Но он в любом случае уже утратил тот непосредственный контроль, который имеет плоский червь над клетками своего желудка.
Если ему нужно пробудить в себе силу телепатии или какие-то иные подсознательные чувства и способности, ему понадобится лишь усилие воли.
Но здесь таится главная опасность: это своего рода амнезия. Сложность структуры предприятия может так утомить его, что он начнет проводить время в своем офисе, в бесцельном беспокойстве перебирая бумаги, просматривая счета и сожалея, что он не занимается просто небольшим семейным бизнесом. Он забывает, какая реальная сила сосредоточена у него в руках.
Чтобы избавиться от этого состояния, ему и нужно спуститься в цех, засучить рукава и восстановить связь со своим более простым «Я», дающим уверенность на уровне инстинкта.
Но у хозяина предприятия есть и другой путь. Он возможен только в его новом положении. Он должен научиться доверять как тем силам, которые привели его на вершину бизнеса, так и менеджерам, которых он сам и, по всей видимости, неслучайно назначил на их посты, и направить свой интерес на стратегию и тактику, нацеленные в будущее.
Доверие к тому, куда ведет нас интерес, — невероятно сложное искусство, но именно оно способно привести человека к встрече со своим вечным и невероятно сложным «Я».
Но какой бы из этих двух путей ни выбрал хозяин, он встретится со своим инстинктом гениальности.
Мы с вами бродим «вокруг да около» вопроса, важность которого превосходит все наши предыдущие рассуждения. Мы нащупываем в темноте что-то вроде основного закона человеческой природы.
Человек находится в наилучшей форме тогда, когда имеет ясное ощущение цели. Сознание чувствует, что делает свое дело, когда ему интересно. Когда его энергия направлена на какую-то сложную область и стремится подчинить ее себе, энергия интереса проникает глубоко в область подсознательного и пробуждает дремлющие в ней вечные силы.
Если такая система целей, она же система интересов, отсутствует, все остальное в человеке начинает медленно разрушаться. Наши прорывы к «инстинктивной» вечности происходят именно тогда, когда мы охвачены ощущением цели.
Во время упражнения вы могли убедиться: чувство прекрасного непосредственно возникает из того, что нам интересно, — из эволюционных устремлений. Оно восходит к умению вечного сознания охватывать и подчинять себе все разнообразие окружающего мира.
Когда я любуюсь древним замком, стоящим на берегу реки, среди зеленых газонов и клумб, мое чувство прекрасного отмечает, в сущности, порядок в разнообразии. Все эти дивные дымоходы, дубовые перекрытия, мосты, стрельчатые окна, цветники радуют глаз, поскольку питают уверенность человека в том, что он способен управлять окружающим миром.
Горы шлака, грязь, фабричные трубы, бараки, проплывающие за окном вагона поезда, угнетают нас, потому что демонстрируют нашу несостоятельность в отношениях с окружающим миром.
Чувство прекрасного неотделимо от чувства сложности представшего перед нами объекта и нашего стремления к господству над ним, желания упорядочить его, присвоить себе его гармоничную структуру... И здесь желание присвоения обретает свою противоположность — присвоить себе красоту можно, лишь став ее частью.
Может быть, в этом и кроется наше главное отличие от животных? Ни один зверь не в состоянии прийти в воодушевление от познания окружающего мира.
Но на 99 % мы все те же животные. Лишь немногие из нас беспокоятся о том, чтобы развивать уникальную, чисто человеческую способность к воображению.
Бездна инстинкта у животных или Бога внутри человека открывается только благодаря этой способности. Мы с вами изо дня в день движемся по течению, скучаем, когда вокруг нас скучно, становимся подавленными, когда жизнь выглядит безрадостной. Мы используем свои способности предвидения и воображения лишь тогда, когда сталкиваемся с какой-нибудь интересной или болезненной проблемой, забывая о них в другое время. Плыть по течению жизни — наша общая судьба.
Но существует и то, что делает каждого человека уникальным. Это знакомые каждому странные моменты свободы от обстоятельств. Подавленность исчезает, на миг в нас появляется способность заглядывать в будущее, присущая разве что богам. Неожиданно мы ощущаем, что можем видеть жизнь с высоты птичьего полета, а не рассматривать ее с привычной позиции плоского червя.
