Лучше всего его обучать в процессе динамичной поисковой игры, которая становится в этом случае неплохим мотивирующим фактором.
Но при условии, что эта игра будет изначально иметь не строгие правила, а лишь некоторую общую канву, внутри которой играющим будет представлена свобода действий, а педагог (воспитатель) выступит в роли эксперта-наблюдателя-советчика.
Шизоидная доминанта может также быть подкорректирована тревожностью. Это сочетание 5, 7 – тревожно-шизоидное. Осторожное чудачество, самоограничение свободы творчества, минимизация доступа посторонних к его плодам – вот о чём здесь следует вести разговор. Человек подобного склада пишет «в стол», о чём не всегда знают даже его близкие, не любит, когда заглядывают через плечо в его рисунок, когда он работает, а когда заканчивает работу, то прячет нарисованное в тот же самый стол.
Впечатление от шизоидного внешнего вида, уклада жизни в этом сочетании не столь сильное, поскольку тревожность гасит яркие краски, сводит к минимуму количество носимых вещей, совершаемых телодвижений, используемых в быту и на производстве предметов. Словом, грязь на тёмно-сером не так видна, и разбрасывать-то вокруг себя особо нечего.
Обладатели тревожно-шизоидного характера прекрасно работают, например, в конструкторских бюро; в качестве художников в артелях, изготавливающих сувенирную продукцию, на фабриках, производящих посуду из фарфора, фаянса или стекла, пристраиваются спичрайтерами в команды политиков или в рекламные агентства и т. п.
Они не слишком огорчаются, что созданные в этих условиях творческие продукты отчуждаются в пользу работодателя. Взамен они получают возможность разделить ответственность с окружающими (дирекцией, научно-техническим или художественным советом). Так им комфортнее, так они лучше себя чувствуют.
Человечество зачастую не помнит их имён, даже если их вклад в развитие науки, культуры, экономики объективно весьма велик. Я, например, если бы не прочитал книгу избранных речей П.А. Столыпина, никогда бы не узнал, что соавтором так называемых «столыпинских реформ» был помощник этого видного деятеля по фамилии Крыжановский.
Если кто-то скажет, что поскольку Пётр Аркадьевич Столыпин был отпрыск аристократического рода, богач, то «малопоместный» Крыжановский не мог всерьёз рассчитывать когда-либо высунуться из-за его плеча, то я, в качестве контрдовода, напомню судьбу М.М. Сперанского – знаменитого реформатора времён императора Александра I Благословенного, утопавшего в почестях, вершившего судьбы высшего общества России, несмотря на своё весьма скромное происхождение (из семинаристов).
Так что не во внешних условиях дело, а в характере человека. Одного характер заставляет пробивать социальные толщи и стремиться к вершинам славы, а другого – прятаться за спину сильнейшего, где спокойно, тихо, где можно наслаждаться творчеством, лишь слегка огорчаясь от понимания того, что рано или поздно у тебя будут отняты твои «детища»: им переменят имена, а тебе откажут в «отцовстве».
Создавая тревожно-шизоидному индивиду социаль-но-ориентированную «оболочку» личности, не следует форсировать события, ставить перед собой и перед ним слишком масштабных целей; здесь нужно радоваться и малому.
Очень важно поддерживать вокруг него привычную обстановку, не лезть в его пространство без особой нужды и, вообще, стараться как можно меньше обременять его новизной, социальными коммуникациями, в которых он, как шизоид, не искушён, а как тревожный – робок.
Отвлечёмся от шизоидов и перейдём к гипертимной доминанте (6). Она, как мы помним, запускает процесс безостановочного и бесцельного общения, обусловливает безудержное любопытство к событиям, к приключениям, вселяет в душу «неубиваемый» оптимизм и бесстрашие. Но всё это в реальности, как правило, модифицировано другими важными тенденциями характера.
Сочетание 6, 1 (истеро-гипертимное) – это человек-«праздник». Который, к тому же – как ни гони его, как ни проси отстать, – «всегда с тобой».
