столько же пользы, сколько и вреда. Лично я убежден, что путем наблюдений можно доказать не только теоретическую, но и практическую истинность этого положения. В любом случае, ни один человек, независимо от своих теоретических убеждений, не станет спорить с тем, что, по крайней мере, некоторые проблемы являются совершенно новыми и, следовательно, требуют новых решений.
С биологической точки зрения привычки играют двойственную роль в адаптации, поскольку одновременно приносят пользу и вред. В них обязательно заложен элемент ошибочности, в частности представление о мире как о чем-то неизменном и статичном. Тем не менее привычки считаются одним из важнейших инструментов адаптации, которая имеет место в меняющемся, динамичном мире. Привычка представляет собой уже сформированную реакцию на ситуацию или решение проблемы. Поскольку привычка уже сформирована, она инерционна и противится изменениям. Однако при изменении ситуации мы должны быть готовы быстро изменить свою реакцию. Следовательно, наличие привычки может быть более вредным, чем отсутствие всякой готовой реакции, поскольку привычка мешает формированию ответа на новую ситуацию.
Можно взглянуть на этот парадокс с другой точки зрения. Существует мнение, что привычки предназначены для того, чтобы экономить наше время и силы при попадании в повторяющиеся ситуации. Если проблема возникает вновь и вновь в сходной форме, можно сберечь много сил благодаря отработанной реакции. Таким образом, привычка нужна для того, чтобы реагировать на знакомую, повторяющуюся проблему. Вот почему можно сказать, что привычка является реакцией типа «как будто» – «как будто мир статичен, неизменен и постоянен». Конечно, такая интерпретация вряд ли понравится тем психологам, которые видят в привычке основной механизм адаптации.
Во многих случаях это действительно так, поскольку многие из наших проблем хорошо нам знакомы, практически неизменны и склонны повторяться. Индивид, занятый так называемой высшей деятельностью, в частности мышлением, изобретательством, созиданием, обнаруживает, что все эти виды деятельности требуют выработки бесчисленного множества привычек, позволяющих автоматически решать мелкие проблемы повседневной жизни, чтобы творец мог сберечь силы для решения так называемых высших проблем. Однако здесь присутствует противоречие, даже парадокс. В действительности мир не является статичным, знакомым, повторяющимся. Напротив, он постоянно меняется, преобразуется в нечто новое. Нет нужды доказывать, что это касается всех аспектов окружающей действительности; можно избежать метафизических споров, если допустить, что некоторые аспекты статичны и постоянны, а некоторые изменчивы. Если это так, то верно также то, что привычки годятся только для статичных и постоянных аспектов действительности, когда же речь идет об изменчивых ее аспектах, привычки явно мешают человеку, так как замедляют адаптацию к новой ситуации [50].
Здесь мы вновь сталкиваемся с парадоксом. Привычки одновременно необходимы и опасны, они таят в себе пользу и вред. Они, несомненно, помогают нам сберечь время и силы, но большой ценой. Они – основное орудие адаптации, но они же эту адаптацию затрудняют. Они помогают решить проблему, однако с течением времени становятся на пути непредвзятого мышления, т. е. мешают поиску решений новых проблем. Весьма полезные для приспособления к окружающему миру [51], они часто препятствуют изобретательности и креативности, т. е. мешают индивиду приспособить мир к себе. Наконец, привычкам свойственно подменять истинное наблюдение, восприятие, научение и мышление.
В этой области категоризация предполагает: 1) наличие исключительно стереотипных проблем, и/или 2) использование исключительно стереотипных техник для решения этих проблем, и/или 3) наличие набора готовых решений и ответов. Эти три тенденции практически полностью гарантируют индивида от проявлений креативности или изобретательности [52].
Для начала отметим, что человек, склонный к категоризации, как правило, стремится избежать проблем любого рода. В крайней форме это стремление проявляется у людей, страдающих обсессивно-компульсивным неврозом, которые регулируют и упорядочивают каждый уголок своей жизни, потому что боятся неожиданностей. Такие люди видят угрозу в любой проблеме, для которой отсутствует готовое решение и для преодоления которой требуется уверенность в себе, смелость, ощущение безопасности.
При восприятии проблемы мы прежде всего относим ее к какой-либо знакомой категории (поскольку знакомое не вызывает тревоги). Человек пытается определить, к какому классу ранее встречавшихся проблем может быть отнесена данная проблема, к какой категории она подходит или может быть подогнана. Такая реакция возможна лишь при восприятии некоторого сходства с ранее встречавшимися проблемами. Мне не хотелось бы углубляться в дебри проблемы сходства; достаточно сказать, что восприятие сходства не обязательно должно быть пассивной регистрацией внутренней природы воспринимаемых явлений. Это можно доказать тем, что различные индивиды, классифицирующие явления каждый в собственной системе категорий, тем не менее могут успешно справиться со стереотипизацией переживаний. Такие люди не любят пребывать в растерянности и классифицируют все переживания, которые нельзя игнорировать, даже если приходится их урезать, сжимать или иным образом искажать.
В целом одним из главных преимуществ категоризации является то, что в зависимости от успешного отнесения проблемы к той или иной категории автоматически предлагается набор техник для ее разрешения. Это не единственная причина для категоризации. Тот факт, что склонность к классификации проблем сильно мотивированна, доказывает поведение врача, который чувствует себя гораздо лучше, имея дело с известным, пусть даже неизлечимым заболеванием, чем с набором загадочных симптомов.
Если человеку в прошлом доводилось не раз встречаться с данной проблемой, соответствующие техники ее решения у него хорошо отработаны. Конечно, в этом случае трудно удержаться от искушения и не повторить все то, что уже делалось ранее, хотя, как мы убедились, привычные решения имеют как преимущества, так и недостатки. В качестве преимуществ можно отметить легкость выполнения, экономию сил, автоматизм, аффективное предпочтение, снижение тревоги и т. д. Основной недостаток – отсутствие гибкости, адаптивности и творческой изобретательности, т. е. обычные последствия восприятия мира как статичного, неизменного.
Вероятно, наиболее известным примером этого процесса служит рационализация. Этот и другие сходные процессы заключаются в том, что вслед за готовым решением или предвзятым мнением следует интенсивная интеллектуальная работа с целью обоснования данного решения или поиска доказательств правильности сделанных выводов. («Мне этот парень не нравится, надо это обосновать».) Такого рода деятельность представляет собой лишь видимость мышления, ведь выводы были сделаны без анализа существа проблемы. Нахмуренные брови, оживленные дискуссии, придирки служат лишь дымовой завесой; вывод сделан еще до того, как успел начаться мыслительный процесс. Иногда даже эта видимость мышления отсутствует; люди попросту уверены в своем мнении и не пытаются обдумать ситуацию. Усилий на это требуется еще меньше, чем на рационализацию.
Человек вполне может существовать, довольствуясь набором готовых идей, которые сформировались в первые десять лет жизни и с тех
