Работа с Салли мне не удалась — у меня не получилось сделать так, чтобы она взяла на себя обязательство пройти психотерапию. Она приходила три-четыре раза, а потом начинала пропускать сессии, говоря, что вернётся позже. Если бы я действовал по всем правилам психотерапии, мне следовало бы прекратить работу с ней и отказаться от дальнейших встреч. Однако я просто не могу сделать это с человеком, который так явно просит о помощи и одновременно так боится её. Другие клиенты, которым я даю шанс начать работу в собственном темпе, получают результаты, но у Салли это не вышло. Оглядываясь назад, я вижу так много всего, что мог бы сделать, но…
Иногда то, что говорят или делают клиенты, заставляет рассмеяться одного из нас или даёт нам возможность посмеяться вместе. Это не смех над клиентом — это смех осознания потрясающего юмора и поэзии большего «я», говорящего через клиента.
Когда я спросил Джину: «Как бы это было, если бы вы совершенно не испытывали страха?» — в ответ она выразила фундаментальную человеческую истину: «О, боже, Джим, это было бы очень страшно!».
Недоверие Теда совершенно явно проявилось в оговорке: «Я точно знал, что или умру, или буду страдать от долгой, болезненной симуляции».
Бетти вспоминала, как разочаровалась в подруге: «Это просто уничтожило моё доверие к ней — совсем чуть-чуть». В другой раз она заметила: «Я ничего не слышала о стремительном росте населения, пока не родила пятерых детей!».
Пит выразил чувства, подобные чувствам Джины, когда сухо произнёс: «Мне по-прежнему некомфортно быть счастливым».
Кэрол придумала услугу, которую могли бы оценить многие из нас: «Хорошо было бы построить крикоторий, где я могла бы бегать по длинным коридорам и кричать».
Сара очень точно описала конфликт поколений, когда призналась: «Я хочу поехать в Париж. Это убьёт моих родителей, но они это переживут». Также Сара сказала: «Моя семья всегда уделяла много внимания своей одежде, тому, как все одеты. Но я одеваюсь как попало — то есть вообще-то нет, не как попало, а очень определённым образом. Я как бы антиодеваюсь».
Психотерапевты занимают места в первом ряду на захватывающем спектакле человеческой жизни. Со временем перед ними разыгрываются все эмоции, все драмы и все настроения. Однако если они придерживаются описанной в данной книге ориентации, то не могут просто оставаться свидетелями. Они снова и снова втягиваются в действие, и часто это действие входит в их предположительно личную жизнь и предъявляет к ним свои требования. Не счесть случаев, когда мои разговоры, ссоры, занятия любовью, планирование и просто спокойные вечера прерывались потребностями клиентов. Поначалу эта доступность в любое время суток казалась такой эффектной и демонстрировавшей мою важность, однако хватило всего нескольких таких прерываний, чтобы понять, что я должен сохранить какое-то время для себя, если я хочу быть по-настоящему доступным в остальное время. Теперь я явно и неявно всё меньше предлагаю клиентам звонить мне и даю себе периоды, в которые я защищён от любых вторжений.
Некоторые личные размышления
Я уже не тот человек, который более 30 лет назад начал практиковать консультирование или психотерапию в военном госпитале. Произошедшие во мне перемены вызваны не только временем, образованием и обстоятельствами жизни, общими для большей части моего поколения. Мощной силой, оказавшей на меня влияние, было моё участие во множестве жизней. Психотерапевту лучше признать, что профессия постоянно будет заставлять его или её меняться и эволюционировать. Те грустные, скучающие от своей работы врачи, которых описал Рогоу [Rogow, 1970], наверняка носят доспехи, защищающие их от постоянных столкновений и близких контактов с человеческой жизнью. Об этой работе можно сказать многое: она увлекательная, требовательная, выматывающая, пугающая, стимулирующая, опасная, находящаяся на грани дозволенного обществом, необходимая для культуры и т. д., — но только не то, что она скучная!
