class="p">
Глава 9
Таинства Царства
Свободная несвобода
Христианская весть, что человек сам свободно определяет свою судьбу, буквально потрясла греко-римский мир, особенно людей высокой философской культуры. Ведь, так или иначе, все античные философские учения говорили о детерминированности человека или роком, или прошлыми рождениями, или простым случайным сцеплением атомов. Представитель древнейшего римского патрицианского рода, мыслитель, богослов и философ Аниций Манлий Северин Боэций (480 — ок. 525) в замечательном сочинении «Утешение философией», написанном в застенке в ожидании казни, говорит, обращаясь к Богу: «Все творенья свободно от века сохраняют места в этом мире. К цели верной Ты всех направляешь, не желая дела лишь людей обуздать должной мерой, о Царь!» [1.5.1][128]. Человек не «обуздан» Богом, он свободен в своем отношении и к Богу, и к миру. Это — воистину страшное открытие. Не рок, не судьба, не слепой случай и не «зависть богов», как у древних поэтов, а злая свобода царя и придворных интриганов ведет Боэция к эшафоту. И утешение христианина Боэция, как объясняет ему муза Философии, состоит в том, что не он свободно творит зло, а ему творят зло, он же страданием освобождается от зла в себе. Этот благородный мыслитель с древности почитался как христианский мученик в Северной Италии, а в конце XIX века был официально канонизирован Западной Церковью.
И вот, свобода человека, по христианским представлениям, как раз и была использована сатаной, чтобы лишить человека свободы, чтобы сделать человека рабом сатаны, рабом греха. Испорчена грехом сама природа, фиитд человека. Это постепенно начинает понимать человечество. И, судя по тому, как происходят события, описанные в Библии, даже Сам Творец до конца не мог понять, увидеть сразу степень несвободы человека, степень пленен- ности грехом. То есть, как можно видеть, несвобода для христианина — она тоже в свободе. Человек, как кажется, свободно совершает поступки, и не сразу видно, насколько эта свобода уже несвободна, насколько она уже захвачена грехом. Поскольку речь идет о свободе, то Бог не знает, что в следующий момент сделает человек, потому что человек в каждый момент свободно действует, его свобода не детерминирована, иначе бы это была не свобода. Каждое мгновение каждый человек сам творит себя, делая выбор между должным и недолжным, добром и злом. Бог наперед знает правильный выбор, который должен бы сделать человек, Он предвидит и ошибку, зная строй его души, но сам человек очень часто неожиданно и для Бога избирает правильное или неправильное. «Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! — восклицает Иисус. — Сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели!» [Мф. 23: 37]. «Я хотел, а вы не хотели.» Бог, если угодно, во всем пути человечества ставит эксперимент, и этот эксперимент обнаруживает, что человек очень глубоко испорчен грехом, что сатана так ловко вошел в человеческую свободу, что практически разрушил ее, сделав людей «рабами греха». И, как мы уже много раз говорили, после всех неудачных попыток исправления человечества Богом делается попытка, которая оказалась удачной, — второе творение человека во Христе.
В чем отличие представлений о Машиахе у иудеев, о Махди у мусульман от представлений о Мессии у христиан? Между иудаизмом и исламом немало отличий, но эти религиозные традиции схожи в том, что не видят родовой глубокой порчи человека, идущей от Адама. И иудаизм, и ислам считают, что неповиновение Богу — грех Адама, и только Адама. Да, грехом Адама в мир вошла смерть, но каждый человек сам кузнец своего спасения. Соответственно, и Мессия должен быть совершенным человеком, но не Богочеловеком. Категория Богочеловека в иудаизме и исламе в принципе невозможна — между Богом и человеком онтологическая бездна, а совершенный потомок Адама может быть. Именно его ждут и иудеи, и мусульмане. Если же принимать христианское учение о преемственности последствий первородного греха, то тогда ясно, что совершенного человека быть не может. Вместе с семенем отца ребенку передается «падшесть Адамова». Поэтому Мессия должен быть именно новым творением, «который ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родился» [немного перефразируем Евангелие по Иоанну, ср. Ин. 1: 13]. И отсюда — появление Иисуса Христа. Потому что только человек, не имеющий внутри себя греха, может быть, победит грех. И, как видите, победил, но ведь тоже был почти на грани — мы не знаем степень Его приближенности к падению, этого никто не знает, но, видимо, она была в некоторые моменты велика, если во время молитвы в Гефсимании «был пот Его, как капли крови, падающие на землю» [Лк. 22:44]. Подчинить Свою волю воле Бога и Иисусу было нелегко — вольный путь на Голгофу стал бесконечно трудным выбором. Но выбор был сделан, и поэтому Иисус победил «сатану и все воинство его». Поэтому — «свершилось!».
Отец Александр Шмеман очень четко формулирует это «свершение» Иисуса Христа: «Он явил образ совершенного человека, то есть человека, до конца послушного Богу. И только в этом послушании и в этой любви была Его власть и сила, которыми Он прощал грехи, исцелял болезни, воскрешал мертвых»[129].
Вопрос, который стоит перед христианами: как эту победу Христа над грехом, Его Воскресение как действительное свидетельство победы над смертью — плодом греха, как это передать людям, если люди поражены грехом, если все люди — рабы греха и не в состоянии быть свободными? Потому что если бы они оставались свободны в своем выборе, то уже давно освободились бы от власти сатаны, и не понадобилась бы смерть Иисуса на Кресте. Как людям обычным, рожденным от отца и матери, имеющим в себе семя Адама, войти в эту победу Христа? Такой победы они сами совершить не могли на протяжении всей истории.
И вот тут появляется Церковь. Церковь, как вы помните, — это «экклесия», собрание, народное собрание. Само слово происходит от глагола кХеш — звать, а с префиксом «эк» — созывать для чего-то. Таким образом, Церковь — это собрание, созванное с определенной целью, так же как апостол — это посланец с определенной целью. Цель одна — освободить созванных от последствий первородного греха и сделать их свободными во Христе. «Вы были рабами греха» [Рим. 6:20], — писал апостол Павел христианам Рима, а призваны «в свободу славы детей Божиих» [Рим. 8:21]. Имеется в виду не какая-то абстрактная свобода, политическая или иная, а свобода от первородного греха — «ныне, когда вы освободились от греха
