Пострадает планирование, отчасти из-за описанного только что несовершенного целеполагания, отчасти – по причине своеобразного и не всегда предсказуемого процесса принятия решений индивидом (упрямо отстаивая свою точку зрения, он может вдруг, без видимого повода, изменить её на диаметрально противоположную).
В связи с этим, меньше взаимопонимания будет в коллективе. В работе появятся рывки, перебои, конфликты из-за противоречивой информации, поступающей к исполнителям.
Хотя, несмотря на это, общая задача для всех будет достаточно ясной, а цель – достижимой, вполне реалистичной (чего нельзя сказать о сочетании 5, 3 – паранойял-шизоидном – при котором усилия будут направлены на воплощение оригинальных, странных, несуразных, необычных с ортодоксальной точки зрения замыслов).
Шизоидность привносит в характер творческое начало. Следовательно, здесь так же, как и в предыдущих примерах, можно ожидать некоторых колебаний обследуемого (при всей его паранойяльности) по поводу нерушимости собственных намерений.
Однако если истероидность, эпилептоидность и эмотивность (в качестве субдоминирующих радикалов) указывали на наличие определённых рычагов для сознательного влияния на поведение индивида (его можно хоть отчасти улестить, предостеречь, разжалобить), то в данном случае подобная возможность не просматривается.
Прогнозировать шизо-паранойяльные поступки можно, лишь опираясь на качества ведущей – паранойяльной – тенденции (в конце концов, при всей путанице и усложнениях, но она всё же приведёт к намеченному результату). Шизоидность в этом сочетании чётко даёт понять одно: если при решении задачи строгое соблюдение технологии принципиально важно, то справиться с ней индивид не сможет.
Любопытное сочетание 3, 6 (гипертимно-паранойяльное). Гипертимный радикал добавляет ещё больше энергии, масштабности, оптимизма паранойяльным устремлениям. Это сочетание свойственно деятелям, имеющим все шансы оставить след в истории человечества.
Кроме масштабности намерений, как бы распирающих изнутри гипертим-паранойяла, этому сочетанию присущи высокая двигательная и речевая активность, гипертимная снисходительность к допущенным собственным и чужим ошибкам, склонность стирать грань между «своими» и «чужаками» в стремлении буквально всех обратить в свою веру.
«После всего, что сказал ему Наполеон… Балашев (русский посланник, генерал – В.П.) был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его… Но, к своему удивлению, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора… Наполеон встретил Балашева с весёлым и ласковым видом. Не только не было в нём выражения застенчивости или упрёка себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашёва… Император был очень весел после своей верховой прогулки… За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам»[91].
Во внешности гипертим-паранойялов наблюдаются признаки сибаритства, любви «сытно есть, сладко спать». Это характер целеустремлённых людей, но отнюдь не аскетов и фанатиков, изнуряющих себя непосильными трудами (как при сочетании 3, 2 с добавлением 5).
«Он (император Наполеон – В.П.) вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура… имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди»[92].
При этом – как следствие гипертимной особенности уничтожать условности и стирать границы функциональных зон – работа и быт обладателя этого сочетания всечасно происходят в присутствии многих людей, с их самыми различными ролями и функциями, что накладывает своеобразный отпечаток на организацию обитаемого пространства в этом стиле.
Можно сказать, пространство гипертим-паранойяла – это и штаб, и спальня, и гостиная одновременно, а иногда – и баня, и даже туалет (сохранился анекдот, что, дескать, императрица Екатерина II некоторые свои аудиенции давала, не вставая с ночного горшка. Вполне вероятно, ведь этой великой женщине ни в паранойяльности, ни в гипертимности не откажешь!).
Обаяние гипертимности не должно отвлекать нас от понимания того, что перед нами всё-таки паранойял, а не просто беспечный шутник и весельчак. Каким бы подвижным, оптимистичным, лёгким в общении он ни казался, от своей цели этот индивид не отступит.
«Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите. Вы убеждены мною».
Следующее сочетание – 3, 7 (тревожно-паранойяльное). Паранойяльность доминирует, а тревожность модифицирует её. Это означает наличие «тормоза» в «локомотиве» паранойяла.
К классической внешности паранойяла тревожность добавит неброский (чаще всего, серый) цвет, «обезличенность» (на одежде не будет никаких опознавательных знаков, выдающих принадлежность обследуемого к тому или иному политическому, научному и т. д. течению – никакого упоминания о «символе веры»), склонность носить одно и то же (почти в буквальном смысле: всю жизнь в одном костюме).
Оформление пространства сохранит характерные для паранойяла черты «тотальной рабочей зоны», однако количество предметов будет небольшим, минимально необходимым для осуществления избранной деятельности.
Двигательная активность не будет столь обильной, исполненной самоуверенности, как у «чистого» паранойяла. Поубавится направляющих и ритмообразующих жестов. В незнакомом окружении они исчезнут совсем (пока индивид не освоится).
Обладатель данного сочетания будет отличаться высокой устойчивой работоспособностью, настойчивостью, целеустремлённостью, старательностью, прилежанием. Он сохранит за собой инициативу, активность при постановке целей, формулировке задач, но при этом будет не лишён осмотрительности, осторожности.
Прежде чем начать работу, он проведёт целый комплекс подготовительных мероприятий, тщательно обдумает и взвесит все мыслимые способы решения актуальной задачи, сопоставит их с собственными возможностями (при этом он будет руководствоваться правилом: лучше недооценить себя и двигаться к цели медленнее, поэтапно, чем переоценить – и сорвать выполнение задания). Тревожность уменьшит масштаб его замыслов.
В коллективе функции лидера и большую часть исполнительской работы обладатель этого характера будет стараться взять на себя.[93] Одновременно он будет настаивать на поддержании как можно более стабильного ритма и режима работы; с прохладцей (если не негативно) отнесётся к предложениям внести какие-либо дополнения, изменения, новшества в ранее обговоренный и утверждённый порядок осуществления деятельности. Он будет препятствовать также изменениям персонального состава рабочей группы.
Круг общения обследуемого ограничится деловыми партнёрами, коллегами-единомышленниками. Не испытывая интереса к индивидуальным особенностям людей, он будет любой разговор направлять на обсуждение производственных проблем, сложностей, делясь, таким образом, своей тревогой с окружающими. Попытки приобщить его к чьим-то личностным, интимным переживаниям будут им решительно пресекаться («Голубчик, о чём это вы? Какие мелочи вас волнуют! О деле нужно думать»).
Лучше всего обследуемый справится с задачами, направленными на реальное преобразование тех или иных областей человеческого бытия. Но он, при этом, не будет стремиться стать первопроходцем. Ему легче жить и действовать в русле общепризнанных программ, идеологических «линий», направлений, по-своему участвуя в их осуществлении.
