случаях такая работа мозга приводит к тому, что мы проводим в оцепенении б
ольшую часть своей жизни, испытывая сложности и в отношениях, и в выполнении повседневных дел.
А не выдумываю ли я все это?
Когда каждая деталь, которую вы знаете о травмирующем событии, то оказывается в фокусе, то пропадает, кажется нелогичной и постоянно меняется. Может быть сложно понять, точно ли вы не выдумываете то, чего не было. Слишком уж часто я слышу от своих подписчиков и клиентов, как те беспокоятся, что придумали травму, чтобы объяснить все прочее, с чем они вынуждены справляться. Все дело в том, что мозгу проще вспоминать ужасающие моменты и хранить достаточно подробное воспоминание о нем в течение многих лет. Так получается из-за того, что в таких обстоятельствах вырабатывается адреналин, который способствует формированию более прочных и точных воспоминаний о случившемся [68]. И, как мы уже выяснили, воспоминания невозможно менять до тех пор, пока не удастся восстановить их в памяти, поэтому маловероятно, что мы придумываем травмирующий опыт, которого на самом деле не было.
Мне кажется, что мои воспоминания много раз пропускали через все возможные сита: и через те, в которых большие отверстия, и через те, в которых отверстия маленькие, и продолжали это делать до тех пор, пока у меня полностью не пропала уверенность в том, что на самом деле произошло, что мне могли рассказать или что пришло мне в голову, но чего не было на самом деле.
Вероятно, вам покажется это странным, но мне нравится сериал «Закон и порядок». Каждый раз, когда герои отправляются опрашивать соседей или прохожих на улице, не видели или не слышали ли те что-то необычное или странное в тот день, в большинстве случаев опрашиваемые не могут ничего вспомнить. Так бывает потому, что если люди не столкнулись с чем-то пугающим или тревожным, то не случилось и выброса в кровь адреналина, который мог бы помочь формированию четкого и долгосрочного воспоминания. Если происходит только нечто обычное и повседневное, мы этого не запоминаем. Например, мы можем точно помнить, где были 11 сентября 2001 года, но, вероятно, не сможем вспомнить, что делали днем или неделей ранее.
Хотя адреналин и способствует формированию более точных и прочных воспоминаний, он помогает лишь до определенной степени. Если же мы, как утверждает Бессел Ван дер Колк в книге «Тело помнит все», «сталкиваемся с чем-то ужасающим — особенно если это что-то вводит нас в “неизбежный шок” — система перегружается и алгоритм нарушается» [69]. Это приводит к тому, что в памяти остаются лишь отдельные фрагменты, а также эмоциональные и сенсорные напоминания без какого бы то ни было контекста, что полностью лишает их смысла. Получается, мы знаем, что произошло, и в то же самое время даже не представляем.
Воспоминания о моей детской травме долгое время были похожи на сильное, размытое, но при этом знакомое видение, как будто я просыпаюсь и могу вспомнить сон лишь наполовину. Во время терапии в медицинском центре для ветеранов начали всплывать отдельные воспоминания. Когда начался этот процесс, меня охватило ощущение облегчения от того, что мне наконец удалось разобраться в том размытом видении, — как будто все это время какое-то слово вертелось на кончике языка, и у меня наконец получилось его осознать.
Травматические воспоминания запускаются большим количеством триггеров из окружающей среды. Это означает, что мы будем возвращаться к этим фрагментам воспоминаний снова и снова до тех пор, пока не проработаем их. Я всегда считала, что такое свойство необходимо, хотя приятным его не назовешь. Наш мозг не позволяет нам восстановить в памяти травмирующее событие, пока нам все еще угрожает опасность. Он прячет такие воспоминания поглубже, чтобы мы могли пережить это событие и быть в порядке. Похоже, что мозг заметает осколки разбитого мраморного шара под коврик, чтобы напомнить нам о них, когда мы окажемся в безопасности. Тем самым флешбэки и обрывки воспоминаний, всплывающие в памяти, означают, что теперь у нас все хорошо и пришло время разобраться с тем, что с нами случилось.
Травматические воспоминания не похожи на прочие. Мы не в состоянии контролировать момент, когда они воспроизводятся, и они не тускнеют со временем, как это происходит с обычными воспоминаниями. Мы можем годами жить своей жизнью, думая, что ничего не произошло, пока внезапно не столкнемся с чем-то из окружающего мира, что станет триггером, который заставит нас осознать, что в прошлом с нами случилось нечто ужасное.
Обычные или нетравматические воспоминания совсем другие: никогда не бывает такого периода, когда мы не в состоянии вспомнить, каким был наш выпускной в колледже или как прошел день нашей свадьбы. Обычные воспоминания не забываются полностью, чтобы всплыть в памяти позже, — так бывает только с травматическими. Если бы кто-то спросил вас об одном из самых счастливых дней в вашей жизни, вы, вероятно, ненадолго задумались бы, начали улыбаться и вспомнили бы начало, продолжение и конец такого дня. Вы без проблем смогли бы рассказать историю об одном из счастливейших дней своей жизни, и эта история была бы выстроена вполне логично. А травматические воспоминания являются хаотичными, нечеткими и не соответствуют хронологии событий. Мы можем перепутать то, что случилось с нами в возрасте семи лет, с тем, что произошло, когда нам было двенадцать. Все эти осколки хаотично перемешаны, а раз у нас не было шанса собрать их в одно целое и выкинуть из головы, мы не можем с легкостью вспомнить, что и когда произошло.
Можно ли доверять травматическим воспоминаниям?
Травматические воспоминания хаотичны, постоянно ускользают из памяти и не поддаются полному воспроизведению, поэтому многие жертвы травмы терзаются сомнениями, не выдумали ли они то, что считают своими воспоминаниями. Прожив всю жизнь, не задумываясь, что когда-то нам причинили боль, мы можем вдруг столкнуться с чем-то, что пробудит в нас ужасающее воспоминание, и это покажется нам невероятно странным. Мы можем посчитать, что такого просто не может быть и, должно быть, мы сходим с ума! А ведь воспоминание может и не вернуться сразу же целиком. Мы можем вспомнить лишь ощущение или увидеть себя в опасной ситуации, а понять логику произошедшего из такого воспоминания невозможно.
Несколько лет назад ко мне обратился за помощью клиент с симптомами депрессии. Из-за своего состояния он набрал лишний вес, расстался с девушкой, отношения с которой длились два года, да и учеба в колледже давалась ему с огромным трудом. Родители
