Очень многие проявления мужской агрессии связаны с символической культурой общества. Характерная черта всякой мужской культуры – силовые соревнования и драки, причем не только с чужими, но и среди своих. В мужских развлечениях всегда присутствует «силовая» составляющая, причем и «победа», и «сила» понимаются не только как физическое, но и как моральное превосходство над соперником. С этим связана особая жесткость мужских игр и особенно наказаний в них. Мужская силовая игра предполагает выход за рамки обыденности, проникновение в чужое, опасное «пространство риска», а мужское соперничество часто описывается в сексуальных терминах или имеет какие-то скрытые сексуальные компоненты. Нужно подмять соперника, «опустить» его, заставить просить о пощаде, отказаться от своего мужского достоинства. Иногда весь смысл игры заключается именно в наказании проигравшего, которого ставят в смешное, унизительное положение (Морозов, Слепцова, 2001).
Драки и соревнования, победа в которых определяет ранг отдельного мужчины или мужского сообщества, могут быть как индивидуальными (поединок), так и групповыми, они большей частью рассчитаны не только на самих участников, но и на зрителей, то есть являются зрелищем (Морозов, 1998). Ритуальный характер драки и отсутствие личных счетов между драчунами не делает драку менее опасной, жестокой, подчас даже смертоубийственной. Этнография русской деревни полна описанием таких, казалось бы, бессмысленных драк, которые людям кажутся совершенно нормальными и неустранимыми:
«Без драки какой праздник?! Какой праздник, если двух покойников нету?! Это уже за праздник не считали. Эти драки испокон веков».
«Не праздник, чтобы человека не убить. Что за праздник – никого не зарезали, никому ножом не ткнули?!» (Попова, Мехнецов, 2007. С. 148).
Деревенские кулачные бои «стенка на стенку» по территориальному признаку (например, правобережные против левобережных) продолжаются и в городской среде: один двор против другого или Петроградская сторона против Выборгской (такие побоища часто происходили в послевоенном Ленинграде). Современный эквивалент этого – драки футбольных болельщиков. Такая агрессия не носит личного характера, это, прежде всего, способ конструирования маскулинности и поддержания соответствующего социального статуса.
Вместе с тем мужская импульсивность, несдержанность и агрессивность определенно имеют свои биологические предпосылки. Ведущая роль в этом принадлежит мужским половым гормонам (андрогенам), особенно тестостерону.
Тестостерон, агрессия и соревновательность
Тестостерон (от лат. testis – яички и греч. stereo – делаю сильным, укрепляю) – главный мужской гормон. В целом, андрогены способствуют синтезу протеинов, от чего зависит масса тела, а также росту тканей, имеющих андрогенные рецепторы. Тестостерон (Т) производит два вида эффектов, разграничение которых довольно условно, но иногда весьма существенно. Анаболический эффект Т состоит в том, что он способствует росту мускульной массы и силы, увеличивает плотность костей и способствует их росту. Вирилизирующий эффект Т в том, что он обеспечивает созревание половых органов, особенно пениса и мошонки, а затем, в период пубертата – появление вторичных половых признаков (ломку голоса, появление лицевых и подмышечных волос и т. п.). У взрослых (больше у мужчин, чем у женщин) Т способствует сохранению мускульной массы и силы, плотности и силы костей, поддержанию полового влечения, умственной и физической энергии. Некоторые из этих эффектов с возрастом снижаются.
Вопрос об искусственном повышении уровня Т очень сложен. Опыты на животных показывают, что Т сильно влияет на агрессивность, сексуальное поведение, тревожность, обучаемость, а также на те отделы мозга и нейротрансмиттеры, от которых зависят соответствующие реакции. У человека повышение уровня Т может вызывать серьезные психические нарушения, включая депрессию, психозы и агрессию. Увеличение Т в большинстве случаев понижает умственные способности – IQ. Причины этого неизвестны, но, по данным биохимиков (Estrada et al., 2008) из Йельского университета, высокая концентрация Т приводит даже к саморазрушению клеток мозга. Т является одним из анаболических стероидов, ускоряющих синтез протеина в мышцах, что повышает их силу и выносливость. Поэтому он относится к категории запрещенного допинга. К тому же искусственное повышение Т вредно сказывается на здоровье спортсменов, особенно на их сексуальности (хотя нормальная секреция Т – необходимая предпосылка сексуального желания и активности).
