цели изменились: теперь мы хотим придумать способы получения дохода без необходимости много путешествовать.
И это нормально! Нам позволено отклоняться от маршрута, переосмысливать свой путь, подвергать сомнению наши стратегии и передумывать. Мы должны верить, что наши будущие версии себя будут принимать лучшие решения, когда наступит нужный момент. А пока мы продолжим делать все возможное в настоящем.
Успех = счастье быть самим собой.
Глава десятая
Привет, будущее
Рост сквозь грязь – перепишите свою историю
Чтобы говорить о будущем, сначала нужно понять прошлое.
Мои страхи начались задолго до моего рождения. Все началось в 1940-х годах, когда мою семью выгнали из собственного дома в Румынии и отправили в концентрационные лагеря.
Нацисты забрали их дом, их имущество и их человечность. И все из-за религии. Быть евреем в то время в Европе было преступлением, которое влекло за собой суровое наказание.
Мои бабушка и дедушка с маминой стороны были отправлены в трудовой лагерь в Приднестровье в 1942 году. Им повезло, потому что в то время, помимо концентрационных лагерей, существовали трудовые лагеря и лагеря смерти – уверена, разницу объяснять не нужно. Бабушку и дедушку разлучили и отправили в разные места. Бабушка смогла остаться со своим сыном, которому в то время было два года. А дедушку взял под свое крыло русский солдат, который забрал его домой и дал ему укрыться. Дедушка работал на этого русского, ухаживая за домом. Благодаря солдату он мог приносить еду бабушке и дяде каждые две недели.
Я выросла на этих историях. Бабушка не любила обсуждать эту тему, зато моя мама охотно делилась историями, которые рассказывал ее покойный отец. Я не успела застать дедушку, но знаю, что благодаря ему мои родственники остались живы. В 1947 году бабушка, дедушка и дядя отправились на огромном корабле в Латинскую Америку вместе с тысячами других евреев, которым также посчастливилось выжить в лагерях.
Я рано узнала о Холокосте не только от родственников, но и в своей еврейской школе и от родственников друзей, к которым я приходила в гости. В принципе, у всех, кого я знала, была своя история выживания. По таким историям можно было снимать фильмы или писать книги. Одна невероятнее другой.
Я выросла с пониманием, что мир бывает очень жестоким, и, даже если мы сегодня чувствуем себя в безопасности, завтра все может измениться.
В Венесуэле антисемитизм никогда не был особо распространен. Венесуэла открыла свои двери для еврейского народа, приехавшего из Европы, и сразу же заставила наши семьи почувствовать себя желанными гостями. Но, к сожалению, Венесуэла была не самым безопасным местом по другим причинам.
Честно говоря, у меня было очень счастливое детство в столице страны Каракасе. У меня было много друзей, большой дом в прекрасном районе, а каждые выходные мы с семьей ездили на пляж. И хотя в Венесуэле было не так опасно, как стало после 2010 года, страх, что меня могут ограбить, похитить или даже убить, не давал спокойно спать по ночам.
Я помню, как с юных лет мне было сложно заснуть в собственной комнате, потому что ночью я боялась потерять бдительность. Честно говоря, я никогда не боялась монстров под кроватью, призраков или темноты, как другие дети. Меня пугали настоящие, опасные люди. Я часами лежала и вглядывалась в коридор, ведущий в мою комнату, чтобы убедиться, что никто не вломился в наш дом. Этого так никогда и не произошло. И в конце концов, я начала закрывать дверь, чтобы просто заснуть.
Я жила недалеко от школы. До нее было не больше десяти минут ходьбы, но я никогда не ходила туда пешком. Я довольно долго жила в пузыре. В нем была усиленная охрана, меня окружало много взрослых, и я часто слышала: «Закрой окно и запри дверь, Мишель! Этот район небезопасен!» Я была осторожна, чтобы оставаться в безопасности, и того было вполне достаточно, чтобы не попадать в странные истории. Но такой пугливой девушке, как я, все равно было страшно.
Когда мне было восемнадцать, я садилась в машину, немедленно захлопывала дверь и уезжала. И все это в считанные секунды. Я не хотела рисковать и ждать, пока кто-нибудь сядет в мою машину и похитит меня.
Как вы можете себе представить, я жила в постоянном состоянии тревоги на протяжении всего детства и юности и всегда делала выбор, основываясь на страхе. Согласно некоторым исследованиям, тревога от пребывания в концентрационных лагерях может передаваться из поколения в поколение, и я в этом не сомневаюсь. Только когда мне перевалило за двадцать и я начала активно работать над собой, я смогла изменить свое отношение к страху, реализовать свои амбиции и жить полной жизнью.
Если вы тоже позволяете своему прошлому сдерживать вас и из-за этого не можете стать тем, кем хотите, эта глава для вас. В ней вы найдете инструменты, которые помогут сделать ребрендинг самого себя, снова обрести уверенность и пересмотреть свое будущее.
Но сначала позвольте мне рассказать вам о двух людях, которые сформировали мою личность.
Мои бабушка и дедушка со стороны отца не пережили холокоста. Они покинули Европу, как только в конце 30-х годов над еврейским народом стали сгущаться тучи. Мой отец родился в Панаме, и вся семья сразу же переехала в Венесуэлу. У него было достойное детство без каких-либо бед. На самом деле, он всегда был очень уверенным человеком и показывал мне, что бояться нечего и что жизнь – это приключение, в котором мы должны победить. Господи, да он же кардиохирург! В моем мире это выглядит чертовски смело.
По мере взросления моя мама сталкивалась с травмами своих родителей и сама невольно перенимала многие из них, что сформировало ее личность. Поэтому, помимо того, что она очень харизматичный, чуткий, дружелюбный, открытый, заботливый и успешный в своей области человек, она очень часто тревожится и боится, что произойдет непоправимое. И я не виню ее, потому что у ее родителей все было именно так.
С самого раннего возраста у меня были большие амбиции, я проявляла напористость и решительность своего отца, но кроме этого, я унаследовала некоторые страхи своей мамы. Я стала часто начинать предложения с фразы «Я боюсь…» и перестала пробовать то, что выходило за пределы моей зоны комфорта. Иногда она подталкивала меня заняться тем, что, по ее мнению, должно было мне понравиться, но знаете что?
