демонам. Это награда за то, что я перестаю прятаться от сложностей и уязвимости, учусь открываться и оставаться. Это награда за то, что я рискую принять свое несовершенство и показать его другому, а значит, принять и его несовершенство.
Близость возможна, когда мы ощущаем себя плюс-минус целостными. Конечно, у каждого бывают трудные минуты, когда радар сбивается, но все же важно, чтобы бортовые приборы были настроены на себя, а не на партнера.
Близость – это когда мы не ждем, что он изменится ради нас, но радуемся, если что-то все же меняется. Это когда мы говорим, а не рассчитываем, что нас поймут без слов.
Близость – это надежная гавань в бушующем мире страстей, падений, взлетов, преград на нашем пути. Она – защита и поддержка, помогающая быстрее встать и идти дальше, если мы упали.
Эмоциональная близость – это путь к себе рядом с другим, это путь к другому в присутствии подлинного себя.
Близость начинается с себя
Потребность в близости заложена генетически, она ощущается с детства. Есть термин «госпитализм», или «эмоциональный голод». Его ввел американский психоаналитик Рене Шпиц. Госпитализм – это совокупность нарушений физического и психического здоровья, возникающая в результате длительного отрыва от дома и близких. Это то, от чего умирают сироты в детдоме. Даже если они получают идеальный уход и питание, их физические и психические функции угасают без теплоты человеческих рук, без любящего взгляда. Глубоко внутри они переживают горе и отчаяние. Возникает физическая и психическая отсталость, черствость, агрессивность, неспособность строить глубокие отношения.
Интересный эксперимент был проведен и заснят на видео французскими учеными в 1965 году. Перед семейными детьми и малышами из детдома были разложены кубики. Домашние малыши бодро взялись за игру, у них были интерес и ресурсы для исследовательской деятельности. Малыши из детского дома не стали обращать внимание на кубики, они лишь в тревоге смотрели на экспериментатора. Дети уходили в себя и сосали пальцы в попытке успокоиться, они вообще не были заинтересованы в исследовании окружающего мира.
На уровне нейрофизиологии это объясняется тем, что у детей, переживших травму, лобные доли не активируются в ответ на новизну, как у обычных детей. Отсутствие бережной привязанности вызывает у ребенка огромную тревогу и гасит потенциал к взаимодействию с внешним миром. Такие дети замыкаются в себе и используют всю имеющуюся энергию для самоуспокоения. Они безмолвно горюют о потерянной привязанности.
Это касается не только детей. Английский психоаналитик Боулби в своей книге «Создание и разрушение эмоциональных связей» описал состояние вдов после Второй мировой войны. Лишившись самого близкого человека, они были так же потеряны, как и дети в детских домах. Однако через год после утраты лишь у части вдов оказалось крайне неблагоприятное эмоциональное состояние. Эти женщины сказали, что их мало поддерживали в проявлении грусти и страха. Родные настаивали на том, чтобы они «взяли себя в руки».
Вдовы, которым удалось не застрять в тяжелых переживаниях, рассказывали, что окружающие выдерживали их печаль, не пытаясь ее «свернуть». Они могли говорить о своем муже, о прошлом, о своем горе столько, сколько им было нужно. Женщины описывали свою семью и друзей как сочувствующих и бережных. Это помогло им найти для себя стимул смотреть вперед и смысл жить дальше. В противовес женщины из первой группы «застряли» в прошлом.
Возможность чувствовать себя в безопасности – это одна из важнейших составляющих психического здоровья. Поддержка близких – защита от стресса и травм. Каждый раз при ощущении угрозы мы инстинктивно ищем тех, кто нам поможет. Если никто не появляется, то включается реакция «Бей-Беги». Если не работает и это, мы впадаем в оцепенение и ужас (реакция «Замри»).
Еще интереснее, что близость и надежная привязанность жизненно важны не только для людей. Эксперимент с крысятами
Ученые установили, что крысята, которых интенсивнее вылизывала мать, выросли более смелыми и адаптивными к ситуациям стресса, чем малыши менее заботливых мам. У первой группы сформировались более устойчивые нейросети в гиппокампе, что благотворно повлияло на их обучение и память – они быстрее учились выбираться из лабиринта. Правда трогательно? Эксперимент «Природа любви»
Речь идет об известных на весь мир довольно-таки жестоких экспериментах Гарри Харлоу. Это американский психолог, живший и работавший в прошлом столетии. В возрасте 24 лет он стал бакалавром и доктором философии в Стэнфордском университете. После получил работу в Висконсинском университете. Его интересовало, как зарождается и развивается любовь между людьми, а вот изучить это он решил необычным способом. Харлоу стал основателем лаборатории, в которой исследовали психологию приматов.
Ученый забрал детенышей обезьян и посадил в отдельные клетки. Пол клеток был устлан махровыми полотенцами. Выяснилось, что к мягкому покрытию малыши питают особую нежность, чего нельзя было сказать об их отношении к Харлоу, приносившему им еду. Тогда ученый усомнился в идее о том, что животные испытывают любовь к тому, кто дает им поесть.
Дальше Харлоу сделал для детенышей искусственную «мать» из проволоки, на которой закрепил соску для кормления, и также поставил рядом искусственную «мать» из мягкой ткани. Ученый заметил, что малыши сторонились «проволочной мамы». Обезьянки грустили, испытывали страх, забивались в угол и подходили к ней лишь изредка, чтобы поесть. Бо́льшую часть времени они обнимали «мягкую мать». Хоть у нее и не было еды, но рядом с ней детеныши вели себя спокойно и расслабленно.
Обезьянки, которые участвовали в эксперименте, став взрослыми, были очень агрессивными не только по отношению к другим, но и к себе. Они могли себя укусить или даже отгрызть пальцы, раскачивались из стороны в сторону – это наталкивало на мысль о развитии аутизма. Точно то же самое вы увидите у детей в детдомах.
Выросшие самки оказались лишены инстинкта размножения. Они ни при каких обстоятельствах не хотели сближаться с самцами.
Жестокий эксперимент над животными явно показал: чтобы ребенок полноценно развивался, ему нужна не только еда, но и подлинная телесная и эмоциональная близость. Важно, чтобы у него был телесный и эмоциональный контакт с матерью. Качество этого общения определяет, каким он вырастет и как в дальнейшем будет строить отношения.
К счастью, у нас не было проволочных мам, но при этом мало кто видел пример близости в родительской семье. Обычно в лучшем случае это были две хорошо скоординированные системы для того, чтобы более удобно функционировать. Когда мы с вами росли, не принято было разводиться, зато можно было топить свою боль в алкоголе или эмоциональном небытии, когда перестаешь чувствовать. Когда непонятно, живешь или нет, и каждый
