Press, 1970.
Он назван словом lestes, что можно перевести либо как «разбойник», либо как «бунтовщик».
Грант, с. 220, с документальными подтверждениями.
Кольпинг нигде не говорит о вероятности того, что Иисус и Варавва – это один и тот же человек, но, тем не менее, относится к эпизоду с изрядной долей скептицизма (с. 654):
Эпизод с Вараввой выглядит неправдоподобно. Среди всего прочего, трудно поверить в то, что римляне вывели Иисуса к толпе, словно желали провести референдум по вопросу о том, как следует поступить с «Царем Иудейским». С другой стороны, случай, который позволил ввести в контекст описания страданий Христа эпизод с Вараввой, не мог быть полностью вымышленным. Можно предположить, что ход «судебного процесса» зависел от определенного стечения обстоятельств в общем политическом климате Иерусалима, которые Пилат вынужден был учитывать.
Греческое episemos, которое обычно означает «известный» в положительном или отрицательном смысле, можно перевести также как «печально известный».
Das neue Testament, Deutsch, «полное издание», 1545–1546 (Stuttgart: Deutsche Bibelgesellschaft, 1982), с. 61.
Так случается сегодня и всегда.
С. 420 и далее.
Фридель (с. 12) настроен критично в этом отношении.
Штробель, с. 120, с указанием источников в примечаниях.
Cod. Theol., ix, 38:3 и далее.
Между тем, стал общепризнанным тот факт, что христианские документы содержали многочисленные искажения еще задолго до так называемой Дарственной Константина.
Только Иоанн описывает бичевание как способ вызвать жалость у толпы. Лука говорит лишь о намерении Пилата высечь Иисуса, а затем отпустить его. Согласно Марку и Матфею, бичевание произошло уже после того, как был объявлен смертный приговор. Перед тем, как распинать людей, их обычно подвергали пыткам, подобно тому, как в более поздней истории жертвы христианской инквизиции оказывались у столба уже полумертвыми. Блинцлер (с. 294): «Пилат был вынужден отдать приказ о бичевании, потому что… провал всех его попыток помиловать Иисуса убедил его в том, что наказания уже не избежать».
Только Матфей упоминает о терновом венце, но даже из его повествования не ясно, был ли он на Иисусе в момент распятия.
Тот факт, что евангелист вкладывает эти слова в уста «первосвященников», имеет значение только с литературной точки зрения, так как в контексте речь по-прежнему идет об «иудеях». В связи с этим Фидлер (с. 13) комментирует: «Еврейской стороне, на основании невообразимых с исторической точки зрения слов [Иоан. 19, 15], ставится в вину отречение от веры, отказ от надежды на спасение. Это ссылка на Матф. 27, 25».
Кольпинг (с. 657): «Мессия – Его [Бога] представитель!»
С. 337.
Блинцлер, с. 332.
Мусснер ошибочно рассуждает: «Хотя он и был убежден в невиновности Иисуса… он, тем не менее, осудил его на крестную смерть из-за страха перед евреями» (Die Kraft der Wurzel, с. 135).
Блинцлер (с. 313) сетует: «Некоторым кажется странным, что Пилат не отложил рассмотрение дела, чтобы глубже изучить все обстоятельства, ибо римская судебная процедура это вполне позволяла. Он же лишил себя этой возможности, избрав ошибочную тактику – выяснение мнения народа».
Блинцлер приводит объяснение (с. 216 и далее): «Весьма вероятным представляется тот факт, что Пилат намеренно заимствовал эту еврейскую традицию, так как большинство евреев не понимало его греческого, а он хотел, чтобы каждый из них понял его».
Так называемое Евангелие от Гамалиила (см.: Кравери, с. 408), рукопись на эфиопском языке, обнаруженная в 1970-х годах, заканчивается следующими словами:
Пилат же был в саду, разговаривая о чудесах Иисуса со своей женой Прокулой, и вот, голос раздался из облаков и сказал ему: «Пилат, знаешь ли ты души тех, кто возносится на этом облаке в рай? Это души воскресшего разбойника и сотника. Ты также, в свое время, будешь обезглавлен в Риме. Твоя душа и душа твоей жены вместе вознесутся в небесный Иерусалим».
Этот праздник отмечается 27 октября.
Apologeticum, 21, 24: Et ipse iam pro conscienta Christianus («Уже христианин в глубине души»). Заметная перемена отношения к Пилату произошла в IV веке, после того, как Римская империя приняла христианство. С тех пор, однако, многие авторы в своих трудах его также и осуждали.
В их числе Роже Шейуа, Pontius Pilate; Мишель Плауэли, Sache Jesu.
Левинзон (с. 45–57):
Христиане с нескрываемым изумлением, а подчас и с раздражением реагируют на простой исторический факт: христианство без своих иудейских корней, как и Новый Завет без еврейской Библии, является неполным, в то время как иудаизм вполне самодостаточен даже без Иисуса и христианства. Многие евреи чувствуют себя ближе к распятому Иисусу, чем когда-либо раньше. Они считают, что именно христиане несут ответственность за ту пропасть, которая возникла между Иисусом и его народом; и не только потому, что они преследовали братьев и сестер Иисуса огнем и мечом во имя Иисуса. Их теологи неоднократно пытались доказать, и делают это до сего дня, что Иисус слишком сильно отличался от своих собратьев, словно со стороны Бога было упущением то, что он родился в среде этого народа.
Римско-католический молитвенник, в связи с последними указами Святого Престола относительно мессы в Страстную пятницу, теперь гласит: «Давайте помолимся также о неверующих евреях». Слово «вероломные» было удалено. – Прим. перев.
Лапид, Jesu Tod, с. 252.
Цит. по: Хеер, Введение.