В такие моменты необъяснимого оптимизма кажется абсурдным, что мы когда-то могли находиться в состоянии депрессии или подавленности, поскольку неожиданно нам становится совершенно ясно, что мы неуязвимы и неуничтожимы.
Это и есть моменты вдохновения — моменты, когда нам открывается существование инстинкта вечности.
Современный человек часто пугается подобных моментов. Суетное «Я» готово объявить собственное ощущение счастья психической болезнью. Только бы не встречаться со своей мучающей совесть гениальностью. Человек гениальный ищет встреч со своими музами. Человек скучный готов объявить гения безумцем.
Я решил посвятить целую беседу рассуждениям потому, что интересы имеют свойство иссякать. Люди боятся, что, двигаясь вперед, они непоправимо изменят или усложнят свой мир. На практике даже сильный духом человек, достигнув определенной точки своего развития, теряет мужество.
Он не хочет дальнейшего усложнения жизни. Только представьте себе, что бы было, если бы наш разум стремился овладевать все новыми и новыми уровнями существования сложных объектов. Если мы, испытав радость понимания и обладания красотой, обращаемся к новым целям, на более высоком уровне, человеческий разум достигнет некоего уровня, сравнимого с критической массой ядерного заряда, и станет всесильным.
Однако реальный человек на это неспособен. Наша способность познания мира спровоцировала серьезные изменения. Узнав, например, что землю можно возделывать, а животных приручать и разводить для получения еды и шкур, человек облегчил себе жизнь. Когда-то однажды было подсчитано: земледелие способно прокормить в 20 — 25 раз больше людей, чем охота. Следовательно, когда неизвестный гений начал возделывать землю, человек получил в 20—25 раз больше свободного времени. Наверное, его человек мог и должен был потратить на то, чтобы стремиться к новым горизонтам — новым прорывам.
Этого не случилось. Случилось неизбежное. Люди, сохранившие интерес и стремление к цели, то есть чувство присутствия вечного разума, стали редкостью. Мы называем их гениальными, потому что большинство из нас тайно или явно существует только ради свободного времени, которое обеспечивают их открытия.
Мы живем ради скуки, или неподвижности, или всего того, что мы называем наслаждением. Отдаленной целью нашей жизни является желание разлениться и перестать действовать... но, согласно закону, открытому Майером, это описание не жизни, а уютной тепловой смерти Вселенной.
Мы с вами, как гениальная амфибия, не можем остановиться
Как людоеды съели Хоу. Гениальные сновидения и... наркотики
На что похожи те упражнения, с помощью которых мы пытаемся достичь инстинкта гениальности? Как чаще всего гений ощущает, что он находится в потоке?
Моцарт рассказывал, что музыка «возникает невольно, точно в прекрасном и очень отчетливом сне». На что похожи наши упражнения? Конечно же, на сон. На восхитительный детский сон про то, что мы с вами можем все, что внутри каждого из нас живет «фея-крестница» — наша гениальность.
Гениальным и талантливым людям, конечно же, снились гениальные сны. Незнаю, можно ли считать гением Эллиаса Хоу — человека, который изобрел швейную машинку, — но думаю, что без его изобретения мы вряд ли можем представить свою жизнь. Это одно из тех незаметных гениальных открытий XIX века, которые дополнительно увеличили количество желанного свободного времени.
Эллиас Хоу долго и целенаправленно бился над задачей соединения иглы, нитки и ткани. Измученный неудачными попытками решить свою проблему, он уснул, и ему приснилось, будто его поймали людоеды, связали и собирались варить в огромном котле, который висел над готовым вспыхнуть костром. Осознав безысходность своего положения, Хоу понял, что людоеды разожгут костер, сварят и съедят его, если он не сумеет разгадать секрет устройства швейной машины. Пока людоеды плясали вокруг и собирались зажечь костер, он приглядывался к их копьям, и на их острых концах он увидел... отверстия.
Тут изобретателя осенило, что на свободном конце иглы надо сделать отверстие, и тоща машинка заработает. Людоеды из сна не стали есть усталого Хоу. Он проснулся и записал свое открытие.
Хрестоматийные случаи гениальных сновидений, вроде знаменитого сна Менделеева, наверное, знают все, но вот итальянскому композитору Джузеппе Тартини явился во сне... сам дьявол. Он взял скрипку и с величайшим мастерством сыграл ему сонату. Пробудившись, Тартини записал ее, и она дошла до нас под названием «Трель дьявола».
