что этот громкий и озлобленный выкрик [Матф. 27, 25] действительно имел место. Тем не менее, я считаю это возможным, хотя формулировка необычна». Блинцлер сознательно опускает то, что Бен-Хорин пишет несколькими предложениями ниже (с. 209):
Но даже если в толпе действительно было несколько исступленных горлопанов, даже если некоторые субъекты, нанятые первосвященниками, действительно выкрикивали нечто подобное, этот всплеск организованного народного гнева никоим образом нельзя огульно ставить в вину всему еврейскому населению Иерусалима. Еще меньше это относится к паломникам, пришедшим на праздник из стран диаспоры, особенно из общин Александрии и Рима, ведь никто из них не имел ни малейшего понятия о случившемся. И уж тем более нельзя перекладывать эту вину на плечи последующих поколений евреев.
С. 333, 430 и далее.
Цит. по: Лапид, Jesu Tod, с. 240. Кольпинг (Theologische Revue), с. 274: «С другой стороны, корни воззрений Обераммергау лежат в предрассудках определенной исторической эпохи, и их же пагубные последствия прослеживаются также у Блинцлера и Штауффера».
Классическим примером вменения косвенной вины является проповедь Петра в Пятидесятницу в Книге Деяний (2, 22–23): «Мужи Израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея… Сего… вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили…» Через несколько стихов этот упрек усиливается: «…Сего Иисуса, Которого вы распяли» (Деян. 2, 36). Автор Книги Деяний (Лука) продолжает полемику, начатую Павлом за сорок лет до этого в его Первом послании к Фессалоникийцам (2, 14–15): «…иудеев, которые убили и Господа Иисуса».
В своей статье, опубликованной официальным печатным органом епархии Пассау 21 марта 1985 года, Мусснер решительно осудил ту манеру, в которой до сих пор рассуждают некоторые упрямые теологи (и, безусловно, многие другие люди, считающие себя христианами):
Евреи несут ответственность за смерть Иисуса, ибо без евреев не было бы суда над Иисусом из Назарета, а без суда не было бы крестных мук. Вследствие суда над Иисусом еврейские преступники сами навлекли на себя пагубные последствия, прежде всего, разрушение Храма и Святого города Иерусалима. Пагубные последствия убиения Иисуса распространяются также и на «детей» евреев, бывших врагами Иисуса во время суда, а, следовательно, на всех евреев, если только они не исповедуют веру в Иисуса. «Коллективная вина» лежит на плечах евреев!.. Все евреи, если только они не обратятся к Иисусу, лишаются спасения. Сами евреи своим криком: «Кровь Его на нас и на детях наших» отвергли спасение во Христе… Этим криком евреи отреклись от Бога, Который, в Свою очередь, отказался от них… Каждый еврей распял Христа. Только когда еврей обращается в христианскую веру и принимает крещение, т. е. когда он отрекается от своего иудаизма, он освобождается от пут отцов и коллективной вины за смерть Иисуса… Все эти рассуждения исходят из посылки, что отрывок из Евангелия от Матфея (27, 25) отражает исторический факт, что евреи на самом деле кричали нечто подобное, и, более того, что это делал «весь народ», согласно евангелисту Матфею. Еврей Монтефиоре заметил: «Ужасный стих, чудовищный вымысел. Жгучая ненависть заставляет евангелиста писать „весь народ”… Это одно из тех высказываний, из-за которых были пролиты реки человеческой крови, которые явились причиной непрерывного потока страданий и отчаяния».
Это может быть и довольно поздней интерполяцией; само по себе обращение является неисторическим. Кольпинг (с. 662): «Если говорить о мученичестве, то в еврейской истории мученик никогда не молился за своего мучителя».
Цит. по: Лапид и Луц, Der Jude Jesu, с. 60.
С. 169.
Dogmatik IV, 3, 1007, цит. по: Лапид и Луц, Der Jude Jesu, с. 19.
Цит. по: Лапид, Wer war schuld an Jesu Tod?, с. 90.
С. 99.
Триллинг, Das wahre Israel, с. 73.
Тот факт, что у Марка мы находим несоответствие во времени, безусловно, нельзя объяснять лишь тем, что в древнем мире время определялось приблизительно, так как часы еще не были изобретены.
Гогуэль, с. 523.
Теолог Гехтер (цит. по: Блинцлер, с. 277, сноска 3) выработал в этой связи собственную теорию: Каиафа, предложив арестовать Иисуса, попросил у Пилата военную охрану. Пилат заверил его, более или менее убедительно, что Иисус будет предан смерти как бунтовщик, поэтому Синедрион надеялся, что римляне смогут распять Иисуса без нового судебного разбирательства. К их огорчению, Пилат не был расположен принять их у себя в столь ранний час. Французский теолог Колер идет еще дальше и утверждает, что Пилат взял свои слова обратно, поскольку его жена (Матф. 27, 19) ходатайствовала за Иисуса (см.: Блинцлер, с. 316, прим. 45.)
С. 314.
Штробель, с. 111: «Мне представляется в высшей степени сомнительным, что Пилат, как полагает Блинцлер, доверил тетрарху Галилеи самому разобраться в этом запутанном деле». Штробель, тем не менее, допускает, что Пилат мог ожидать от тетрарха что-то вроде юридической консультации.
Итальянский ученый Лаццарато в своей книге La passione di Cristo (1963), выдвинул мнение, что «приговор» Ирода Антипы гласил: «Не способен вести дискуссию» (см.: Блинцлер, с. 27, прим. 32).
Что же стало со «светлой» (или «богатой») одеждой? Судя по Евангелию от Луки (23, 34), на Иисусе была его собственная одежда, и именно ее делили солдаты, как это подробно описано в сцене казни. Согласно Матфею (27, 28), не Ирод и его солдаты сняли с Иисуса одежду, а солдаты из римской когорты, которые затем издевательски одели его в багряницу.
Таким образом, Пилат не утверждает, что он лично считает Иисуса Мессией, или что сам Иисус выдает себя за такового. Он лишь говорит, что другие люди почитают его Мессией.
Нестле-Аланд, Novum Testamentum Graece (Stuttgart, 1979).
Oxford University Press, Cambridge University
