и как говорим. У нас есть представление, будто коммуникация, особенно между любящими друг друга людьми, не должна требовать усилий, будто действительно близкие должны чуть ли не читать мысли друг друга. Это опасное убеждение. Но внимательная, недвусмысленная коммуникация может стать почти второй природой по мере практики и вскоре окупиться гораздо более высокими уровнями близости и удовлетворения во взаимоотношениях.
Депрессивная пациентка за выходные дни погрузилась в околорелигиозную отрешенность. Ей не нравится, как протекает терапия:
«Я разочаровывалась во всех своих терапевтах. Я вас уважаю, но хотела бы чего-то более… духовного. Духовного наставника, лидера… Кого-то, кто по-настоящему понимает меня и мои потребности. На свете должны быть люди, столь просветленные, готовые давать направление и ничего не просить взамен. Кроме того, мне не нравится финансовый аспект терапии».
Я пытаюсь представить кого-то, кто направляет и ничего не просит взамен. Хоть и встречаются иногда святые и поистине бескорыстные духовные лидеры, они редкость и просят – о дисциплине. Большинство людей, дающих ориентиры, ожидают как минимум послушания.
Я говорю ей, что деньги являются в некотором смысле гарантией. Она не обязана делать для меня ничего, кроме оплаты своего счета. Она не должна меня любить или уважать. Как и прислушиваться к моим рекомендациям или жить соответственно моим ожиданиям. Когда я принимаю ее вознаграждение за профессиональную услугу, наш обмен открыт и прям.
Далее пациентка переходит к размышлениям над своими взаимоотношениями с мужчинами. Ее бывший муж, уже пожилой человек, был ее начальником на работе. Он казался таким уверенным и умным. Она чувствовала – он способен научить ее жизни. Однако очень скоро осознала, что муж на самом деле – жуткий контролер. Он говорил, что она ребенок и ничего не в состоянии сделать сама. В конце концов каким-то образом эта женщина нашла в себе силы уйти от него.
Тем не менее пациентка все еще жаждет ментора, который бы полностью ее понимал. Она не готова отбросить детскую веру в кого-то, кто любит нас настолько, что понимает без всякой работы над коммуникацией. Она не видит, как даже желающий наилучшего гуру может сделать хуже, потому что не привык к заискиваниям и власти, или что ей самой подчинение может быть более неприятно, чем свобода.
Проекция и проективная идентификация
Проекция и проективная идентификация – два дополнительных защитных механизма, которыми депрессивные больные злоупотребляют и тем самым значительно усугубляют свои проблемы в общении. Проекция означает, что я беру мои эмоции, отключаю их от своего сознания и приписываю вам, например: «Вы правда хотите поссориться, да?» Люди, принимающие все очень близко к сердцу, склонны увлекаться проекциями. Они берут свои отрицательные ощущения по поводу самих себя и проецируют на других, а себя видят постоянно отвергаемыми жертвами дискриминации, повсюду обнаруживая поводы для недовольства. Проективная идентификация – запутанный процесс, кажущийся магическим, однако реально происходящий. Это происходит, когда человек начинает действительно испытывать ту эмоцию, которую ему приписывает другой. Если по каким-то причинам, вы хотите, чтобы я злился на вас, вы ходите вокруг меня на цыпочках, задаете вопросы испуганным тоном, используете язык тела ежащегося и дрожащего человека. Очень скоро я действительно выйду из себя, и никто из нас так и не осознает, каким образом все это случилось. Проецирующий и его объект могут вступать в такие игры с жутко сложными переплетениями эмоций и чувств.
Муж обещает жене, что будет дома к половине девятого. Возвращается чуть позже, даже не позвонив. Ужин сорван. Его первые слова следующие: «Ты же не собираешься портить наш вечер только потому, что я немного опоздал?» Он говорит жене, что она не вправе злиться, и жена проглатывает свой гнев. Это одна из форм «газлайтинга»: один партнер заставляет другого сомневаться в своей вменяемости. Газлайтинг – разновидность бессознательной манипуляции; он может оказывать разрушающее воздействие на самооценку того, кого подвергают манипуляции.
Как и все защиты, проекция и проективная идентификация – попытки разрешить конфликт между нашими потребностями, страхами (или совестью), ожиданиями от других людей и запретами реальности. Мне нужна любовь и близость, но я боюсь риска потери. Если я позволю кому-либо приблизиться, меня могут ранить. Я могу взять этот страх и спроецировать его, заставив любого, кто близко подойдет, выглядеть любопытным, контролирующим, назойливым. Проекция и проективная идентификация способны исказить реальность до неприятной, разрушительной степени. Так как они привычные составляющие нашего общения в отношениях, эти защитные механизмы реже, чем отрицание, изоляция или подавление, подвергаются рефлексивному анализу. Лучший способ обрести контроль над данными психологическими защитами – работа с надежным партнером по тщательному изучению вашей с ним коммуникации.
К проекции и проективной идентификации могут прибегать все люди. Особенно часто их используют в близких взаимоотношениях, поскольку близость, хоть и желанна нам, пугает – мы боимся быть поглощенными, подчиненными, контролируемыми; или того, что наши раскрытые тайны будут применены против нас самих; или того, что в результате из-за этих тайн нас отвергнут и покинут.
Депрессивные больные нередко проецируют собственные негативные эмоции по поводу себя на людей, которым они небезразличны.
Муж в депрессии, потерявший работу, не верит, что жена действительно искренна в своих словах утешения и ободрения; он сомневается в собственной ценности, но защищается от этих сомнений, приписывая их жене. Из-за продолжительного отвержения она бросает свои попытки улучшить его состояние, и муж убеждается в своем предположении о ее равнодушии к нему. После пары недель такой раздражительности и жалости мужа к себе у жены и вправду начинают появляться определенного рода сомнения, которые он ей все время приписывал, – проективная идентификация в действии.
Когда я полагаю, будто вы меня понимаете, это тоже действие проекции. Когда я горячусь и волнуюсь, убежденный в ясном выражении мной своих желаний, а вы упорно отказываетесь понимать, я коммуницирую с одним лишь собственным упрямством. Подобные иррациональные ощущения точного понимания с совершенной четкостью мыслей другого человека суть верные признаки проекции [144]. Они подпитываются эмоциями, не логикой.
Разумеется, прежде всего нам следует проверить наши предположения. (Как в том анекдоте: «Когда ты судишь исходя из ДОМЫСЛОВ, ты опускаешь НАС в общении ДО ОСЛОВ».) Можно спросить: «Я правильно тебя понимаю? Я выражаюсь достаточно ясно?» Прием повторения слов другого человека («Ты говоришь, что разочарован моим желанием уйти с вечеринки пораньше»), хотя и звучит простодушно вплоть до поводов к насмешкам, послужит отличным началом нашей проверки. Это реальное упражнение для развития эмпатии.
Помимо наших предположений у нас есть возможность лучше изучить наши ожидания. Если я расстроен тем, что моя жена тратит слишком много времени, укладывая детей спать, и говорю ей об этом, она может, в свою очередь, задать вопросы мне. Слишком много
