воззрениях я полагаюсь на Елену Уайт, а не на Библию, хочу отметить, что это совсем не так. Ее роль состояла лишь в том, что она как бы дала мне «разрешение» разобраться в том, что я уже увидел. Поскольку адвентизм моей юности оставался в сетях фундаментализма — и в какой–то мере пребывает в них до сих пор, — замеченное мною в Писании нельзя было не то что обсуждать, а даже и упоминать во многих адвентистских кругах.
Дело в том, что те или иные сообщества могут ограничивать нас, разрешая говорить одно и запрещая говорить другое. Вы же не станете рассказывать компании рационалистов о чудесах, которые сотворил Господь в вашей жизни. Или приставать к группе фундаменталистов с противоречиями, которые вы нашли в Писании. Или зачитывать из нового библейского перевода в общине, где признают только классический перевод.
Эту мысль я хочу проиллюстрировать историей, записанной в книге Ари Голдмана Поиски Бога в Гарварде. Голдман, будучи ортодоксальным евреем, соблюдающим субботу, работал репортером в газете Нью–Йорк Тайме и был в конце концов назначен редактором ее религиозного отдела и направлен на учебу на богословский факультет Гарвардского университета. Его книга пересыпана анекдотами, связанными с соблюдением субботы и вопросами религиозной свободы, и я настоятельно рекомендую ее всем адвентистам. Голдман описывает, что произошло на одном из семинаров, когда был поднят вопрос о том, есть ли жизнь после смерти. На том занятии присутствовал Фран — друг Голдмана и верный адепт «Христианской науки». Вот что, по словам Голдмана, было дальше:
Фран, читавший Библию с раннего детства, поднял руку и уверенно заявил: «О жизни после смерти свидетельствует 11–я глава Евангелия от Иоанна, где рассказывается, как Иисус воскресил из мертвых Лазаря». В аудитории раздался сдавленный смех. В определенных академических кругах, в первую очередь на богословском факультете Гарварда, Библию разбирают по косточкам, исследуют, обсуждают и осуждают, но никогда, слышите, никогда не признают как источник исторических данных.
Когда смешки стихли, обсуждение пошло своим ходом, как будто Фран не сказал ни слова об историчности Писания. Они не допускали и мысли о том, что подобное возможно. «Я был шокирован, обижен и оскорблен», — сказал Фран о подобной реакции сокурсников [41].
Вот как бывает в «либеральных» кругах. Но точно такая же реакция может возникнуть и в «консервативных» кругах, на другом конце христианского спектра: «Если вы найдете в Библии хотя бы одну ошибку, значит, можно поставить под сомнение все Писание». Или: «Так говорит Библия, я ей верю, и значит, так оно и есть». Где люди следуют подобным принципам, там вопросы не уместны. В моем случае «классические постулаты» Елены Уайт дали мне возможность как следует разглядеть увиденное, поставить соответствующие вопросы и даже задать их вслух. Это было для меня крайне важно.
Здесь нельзя не отметить, что у разных людей разный склад ума и то, что полезно для одного, может оказаться губительным для другого. По сути дела эта мысль проиллюстрирована в первых двух рукописях, помещенных в начале «классического постулата» в 1–м томе Избранных вестей, причем подана она достаточно тонко и заметна только для тех, кто достаточно чуток к упомянутым выше различиям.
Минуло уже несколько лет, как я стал использовать эти «постулаты» в своей преподавательской работе, когда один из студентов обратил мое внимание на различие в тональности между первой и второй рукописями [42]. Замечания Елены Уайт в первой рукописи звучат твердо, почти догматично, подчеркивая Божественный аспект Священного Писания. Она как бы предостерегает кого–то, кто не утвержден в вопросе о Божественной инспирации, или старается вселить уверенность в того, кто опасается, что Библия не устоит. Ниже дана подборка из ее достаточно безапелляционных утверждений в этой первой рукописи:
«Никто не может улучшить Библию, выдвигая свои мудрствования по поводу того, что Господь имел в виду или должен был бы сказать».
«Я принимаю Библию такой, какая она есть, а именно — богодухновенным Словом Божьим. Я верую в истинность всех ее изречений».
«Но восстают люди, считающие, что они обнаружили в Слове Божьем нечто, подлежащее критике… Многие из них действительно образованны, обладают красноречием и прочими талантами; однако все свои силы они направляют на то, чтобы посеять в умах других людей сомнения относительно богодухновенности Писаний».
«Собратья, пусть же ни разум ваш, ни рука не поднимаются на Библию!»
«Бог Сам позаботится о Своей Книге, о Своем живом Слове, как Он делал это на протяжении многих веков».
«Собратья, держитесь Библии таковой, какая она есть, перестаньте сомневаться в ее достоверности, покоритесь Слову, и никто из вас не погибнет!»
Во второй рукописи Елена Уайт более открыто говорит о многообразии и несходстве, присущем человеческому аспекту Священного Писания. Она словно поощряет искреннее сердце, испытывающее потребность в том, чтобы исследовать Библию и задавать вопросы. Обратите внимание на более свободную интонацию в этих строках:
«Людей о одинаковыми интеллектуальными возможностями не бывает… Поэтому людям, обладающим различным темпераментом, образованием и образом мысли, трудно передать друг другу посредством языка какую–то идею в том же самом виде, в котором она ясно и определенно сформировалась в их собственном сознании».
«Библейским авторам приходилось выражать свои идеи на человеческом языке. Библия была написана обычными людьми».
«В Писаниях не всегда прослеживается совершенный порядок или внешнее единство».
«Все человеческое несовершенно».
«Библия написана людьми по вдохновению Святого Духа. Это не означает, что она отражает способ мышления и выражения мысли, присущий Богу. Стиль ее написания характерен для человека. Бог не представлен как писатель. Люди часто говорят, что те или иные выражения не могут быть Божьими. Но Бог и не дает возможности судить о Себе в словах, в логике, в риторике, изложенных в Библии».
«Не слова Библии, но люди, ее писавшие, были вдохновляемы Богом».
Учитывая это явное различие в акцентах, будет неплохо, если мы обратимся к еще одной цитате из Елены Уайт, посвященной «многообразию умов» и показывающей, какую важную роль оно играет в практической жизни. Родители с напуганным ребенком ведут себя совсем не так, как с чрезмерно самонадеянным. Так почему же Бог (и Его вестники) должен поступать иначе, когда Ему нужно нам что–то сказать? Обратите внимание на параллель, которую проводит Елена Уайт между различиями в складе ума у современных читателей и различиями, присущими библейским авторам. Этот довод