Гипертимность не даёт развернуться истероидному деланному снобизму, гасит желание пустить пыль в глаза – от этого обладатель данного сочетания радикалов часто только выигрывает во мнении окружающих.
Такому человеку важнее веселиться, чем красоваться, но и похвалу, и восхищение в свой адрес он любит; нескрываемая симпатия других людей заставляет его ещё шире расправить крылья, поддать жару.
Истероидное свойство принимать желаемое за действительное только способствует оптимистическому, жизнелюбивому, «победному» настрою (хотя, уж больше, кажется, некуда!). С другой стороны, истероидное влияние на доминирующую гипертимность в результате даёт редкую беспечность, наплевательское отношение к завтрашнему дню» неисправимый настрой на то, что «под каждым кустом… готов и стол и дом».
Внешним признаком истеро-гипертимности в характере является, например, наличие у индивида разнообразной модной яркой одежды для отдыха. Подобный гардероб он постоянно охотно пополняет, не отвлекаясь при этом от центральной тенденции в своём поведении – всё это предназначено для общения и приключений.
Истеро-гипертим охотно перенимает разного рода словечки, жесты, гримасы, периодически входящие в моду, но не делает из этого «культа», не создаёт себе таким способом некий привлекательный, «актуальный» образ, а лишь развлекается, смеётся над всем этим, использует для установления и поддержания коммуникаций.
Двери в пространство истеро-гипертима всегда открыты (во всех смыслах), каждый, кто в них войдёт, очутится среди модных «тусовщиков», проводящих время весело, но без определённой цели.
В интерьере обладателя этого сочетания присутствуют истероидные безделушки (каждая – со своей историей), набор которых постоянно меняется. Он не прочь обзавестись той или другой оригинальной вещицей, чтобы при случае было, что подарить приятелю под восхищенные аплодисменты гостей.
Черты истеро-гипертимного характера хорошо видны в Илье Андреевиче Ростове – персонаже романа Л.Н. Толстого «Война и мир». Вот как он организует обед в честь князя Багратиона в московском Английском клубе.
«Редко кто умел так на широкую руку, хлебосольно устроить пир, особенно потому, что редко кто умел и хотел приложить свои деньги, если они понадобятся для устройства пира… Граф Илья Андреевич Ростов иноходью… торопливо похаживал в своих мягких сапогах из столовой в гостиную, поспешно и совершенно одинаково здороваясь с важными и неважными лицами, которых он всех знал… Перед самым обедом граф Илья Андреевич представил князю своего сына… радостно и гордо оглядывал всех в то время, как Багратион говорил с его сыном… На втором блюде, вместе с исполинской стерлядью (увидав которую, Илья Андреевич покраснел от радости и застенчивости), уже лакеи стали хлопать пробками и наливать шампанское».
Обратите внимание, что устройство торжественного обеда граф Ростов воспринимает не как обязанность, а как праздник, как удовольствие для себя, прежде всего. Щедрость, повышенная двигательная и интеллектуальная активность, равное обращение «с важными и неважными лицами» – всё это тоже гипертимные качества.
Но гордость за молодца-сына, которым хочется похвастать перед остальными, а также застенчивая радость при виде дорогущей великолепной стерляди (за которую граф заплатил свои деньги), внимание к тому впечатлению, которое она производит на гостей, – это уже признаки истероидности, субдоминирующей в данном случае.
Если активное участие в праздниках, торжественных обедах и т. п. становится профессиональной обязанностью истеро-гипертима – считайте, он счастлив.
Общение с ним не доставляет хлопот, разве что следует помнить, что высказанные ему комплименты, проявленный к его персоне интерес повышают его мотивацию к общению, а явное безразличие – снижает. Этим можно пользоваться, как рычагами, в целях «дозирования» его присутствия рядом с вами.
Приступим к изучению сочетания 6, 2 – эпилепто-гипертимного. Его обладатель – человек, и в веселье не забывающий про выгоду и расчёт.
