Характерно, что призывы неоконов вновь стали воплощаться в политику США. На совещании министров обороны стран НАТО в Будапеште в октябре 2008 года глава военного командования этого альянса американский генерал Джеймс Креддок предложил разработать стратегический план по обороне стран Восточной Европы. По словам генерала, в качестве первого шага такой план должен быть разработан для Эстонии.
Не пытался ли Чейни и окружавшие его неоконсерваторы, с которыми президенту Бушу пришлось расстаться, взять реванш? Они могли быть особенно разочарованы тем, что в последние месяцы наблюдалось некоторое потепление в американо-российских отношениях, начались обсуждения проблемы американской системы ПРО, сокращения стратегических вооружений, активизации экономических связей.
В интервью телекомпании CNN В.В. Путин вполне логично предположил, что подтолкнули Саакашвили к атаке в Южной Осетии те, кто стремился усилить предвыборные позиции «одного из кандидатов в президенты США». Путин дипломатично не назвал его имени, но о ком шла речь, ясно и без этого. Газета «Уолл-стрит джорнал» накануне поездки вице-президента Чейни в Грузию поместила статью под заголовком «После визита Чейни на Кавказ политика в отношении России может ужесточиться». Автор статьи уточнил мотивы этого визита: «…привлечь мир на сторону Грузии или же сплотить американских избирателей вокруг сенатора Маккейна, воинственно относящегося к России»[54].
К этому можно добавить, что Маккейн постоянно разговаривал по телефону с «другом Саакашвили».
«Несмотря на свои многочисленные неудачи, видные неоконсерваторы дают сейчас рекомендации кандидату от Республиканской партии Джону Маккейну, постоянно появляются на страницах печати, в ток-шоу на телевидении и в аналитических журналах. И напротив, реалисты стали вымирающим видом в пределах вашингтонской кольцевой автодороги, голос которых почти не слышен на обсуждениях вопросов современной политики»[55]. Так резюмировал состояние предвыборных дел в США профессор Стивен Уолт.
Интересный факт привел президент Фонда Никсона Дмитрий Сайме. Во время ужина, который в его центре давали несколько лет назад в честь Саакашвили, Сайме спросил выступавшего с докладом гостя, что тот думает о словах, сказанных президентом Никсоном первому президенту Грузии Гамсахурдия: «Что бы вам ни говорили ваши друзья и почитатели в США, Америка не станет из-за Грузии ввязываться в войну с Россией». Саакашвили ответил, что он не Гамсахурдия и осознает всю важность нормальных отношений с Россией. Председательствовавший на ужине Маккейн (да, тот самый Маккейн) поблагодарил Саакашвили за его доклад и, очевидно имея в виду вопрос Саймса, сказал, что для Грузии важно соблюдать осторожность, но не менее важно для нее знать: она может рассчитывать на поддержку Америки в деле защиты своей независимости[56].
Есть объяснения и жестким антироссийским заявлениям Буша и Райс. Как представляется, они носили скорее обязательный характер в ситуации, которая требовала, по их мнению, соответствующей реакции, хотя бы
показной (ввод американских кораблей в Черное море), когда взращенный ими лидер «демократической Грузии» так проиграл в затеянной им авантюре. А может быть, их безоговорочно жесткие заявления были призваны затушевать «неоднородность» в подходах к России со стороны различных частей американского руководства, да и повлиять на Европу, которая все больше делится на старых – умеренных и новых – «задорноголосистых» членов ЕС и НАТО. Может быть, их подстегнуло стремление не нанести вреда ставленнику республиканцев Маккейну?
В упомянутой мной беседе с послом Байерли он рассказал, что «кое-кто» после событий в Южной Осетии не хотел его возвращения из Вашингтона в Москву, но Буш, по его словам, сказал: «…не нужно наносить дополнительный ущерб двусторонним отношениям». Это замечание посла, как мне кажется, укладывается в систему взглядов на неоднородность американского руководства по поводу возможного конфликта с Россией. Однако после того как президентом США избран Барак Обама, описываемый американским послом эпизод уже отошел в историю. А как далеко зайдут США в жестком курсе в отношении России, покажет время.
