нее чувство безопасности. Затем мы попробовали отследить, какие физические ощущения возникали у моей клиентки в опасных районах города, когда она ловила на себе злобные или сальные взгляды или кто-то из обитающих там сомнительных личностей грубо толкал ее. Благодаря таким упражнениям Элли начинала различать и развивать в себе нормальные физиологические проявления страха в опасной ситуации. Эти реакции сигнализируют об угрозе и необходимы нам, чтобы попытаться уйти от опасности или, если потребуется, дать отпор. Мне показалось, что наш сеанс прошел весьма успешно — за короткое время мы как будто сумели сделать важный шаг к исцелению. Элли снова начала разграничивать опасность и собственное чувство защищенности.
Но придя на следующий сеанс, женщина рассказала мне, что произошло неделю назад сразу после того, как она вышла из моего кабинета. Подойдя к лифту, Элли увидела там мужчину и почувствовала испуг и потенциальную угрозу. Я спросила, что она сделала. Она ответила, что все равно зашла к нему в кабину (так же, как ребенком все равно возвращалась домой к жестокому отцу). Ей просто не пришло в голову подождать другой лифт, или воспользоваться лестницей, или зайти в туалет и дождаться, пока мужчина уйдет, или вернуться и спрятаться у меня в кабинете. Ни одного из этих вариантов она не увидела. Элли не подумала о них, потому что эти действия противоречили давно заложенной в ней программе. К счастью, ничего плохого не случилось, зато эта история дала нам хороший материал для дальнейшей работы. Замечательно уже то, что Элли почувствовала в мужчине потенциальную угрозу. Теперь нужно было перейти на следующую ступень — научиться видеть возможности для заботы о себе и самозащиты.
Вместе мы разобрали разные варианты. Я помогла женщине прочувствовать и испробовать каждый из них, запомнить телесно все действия, которыми она может обезопасить себя. Наконец у нее появилось чувство, что есть возможность выбрать для себя то, что лучше. Я не знаю, был ли тот мужчина в лифте в самом деле опасен или же Элли просто казалось так из-за травмы, нанесенной агрессией отца. В принципе, это и неважно, главное, что ей нужно было восстановить способность отличать безопасность от угрозы и активно реагировать на угрозу — бить или бежать, а не слепо двигаться навстречу, как ей приходилось в детстве. В конце концов Элли сумела выйти из привычной модели поведения в опасных ситуациях и переориентировать себя на безопасность.
Я бы хотела немного рассказать и о других способах работы с дезорганизованной адаптацией. История Элли иллюстрирует лишь один из множества случаев, когда мы неосознанно повторяем детские паттерны во взрослой жизни, даже если такое поведение нам вредит. Сценарий Элли формировался в то время, когда она ежедневно сталкивалась с домашним насилием, и это настолько повлияло на ее реакции, что она вообще перестала видеть разницу между опасным и безопасным. Таким способом дезорганизованная привязанность может проявляться во взрослом возрасте. Но он далеко не единственный. В следующих разделах мы рассмотрим, как еще дезориентированная привязанность заявляет о себе у взрослых.
Постоянный поиск опасности
Мы так устроены, что здоровая привязанность развивается в безопасной обстановке. Когда мы растем в чрезмерном страхе, все идет наперекосяк. Элли адаптировалась, перестав отличать безопасную обстановку от небезопасной, но бывает и наоборот. Человек все время находится в режиме повышенной боевой готовности. Мы становимся сверхбдительными, всюду видим угрозу, реальную или абсолютно надуманную. Мы так заняты тем, как обезопасить себя от всего, что общаться с кем-то и строить полноценные отношения очень сложно, особенно если наши подозрения сопровождаются взрывами эмоций (а именно, гнева и ужаса).
Наша физиология такова, что, когда в мозге активируются отделы, отвечающие за выживание, мы теряем доступ к другим его отделам — тем, которые обеспечивают контакт с людьми. Если это происходит регулярно в раннем детстве, навыки межличностного взаимодействия не развиваются в полной мере, и во взрослом возрасте нам гораздо труднее строить и поддерживать отношения.
Эгоцентризм и стремление к контролю
Из-за непрекращающейся внутренней борьбы и растерянности люди с дезорганизованным типом привязанности часто бывают поглощены собой. Чтобы справиться с такими сильными и противоречивыми ощущениями, требуется большая сосредоточенность, и это может проявляться, в числе прочего, как насильственный контроль. Я говорю о том состоянии, когда мы чувствуем постоянную необходимость отслеживать и контролировать всех людей и все события, с которыми сталкиваемся в жизни. Часто эта потребность возникает, если раньше, когда мы не могли управлять ходом событий, с нами случалось что-то плохое. Контролирующее поведение часто критикуют, но, если вдуматься, такая адаптация очень логична. Столкнувшись с травмирующими событиями в детстве, мы еще слишком малы, чтобы сопротивляться им, а убежать и найти себе новых родителей где-нибудь на улице тоже невозможно. Мы попадаем в ловушку чрезвычайно тяжелых обстоятельств. И начинаем верить, что, если бы только мы могли сами на что-то влиять, то были бы в безопасности. Чем старше мы становимся, тем большую приобретаем свободу выбора, тем больше вещей в самом деле зависит от нас. А научившись принуждать и контролировать других, многие из нас еще больше замыкаются в себе.
К несчастью, в отношениях такая привычка может приводить к печальным последствиям. Считая собственное представление о том, как должны протекать наши взрослые отношения, единственно верным, мы неминуемо приходим к конфликту с партнерами, у которых есть свои чувства, мысли и травмы, с которыми приходится считаться. Обладатели дезориентированной адаптации иногда бессознательно воссоздают травмирующие сценарии для себя и близких, что может быть еще одним способом контролировать взаимодействие и отношения в целом. Полезно разобраться в причинах своей потребности в контроле, чтобы как можно бережнее работать с этим в себе. А если вы подозреваете дезорганизованный стиль привязанности у кого-то из близких, возможно, вам пригодится понимание того, что лежит в основе их порой сложного поведения.
Любопытно, что люди с дезорганизованной адаптацией могут страдать и от недостатка контроля, особенно когда дело касается эмоций. Им бывает сложно управлять своими чувствами, что приводит к излишне бурным реакциям. В крайних случаях это ведет к ситуациям губительным и разрушающим любой контакт с окружающими. Например, вместо здоровой самоуверенности люди с дезориентированным типом привязанности могут быть чересчур агрессивными, склонными к вспышкам ярости или хронически озлобленными. Я не говорю, что это встречается часто, но такая реакция — интересная противоположность описанной выше потребности контролировать все в жизни. Мы видим, как по-разному люди выходят за рамки своего диапазона психической устойчивости или окна толерантности. Кто-то находит «выход там,
