чего применяю различные техники, чтобы снять возбуждение и вернуть способность к движению. При оцепенении наш организм, стремясь сберечь энергию, уменьшает потребление кислорода, то есть дыхание становится поверхностным. Можно улучшить свое состояние с помощью нескольких глубоких вдохов, но лучше постараться вернуть себе ощущение безопасности, и тогда нормальное дыхание восстановится естественным образом. Также реакция замирания может сопровождаться ощущением холода, вялости, депрессии и часто диссоциации. Если вы заметили один из этих симптомов, всегда помогает немного подвигаться. Даже небольшие физические движения способны вывести человека из оцепенения.
Кэти, с которой я однажды работала, пережила тяжелую психическую травму. Одной из первых целей ее терапии было восстановление базового ощущения границ. Я попросила женщину сесть на пол и обозначить вокруг себя безопасную зону с помощью пряжи. Это помогло, у Кэти начало возникать базовое чувство защищенности. Я решила посмотреть, как она отреагирует, если я немного зайду за эту границу. Мы с Кэти договорились, что я толкну в ее сторону мягкий мячик. Это может звучать странно, но сложность работы с травмами привязанности состоит в том, что большинство из них мы не осознаем. Поэтому требуется создавать ситуации, которые позволят нам увидеть модели, закодированные в теле, чтобы затем с ними работать.
Итак, я подала Кэти знак и несильно толкнула в ее сторону поролоновый мяч. В первый раз в ответ на это, казалось бы, безобидное «вторжение» женщина запаниковала и впала в оцепенение. Это позволило нам многое понять о том, с чем она регулярно сталкивалась в детстве. Чувство безопасности было ей вообще незнакомо; рядом не было никого, кто защитил бы ее или помог научиться защищаться самой. Поэтому мы начали тренировать соответствующие физические реакции. Я предложила ей воспользоваться руками, чтобы не пускать мячик в свою безопасную зону, и через какое-то время Кэти стала отталкивать мяч, когда он подкатывался слишком близко. Тренировка такой элементарной сенсорно-двигательной защиты придала моей клиентке уверенности, и через какое-то время эта игра начала ей нравиться. Большинству людей это не показалось бы большим достижением, но для Кэти стало значительным шагом в сторону от ее привычных реакций неподвижности и диссоциации. Пассивное поведение сменилось активным и воодушевляющим. Позже ей удалось еще больше задействовать симпатическую нервную систему и, так сказать, сниматься с тормоза парасимпатических реакций. Женщина освоила многие другие защитные действия, позволяющие себя обезопасить, а также способы войти в контакт с другими людьми. Диапазон ее реакций в стрессовой ситуации расширился, а поначалу в нем была лишь одна — замереть. Как я узнала от Питера Левина, очень важно, прежде чем разбираться с глубокими переживаниями, поработать с процедурной памятью и активировать защитные реакции. Это дает человеку опору и силу для того, чтобы встретиться с интенсивными эмоциями.
С другой стороны, привычные защитные реакции иногда проявляются бессознательно в наших отношениях. Я говорю о некоторых жестах, которых мы даже не замечаем за собой. Бывает, что мы хотим близости, но все сигналы нашего тела говорят человеку о том, что ему лучше уйти.
Еще один мой клиент, Джеймс, был социальным работником, семейным психологом. Ему особенно хорошо удавалось ладить с детьми. Со взрослыми Джеймс держался несколько отстраненно, особенно с женщинами. Казалось, что они пугают и озадачивают мужчину. При этом личная жизнь у него никак не складывалась, и он уже начал сомневаться, что вообще способен к интимным отношениям. Ему нравилось смотреть романтические телепередачи, но в реальности ничего такого испытывать не доводилось. Я попросила Джеймса назвать человека, которому он доверяет. Кто всегда поддерживает его? Кого он считает самым близким? Джеймс тут же вспомнил своего друга Рона, с которым они делили самые разные увлечения и любили проводить время вместе.
В этот раз упражнение с мячом было другим. Я взяла фитбол — большой мяч для занятий аэробикой, — открыла дверь и вышла из кабинета. Отойдя немного, я предложила Джеймсу представить, что мяч у меня в руках — это его друг Рон, и сказать, когда мне остановиться и начать катить мяч по коридору назад, к нему. Его заданием было отслеживать ощущения в теле, пока мяч постепенно приближался. Итак, когда Джеймс был готов, я медленно покатила фитбол в его сторону. Но стоило мне подойти совсем немного, как он сгорбился на стуле и вытянул руки вперед ладонями вверх, растопырив пальцы. Такую защитную позу мы используем, когда мы хотим кого-то задержать или оттолкнуть.
Но когда я спросила мужчину, что он думает о своей, казалось бы, очевидной физической реакции, он не понял вопроса. Сам он совершенно не заметил своего оборонительного жеста — вытянутых рук. А значит, эта защитная реакция все еще находилась в имплицитной, неосознаваемой памяти. Я обратила внимание клиента на этот жест, мы поговорили о том, что он может значить, и попробовали повторить упражнение. На этот раз Джеймс решил очень внимательно наблюдать за тем, что происходит с его телом. Я медленно покатила мяч, символизирующий друга, к Джеймсу, и примерно на том же расстоянии он отреагировал точно так же. Но на этот раз мужчина сумел заметить автоматическое движение своих рук. Он был поражен: «Я вижу! И правда похоже, что я не хочу подпускать Рона ближе. Но на самом деле мне он нравится, и я хочу с ним общаться!» Дело в том, что такая реакция на контакт не относилась к Рону; скорее всего, она была связана с какими-то событиями раннего детства.
Тогда я попросила Джеймса ссутулиться и вытянуть руки вперед, чтобы прочувствовать эту защитную позу. Он ощутил, как проявляется в теле потребность в личном пространстве, настолько сильная, что приходилось вот так защищаться от вторжения. Заметьте, мы не пытались отыскать за ней историю того, что случилось. Для предречевых переживаний это в любом случае было бы невозможно. У Джеймса не было никаких конкретных воспоминаний об угрозе или нарушении границ в раннем возрасте. В его случае было важнее определить именно эмоции и начать сознательно возвращать себе ощущение здоровых границ. Это восстановило бы и его способность к близости — сейчас и в будущем.
Поэтому мы с Джеймсом продолжили отрабатывать различные физические действия и словесные выражения, призванные обозначить границы. Например, вытянув вперед руки в защитном жесте, произнести «нет» или «уходи». Также мы тренировали сигналы, способствующие установлению привязанности, — например, раскрыть руки, показывая, что принимаешь другого человека и приглашаешь к контакту. Затем Джеймс чередовал их, привыкая к собственным ощущениям. Ведь в жизни нам нужны оба типа реакций: нам необходимо не только уметь физически и словесно отстаивать свои границы, но и быть способными
