лучшие командиры выбирают палатку поменьше. Делятся провизией с солдатами. Не облегчают, а усложняют свою жизнь. Потому что понимают, что дело не только лично в них.
«Мы не на равных, Ксенофонт, — сказал однажды пехотинец выводившему из Персии десять тысяч греков полководцу. — Ты едешь на лошади, а я, выбиваясь из сил, тащу на себе щит». Услышав это, Ксенофонт спешился и понес щит этого солдата.
Положение начальника — это назначение. Положение лидера нужно заслужить. Вы поднимаетесь на эту ступень благодаря самодисциплине. В моменты самопожертвования, когда принимаете на себя удар или ответственность.
Успех не освобождает от самоконтроля. Как и от тяжкого труда или возможных последствий. Вам придется помогать другим нести их ношу. И вы будете делать это с радостью, потому что, получая вознаграждение, вы принимаете и ответственность.
Грегг Попович согласился на штраф и критику, чтобы его игроки продлили карьеру. Другие тренеры смогли извлечь пользу из этой практики — она стала общепринятой. Гарри Белафонте оплачивал счета, чтобы семья Кингов меньше трудилась и могла отдохнуть.
Когда Антонин взошел на трон, он напомнил жене: теперь им придется быть более щедрыми. И стать к себе строже, лучше контролировать себя. Император объяснил: «После того как нас призвали к управлению империей, мы потеряли и то, что мы имели раньше» [233].
Было бы замечательно, освобождай нас власть или успех от всего прозаичного, неудобного, трудного — всего, что отнимает много времени. На деле же они налагают на нас только больше обязанностей.
Сможете ли вы с этим справиться?
Лидер приходит первым и уходит последним. Работает больше всех. Ставит других выше себя. Принимает удар на себя.
Все остальное — лишь пустые слова и лозунги.
Это очевидно, но, к сожалению, не норма. На каждого продающего во время чумы обстановку дворца Марка Аврелия найдутся сенаторы, которые грелись в теплых краях, пока их избиратели замерзали в своих домах без удобств. На каждого генерального директора, отказавшегося от зарплаты во время пандемии, найдутся компании, которые получали под залог государственные кредиты, увольняли работников, но выплачивали бонусы руководителям. На каждого человека, пожертвовавшего собой ради общественного здоровья во время пандемии, найдутся премьер-министры, которые устраивали многолюдные вечеринки, и губернаторы, которые угощались в ресторане French Laundry.
Плутарх сетовал: слишком многие лидеры полагают, будто главная выгода от руководства в том, что тобой никто не руководит.
Нет, это вы должны следовать букве правил. Именно вы должны показывать, что имеется в виду. Чем большего вы достигли, тем выше стандарт, которому вы должны соответствовать. Чем больше у вас есть, тем более бескорыстным вы должны быть.
Не ради впечатления, а потому что это правильно. Вы на это подписались, когда брали на себя ответственность.
Все, что генерал Мэттис говорил о самопожертвовании, о помощи, долге, смирении, сочувствии, не имело бы значения, если бы он сам не жил, следуя этим идеалам.
Мы должны показывать, а не рассказывать: быть первыми в очереди за опасностью и последними — в очереди за наградой. Первыми — за обязанностями, последними — за признанием. Чтобы стать лидером, нужно пролить кровь. В переносном смысле. Но иногда и в прямом.
Несправедливо? Или именно это был ваш выбор? И кстати, не за это ли вам платят большие деньги?
Такова привилегия командира.
Клеанф [234] обычно не лез не в свое дело. Но однажды на афинской улице он наткнулся на человека, на чем свет стоит ругавшего себя. Философ не смог пройти мимо и произнес: «Помни, ты разговариваешь не с плохим человеком» [235].
Суть самодисциплины — в строгости. Мы придерживаемся высоких стандартов. Не принимаем отговорок. Постоянно подталкиваем себя к тому, чтобы стать лучше.
Но равно ли это самобичеванию? Ненависти к себе? Тому, чтобы плохо относиться к себе или разговаривать с собой как с плохим человеком?
Абсолютно нет.
И все же мы постоянно неосознанно соскальзываем в негатив. Ты — отстой. Ты облажался. Ты все испортил.
Вы полагаете, далай-лама тоже относится к себе подобным образом?
Ну напортачили. И что? Вы же не идеальны. Вы не сверхчеловек. Таких просто нет. Писатель Та-Нехиси Коутс [236] напоминает нам, что «не все мы можем всегда быть Джеки Робинсоном — даже Джеки Робинсон не всегда был Джеки Робинсоном» [237]. То же можно повторить о Катоне, Мартине Лютере Кинге, Тони Моррисон и королеве Елизавете.
И о Марке Аврелии, который напоминал себе и всем нам: «Не следует чувствовать себя подавленным, или побежденным, или унылым, потому что ваши дни не наполнены мудрыми и нравственными поступками. Но когда ты потерпишь неудачу, поднимись на ноги, порадуйся тому, что ты ведешь себя как человек — пусть даже несовершенный, — и полностью примирись с тем делом, которое ты начал» [238].
Неудачи неизбежны. Ошибки обязательны.
Все, кем вы когда-либо восхищались, тоже выходили из себя. Нажимали кнопку «отложить», услышав звонок будильника. Становились жертвами вредных привычек. Не были идеальными супругами, соседями или родителями.
Что бы вы сделали, если бы оказались свидетелем некоторых из таких событий? Не поставили бы на них крест и не отругали бы их. Вы бы утешили их. Напомнили, сколько добра они делают, как невероятны деяния, которые они уже совершили. Призвали вернуться и продолжить.
Можете ли вы сказать это себе? Видите ли себя в мягком свете философии?
Или вы слишком напористы и напряжены, чересчур суровы?
С некоторым преувеличением Торо писал: «Тяжко работать на южного надсмотрщика, еще тяжелее — на северного, но тяжелее всего, когда вы сами себе надсмотрщик» [239].
Никто не любит тиранию. Так зачем быть тираном по отношению к себе?
Стоицизм — это не наказание себя. Конечно, это жесткая школа, но, как писал Сенека, «на самом деле ни одна философская школа не является более доброй и мягкой, более любящей человечество и более внимательной к нашему общему благу, нежели в той степени, в какой сама ее цель — быть полезной, приносить помощь и учитывать не только свои интересы, но и интересы всех людей» [240].
И все — люди, включая вас самих, если об этом нужно напомнить.
После целой жизни, проведенной в изучении философии, Сенека именно так оценил свой прогресс: «Ты спросишь, чего я достиг? Стал самому себе другом!» [241]
Стать другом самому себе.
Вы не враг. Вы — человек, делающий все, что в ваших силах. Вы становитесь лучше с каждым днем.
Вы никогда не позволите себе сказать друзьям, будто они ничего не стоят. Не позволите им опустить