Наличие связи между секрецией Т и агрессивным поведением животных у ученых сомнений не вызывает, это доказано как корреляционными, так и экспериментальными исследованиями. У людей, по данным метаанализов (Archer et al., 2005), положительная связь между Т и агрессией существует, но является довольно слабой; она немного выше у молодых (13–20 лет), чем у старших (старше 35 лет) испытуемых, но это верно только для мужчин.
Самый сложный вопрос: каково направление причинно-следственной связи? Доказано, что у животных уровень Т часто повышается вместе со статусом или успехом в конфликтной ситуации, но этот эффект зависит от множества ситуативных факторов: кто инициировал конфликт, каков социальный статус противников и т. п. (Virgin, Sapolsky, 1997). У людей механически «вывести» уровень агрессивности, доминантности и антисоциального поведения личности из уровня Т тем более невозможно (Kemper, 1990; Mazur, Booth, 1998). Во-первых, нужно различать базовый, более или менее постоянный для данного индивида уровень Т и временные, ситуативные флуктуации. Во-вторых, надо различать соревновательно-доминантное и агрессивно-насильственное поведение. В-третьих, между уровнем Т и социальным поведением существует сложная взаимосвязь.
В 1980—1990-х годах в мире было проведено множество исследований, доказывающих громадную роль Т. Сначала речь шла преимущественно об агрессивности и склонности к насилию. Замеры Т у 600 заключенных американских тюрем показали, что те, кто имел более высокий уровень Т, считались в тюрьме наиболее «крутыми», имели больше конфликтов с тюремной администрацией, а совершенные ими преступления чаще были насильственными. Проверка уголовного прошлого 4 462 ветеранов войны показала, что мужчины с высоким уровнем Т гораздо чаще имели конфликты с законом, применяли насилие, употребляли алкоголь и наркотики и имели больше сексуальных партнеров. Повышение Т делает молодых мужчин и женщин более агрессивными и одновременно сексуально возбудимыми. Уровни Т коррелируют с агрессивностью даже у 9—11-летних мальчиков.
Однако Т связан не только с агрессией, но и с соревновательностью. Замеры Т в ситуации соревнования (испытывались участники теннисных и борцовских соревнований, студенты-медики после экзамена, соискатели должностей после собеседования) показали, что у победителей уровень Т резко повышается, а у проигравших остается тем же или снижается. При этом ключевым фактором был не сам по себе Т, а достижение успеха: в результате переживания успеха секреция Т повышается, но предсказать по уровню Т, кто победит, невозможно. Непосредственно перед состязанием Т повышается у атлетов как предвосхищение соревнования, это делает индивида более способным к риску, улучшает его координацию, сосредоточенность и когнитивные действия. Через 1–2 часа после соревнования Т у победителей остается выше, чем у побежденных. На сей раз это связано с повышенным настроением, экстазом. Если атлет выиграл состязание без особых усилий, случайно, или если этот выигрыш для него не важен, повышение настроения, а вместе с ним и Т будет меньше. Забавно, что гормональные флуктуации иногда происходят не только у спортсменов, но и у зрителей. Например, после футбольного чемпионата на Кубок мира 1994 года, когда бразильцы победили итальянцев, у бразильских болельщиков, смотревших матч по ТВ, Т повысился, а у итальянских понизился.
Можно ли объяснить эти разнородные факты с точки зрения эволюционной биологии? Первоначально ученые интерпретировали связь Т и агрессивности у человека по аналогии с тем, что происходит у домашних мышей, у которых после полового созревания самцов влияние Т на агрессию систематически усиливается. Но «мышиная модель» оказалась не применимой к людям, потому что у пубертатных мальчиков повышения агрессивности не наблюдается. Тогда была предложена другая теоретическая модель, первоначально отработанная на моногамных птицах и получившая название «гипотезы вызова» (challenge hypothesis) (Wingfield et al., 1990), а затем усовершенствованная на опыте диких шимпанзе (Muller, Wrangham, 2004). Главные ее положения, если не вдаваться в специальные вопросы, сводятся к следующему (см.: Archer, 2006).
В отличие от того, что имело место в опытах с лабораторными мышами, взрослые уровни секреции Т, начинающиеся в период пубертата, не вызывают у мальчиков повышения агрессивности.