Если говорить за себя как за отдельного человека, жизнь психотерапевта принесла мне хороший доход, крупицы престижа и успеха, а также ощущение принадлежности к благородному сообществу таких же профессионалов. Она толкнула меня во многие насыщенные, увлекательные и иногда пугающие отношения. Она дала мне пространство и бесконечное сырьё для творчества. Она была источником мук, боли и тревоги — иногда непосредственно в работе, однако чаще внутри меня самого или с моими близкими, поскольку прямо или косвенно работа и отношения с моими клиентами стимулировали различные столкновения. Кроме того, эта работа и отношения прямо или косвенно приносили мне и моим близким радость, приятное волнение и ощущение участия в жизненно важном опыте. В силу постоянного импульса к росту, изменениям, открытию новых возможностей и поддержанию связи с моим внутренним «я» моя жизнь несколько раз подвергалась основательному пересмотру. Я сомневаюсь, что в противном случае добровольно согласился бы на это, однако чувствую, что, удержавшись и пройдя через эти изменения, я в большей степени реализовался, и я с нетерпением и тревогой жду того, что может лежать впереди, поскольку по-прежнему чувствую в себе постоянные волны перемен.
Наконец — и в каком-то смысле это главное: быть психотерапевтом означало иметь окно, позволяющее заглянуть в человеческую душу. Смысл этого очень сложно описать. Для меня это было остро, мучительно важно. Это дало мне то, чего мне, похоже, всегда не хватало прежде: опору, на которой я мог стоять в своей жизни, фундамент для строительства видения собственной жизни, а также жизни и смерти как нашего общего наследия и общей судьбы. В глубине сердца я верю, что таким образом воплотил в своей жизни больше возможностей, чем мог бы воплотить любым другим способом. И я благодарен за это.
Библиография
Allport, G. W. Personality: A Psychological Interpretation. New York: Holt, 1937.
Balsam, R. M. and Balsam, A. Becoming a Psychotherapist: A Clinical Primer. Boston: Little, Brown, 1974.
Bockoven, J. S. Moral Treatment in American Psychiatry. New York: Springer, 1963.
Brammer, L. M. and Shostrom, E. L. Therapeutic Psychology: Fundamentals of Actualization Counseling and Psychotherapy (2nd ed.). Englewood Cliffs, NJ: Prentice-Hall, 1968.
Bruch, H. Learning Psychotherapy: Rationale and Ground Rules. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1974.
Bugental, J. F. T. “A method for assessing self and not-self attitudes during the therapeutic series” // Journal of Consulting Psychology. 16 (1952). Pp. 435–439.
Bugental, J. F. T. The Search for Authenticity: An Existential-analytic Approach to Psychotherapy. New York: Holt, Rinehart, and Winston, 1965.
Bugental, J. F. T. “Commitment and the psychotherapist” // Existential Psychiatry. 6 (Whole No. 23). Pp. 285–292, 1967. (a)
Bugental, J. F. T. “The elastic clock” // Humanitas. 3 (1967). Pp. 5–21. (b)
Bugental, J. F. T. “The existential and the everyday” // American Journal of Orthopsychiatry. 37 (1967). Pp. 628–630. (с)
Bugental, J. F. T. “Psychotherapy as a source of the therapist’s own authenticity and inauthenticity” // Voices 4 (1968). Pp. 13–23.
Bugental, J. F. T. “Changes in the inner human experience and the future” // C. S. Wallia (Ed.). Toward Century 21: Technology, Society, and Human Values. New York: Basic Books, 1970. Pp. 283–295.
Bugental, J. F. T. “The humanistic ethic: The individual in psychotherapy as a societal change agent” // Journal of Humanistic Psychology. 7 (1971). Pp. 11–25. (a)
Bugental, J. F. T. The Human Possibility: An Essay Toward a Psychological Response to the World Marcoproblems. (Educational Policy Research Center, Research Memorandum EPRC 6747-16 Menlo Park, Calif.: Stanford Research Institute, 1971 (copyright, the author, 1974)). (b)
