– это сколько? Для чего конкретно она мне нужна? Я, вероятно, обнаружу, что ожидаю, чтобы жена ставила мои потребности выше потребностей детей. И я буду вынужден спросить себя, справедливо ли такое ожидание, соответствует ли оно моим чувствам касательно других сфер. Однако компромисс возможен.
Когда наши дети были маленькими, я проводил целые дни на работе и скучал по ним. Я не мог дождаться возвращения домой, чтобы поиграть с ними, разделить их безыскусственный восторг. Жена же, напротив, была с ними весь день. Она с нетерпением ждала моего прихода, чтобы вести взрослые разговоры – частенько о том, как дети сводят ее с ума, что я хотел бы слушать в последнюю очередь.
Мы осознали происходящее спустя несколько месяцев. Я приходил, а она начинала жаловаться. Мое поведение становилось нетерпеливым и пренебрежительным. Жена обижалась и злилась – я расстраивался из-за срыва запланированного прекрасного вечера. Мы пришли к компромиссу: какое-то время мы играем вместе с детьми, потом жена готовит ужин, пока я играю с детьми один. После ужина я помогаю с посудой, а она посвящает это время себе. В итоге, проведя некоторое время с детьми, я уже не забывал, что их поведение не было сплошь и рядом милым, а супруга, благодаря некоему подобию перерыва, не была такой вымотанной, какой обычно становилась к половине шестого.
Когда нас неправильно понимают или не понимают вовсе, заманчивым и простым решением представляется решение уйти. В этом больные депрессией хороши. Мы можем быть примечательно изобретательными в развлечении самих себя. Ощущение неугодности, непонимания и изоляции – привычное, комфортное для нас ощущение. В этом чувствуется что-то правильное. Оно подтверждает наши фантазии о том, что мы гадкие утята, Золушки, очутившиеся в неправильном месте в неправильное время, неспособные быть счастливыми из-за всех подлых людей на свете. Уход ощущается как подкрепленный личной правотой.
Тяжелое решение – удержаться на месте и заставить коммуникацию действовать. Не воображайте, будто вся вина лежит на другом человеке. Слушайте внимательно и с сочувствием. Быть может, вы упускаете что-то важное. По крайней мере есть шанс, что вы выясните, почему человек вас не понимает. Успешные взаимоотношения не падают с неба, а выстраиваются вашими усилиями.
Мы не можем жить без других людей. Имея депрессию, мы хотим от окружающих слишком многого и защищаемся от переживания и выражения этих потребностей, разыгрывая роли, ни разу нам не принадлежащие. Однако настоящие взаимоотношения – развитые на основе доверия, честности и заботы – способны дать нам возможность исцелить и воссоздать самих себя. Дети перерастают свою детскую потребность во всемогущих, всегда внимательных родителях в процессе оптимальной фрустрации. Родители разочаровывают ребенка, совершая ошибки, не всегда уделяя внимание, но идеально, когда они делают это синхронно способности ребенка выносить разочарование и фрустрацию. Ребенок учится успокаиваться, чувствовать себя в безопасности, чувствовать себя любимым в течение определенного времени даже без родительского участия. Так ребенок развивает свою личность.
Честные, заботливые взаимоотношения дают взрослым ту же самую возможность. Через формирование близости с другим человеком депрессивный больной может восстановить разрушенное самоуважение. Этот другой человек укрепляет самоуважение не посредством искусственных комплементов или отраженной славы; напротив, работу по восстановлению обеспечивают процесс позволения другому видеть вас как есть, без прикрас, и понимание, что вас все еще любят и принимают.
11
Тело
Мы, переживающие депрессию, должны научиться прислушиваться к своему телу и заботиться о нем. Отделенные от чувств, мы склонны видеть себя отделенными и от своего тела. Однако наша «истинная сущность» не заключается лишь в голове: мы в целом – тело, разум и дух. Игнорирование посланий организма в виде боли, усталости и психофизиологических симптомов посылает нас за ненужной медицинской помощью – люди с депрессией крайне злоупотребляют физиотерапией – и делает нас еще более подавленными, поскольку медицинская помощь не затрагивает истинной проблемы.
Как-то раз наша клиника выступила соорганизатором дискуссионного форума по теме «Депрессия и тело», который собрал приличную для нашего маленького города толпу. Я был весьма удивлен, заметив не одно знакомое лицо среди пришедших; эти люди не посещали психотерапевтические консультации, они лечились от физических симптомов, но каждый задавался вопросом о том, не связаны ли каким-либо образом их проблемы с депрессией. Идея связи депрессии и их жалоб обрела для этих людей логический смысл, но никто из них (насколько я знаю) так и не позвонил терапевту, чтобы обсудить это. Они просто продолжали ходить к своим врачам и лечиться от скелетно-мышечной боли, ПМС, болезни Лайма, чего угодно, несмотря на дискомфорт и траты, необходимые для лечения.
Как депрессия влияет на тело
Позитивное мышление положительно сказывается на теле: люди, имеющие позитивные представления о себе, живут дольше, реже сталкиваются с сердечными приступами, а в процессе операций им требуется меньше анестезии. Раны оптимистов затягиваются быстрее, чем раны пессимистов [145]. Пессимизм способен сократить продолжительность вашей жизни. Депрессия же еще опаснее. Новые исследования обнаруживают все больше и больше доказательств того, что она разрушает организм. За последние двадцать пять лет сформировалась совершенно новая наука – психонейроиммунология, – призванная изучать порой загадочные взаимосвязи между психикой, телом и здоровьем. К примеру, открытие того, что детские стрессовые переживания провоцируют в головном мозге изменения, судя по всему, делающие человека во взрослом возрасте более подверженным аутоиммунным заболеваниям по типу системной красной волчанки, хроническим болям, пока не объясненной болезни под названием фибромиалгия [146], болезням сердца, диабету, инсульту и переломам [147]. Вполне возможно, что иммунная система формируется в младенчестве нашими самыми ранними эмоциональными переживаниями в процессе борьбы со стрессом [148]. Многие ученые пришли к выводу, что лучше всего стереть границу между психикой и телом. Значительная часть психики находится в теле в сложнейших нервных центрах сердца, кишечника и иммунной системы, работающих как «вспомогательный мозг», в рецепторных системах мышц, костях, крови и лимфе, тесно связанные с головным мозгом.
Например, депрессивные больные, как правило, имеют повышенный уровень кортизола и адреналина, «бей или беги»-гормонов, изнашивающих немало систем тела и мозга. Эти химические посланцы очень эффективны при подготовке тела к опасности.
Когда мы обнаруживаем угрозу, тело немедленно повышает пульс, перенаправляет энергию к мышечной и сенсорной системам, приостанавливает работу ЖКТ и репродуктивной системы, посылает иммунные клетки в депо и выделяет стероиды, чтобы помочь нам излечить раны.
Мы лучше видим, слышим и ощущаем запахи; мы становимся более бдительными и сконцентрированными; кожа стягивается, а волосы встают дыбом. Это «бей или беги»-реакция; все происходящее внутри нас предназначено для помощи в успешном противостоянии угрозе. Как только мы чувствуем себя в безопасности, системы организма возвращаются к нормальному режиму. Частота сердечных сокращений снижается, и мы снова проявляем интерес