Российские действия в ответ на попытку Саакашвили силой решить южноосетинскую проблему одобряются преобладающим большинством населения России. Особенное негодование вызвала необъективная реакция на российские действия во многих странах Запада. Но не секрет, что при этом российское общество было болезненно затронуто тем, что вначале отмолчались наши союзники из стран СНГ и тем более по Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Очевидно, в чем-то мы переоценили отношения внутри Содружества и ОДКБ. Показателен и тот факт, что после агрессии Грузии на очередной встрече в верхах ОДКБ проявилась реальная оценка событий и солидарность с Россией, но вопрос о признании Абхазии и Южной Осетии самостоятельными государствами не был решен коллективно и отнесен к рассмотрению каждой из стран – участниц договора. Это должно стать предметом изучения.
Обратила на себя внимание также определенная недооценка нами необходимости публичной критики тех в Южной Осетии, кто, чем бы они ни оправдывались, могли своими заявлениями и действиями разрушить двухнациональный характер рождаемого государства. Российская позиция была ясна. Есть примеры и того, как наши армейцы защищали грузинские села от мародеров. Отпор был дан, мягко говоря, непродуманному заявлению, что грузинским беженцам не будет разрешено возвращаться в свои села. Но следовало, очевидно, сделать все, чтобы «в отместку» не были разрушены грузинские села (слава богу, уже покинутые жителями).
Глава 8
Ценности, которые нельзя терять
Существует ли вероятность того, что Вашингтон может пренебречь жизненно важными интересами мирового сообщества и позволит чаше исторических весов, заполненной пусть даже значительными, но конъюнктурными неурядицами, перетянуть другую чашу со стратегическими ценностями, необходимыми для поддержания стабильности и безопасности в мире? К стратегическим ценностям российско-американского сотрудничества я отношу в первую очередь противодействие распространению ядерного оружия, ограничение и сокращение ракетно-ядерных вооружений, урегулирование региональных конфликтов.
Ядерная опасность: Иран и Северная Корея
На стыке XX и XXI веков особенно острый характер приобрела проблема распространения ядерного оружия. Заявила о своем намерении осуществлять военную ядерную программу КНДР. Не заявляя об этом, резко активизировал работу по обогащению урана, пройдя весь цикл и быстрыми темпами наращивая необходимое техническое оборудование, Иран.
Официально ядерными державами считаются пять стран – США, Россия, Китай, Великобритания и Франция. Их ядерный статус закреплен постоянным членством в Совете Безопасности ООН. С ядерным оружием в руках этой «пятерки» мир смирился, но с учетом необходимости его сокращения. Примиренческой реакции в немалой степени способствовал успех политики ядерного сдерживания во время холодной войны.
Однако такое отношение не распространяется на всех тех, кто стучится в двери ядерного клуба в настоящее время, и этому есть свои причины.
Помимо официальной «пятерки» уже существуют три неофициальных (непризнаваемых) ядерных государства – Индия, Пакистан и Израиль. В отношении этой «тройки» высказываются различные точки зрения при весьма распространенном выводе, что появление у нее ядерного оружия не отдаляет, а, напротив, может приблизить перспективу его применения. Помню, как в 1996 году президент Клинтон, принимая меня, в ту пору министра иностранных дел России, сказал: «Самой большой угрозой в XXI веке может стать ядерное столкновение между Индией и Пакистаном». Отношения между этими государствами вступили в стадию разрядки. Все это было, правда, до осуществления зверского террористического акта в Мумбай в конце ноября 2008 года. Отношения между Индией и Пакистаном снова напряглись.
Но нельзя закрывать глаза на то, что у ядерной проблемы в Индостане есть и другая сторона. Опасно игнорировать тот факт, что внутренняя обстановка в Пакистане далека от стабильности. И это в условиях, когда в стране много сторонников афганских талибов, организация которых в свое время была создана с прямым участием пакистанской военной разведки. Исторический опыт уже свидетельствовал, что из Пакистана «утекали» ядерные технологии. Сегодня речь идет о том, что из дестабилизированного Пакистана может «утечь» ядерное оружие в руки террористических организаций или близких к ним талибов.
Ядерным государством стал и Израиль. Существует немало людей, которые оправдывают это тем, что «маленький израильский островок» окружен огромным враждебным ему арабским миром. Такое объяснение имело бы смысл, если бы ядерное оружие Израиля было «средством сдерживания» и Израиль не стоял у истоков преобладающего числа войн и военных операций на Ближнем Востоке, не говоря уже о людской скученности, арабо-израильской чересполосице.
