом успеха, материального благополучия, мамонократией и иллюзорным сознанием американской исключительности. Для построения же американского внеобщедушевного керувического общества хотя бы нужен всеобщий надобщедушевный керувический образ внутренней и внешней жизни. Его пока совсем не видно.
* * *
По ряду причин, о которых мы поговорим в следующей книге, сроки Пятого Дня ограничены примерно тремя тысячелетиями, от первого до второго осевого времени. Все народы (за немногими предусмотренными исключениями) за это время сначала должны перейти на Пятый День и потом успеть обрести на Пути Замысла определенный рабочий статус, либо евический, либо адамический, либо керувический.
Сколь скоро южноамериканские зрелые цивилизации Четвертого Дня сами смогли бы перейти на Пятый День, неведомо. Но, видимо, они критически запаздывали, не укладывались в сроки Пути Замысла. Цейтнот на Пути Замысла в этой части света был в авральном порядке преодолен с помощью другого, к тому времени уже состоявшегося адамического человечества. Европейцы разрушили древние цивилизации Южной Америки и при этом чрезвычайно быстро заложили основы латиноамериканского адамического человечества Пятого Дня.
Другое дело Северная Америка. Общедушевное состояние Пятого Дня для аборигенов Северной Америки не просматривалось даже в отдаленной перспективе. С точки зрения базисного человека, Северная Америка была свободным пространством жизни Пятого Дня, предназначенным для обитания нового керувического человечества, без которого образование латиноамериканского адамического человечества не имело смысла.
Путь Замысла ждет от североамериканского человечества крупных свершений.
Евразийское человечество – вполне намеченный кандидат на керувическое человечество; осталась его доводка. Североамериканское человечество – гипотетически обозначенное керувическое человечество.
США – не падающая империя, какой она видится в наше время, а империя нарождения нового всеобщего керувического человечества.
Русское евразийское человечество – локальное керувическое; таких может быть несколько (в Индокитае, скажем). Североамериканское человечество всеохватнее евразийского. Оно призвано во второй очереди стать всемирным керувическим человечеством. В идеале, в нем могут быть представлены все народы и человечества. Недаром весь род человеческий загодя представлен в США.
Всеобщая керувичность может возникнуть после того, как определились все потенциально связанные с ней адамические человечества. Новое керувическое человечество второй очереди создается для того, чтобы окончательно установить сторгическую принадлежность всех народов и цивилизаций. В том числе, и уже как-то определившихся в этом отношении: Западной Европы и Евразии, Ближнего Востока и Индии. С образованием американского керувического человечества некоторые неясно определившиеся народы, например, народы Дальнего Востока и юго-восточной Азии, обретут адамический статус. Другие примкнут к евическому человечеству.
* * *
В недрах адамического Христианства Первого Лица на протяжении Пятого Дня постепенно вырисовывалось керувическое Христианство Первого Лица и Восьмого Лица.
Два Христианства, адамическое христианство и керувическое христианство, различно представлены в общедуховной и личнодуховной жизни. И благолепие у них неодинаковое.
В адамической личнодуховной жизни действенна агапическая любовь филического Света Любви сферы Шестого Лица, а не Любовь-Жалость Восьмого Лица. Конечно, евангельский образ Христа-Бога вынуждает адамического христианина на сторгическое отношение к Нему и на восхождение уподоблением Ему. Но в отдельно взятой земной жизни человеку, как мы не раз говорили выше, не дано восходить к Восьмому Лицу. Человеку можно только становиться все более и более причастным Ему. Через такую причастность Восьмое Лицо вводится в Структуру человека, но не в высшую, а филическую (яфетическую) душу. Для образования керувизма этого недостаточно.
Адамическое Христианство, в сравнении с керувическим Христианством, менее востребует Любовь-Жалость Восьмого Лица.
Личнодуховное восхождение по каналу Богоподобия в сферу Шестого Лица (агапическое восхождение) свойственно как адамическому, так и керувическому Христианству. Для адамического христианина это в чистом виде восхождение коренного Я в сферу Любви Шестого Лица филического Космоса с минимальным участием эденского Света Любви и Любви-Жалости Восьмого Лица. Керувический христианин совершает такое восхождение с Любовью-Жалостью и сторгичностью.
Российская личнодушевность, как нигде более, восприняла Любовь-Жалость Восьмого Лица. Такая личнодушевность гармонирует со сторгичностью Встречи. Российский керувизм зиждется на сторгичности в паре с Любовью-Жалостью Восьмого Лица. «Господь жалел и нам велел» – установка русской общедушевной жизни.
Уникальные черты сторгичности и доброты русского человека – одни из многих его черт, сами по себе не обеспечивающих керувическое восхождение. Для керувического восхождения необходимо Восьмое Лицо. Гипотетически североамериканское человечество может превратиться в керувическое человечество, только в полную силу задействовав в себе Восьмое Лицо. Это невозможно без еще одного, второго воплощения Восьмого Лица.
Предельная задача американского керувического человечества: в наибольшей полноте явить Восьмое Лицо всему человечеству, и адамическому, и евическому, и, прежде всего, в самом себе.
Керувизм в керувическом человечестве Шестого Дня образует Восьмое Лицо. Новое воплощение Восьмого Лица в преддверии Шестого Дня создаст в североамериканском мире новое Христианство, отличное от адамического христианства Пятого Дня. Это будет новая христианская религия, религия Божественной Работы, основанной на чувствах Восьмого Лица и на образе второго воплощения Восьмого Лица в земном человечестве.
13
Иуда в рассказе высоко одаренного адолоническим духом Леонида Андреева любит Иисуса. Он единственный, кто понял евангельский Замысел Бога и, поняв, решил стать первым исполнителем его. Предавая бесконечно любимого им Иисуса на поругание и муки, он тем самым приносил себя в жертву и надеялся, что его жертва соучастна Жертве Христа и в силу ее он станет первым среди учеников и особенно причастным Христу в Царстве Божьем. Иуда и кончает с собой, чтобы успеть прежде других стать рядом с Ним в Царстве Божьем.
Одно смущало Иуду: как люди не видят то, что так очевидно, что чётко видит он – высшее человеческое совершенство Иисуса? Иуда Андреева до последнего момента ждет, что люди вот-вот прозреют, опомнятся, поймут, что за Человек перед ними и отпустят Иисуса. И тогда что? По любви к нему он всей душой желает избавления Иисуса и, вместе с тем, по тщеславию, боится этого, так как тогда он, Иуда, навечно останется презренным из людей. Вот трагедия андреевского расказа.
Люди и не опомнились, и не поняли Иуду. Но если б, действительно, в те роковые времена хотя бы некоторые гонители Его не
